Россия. Век XX-й (1939-1964) - Вадим Кожинов

И другой факт. 18 ноября 1950 года за резкие «антисоветские» высказывания был арестован врач Я.Г. Этингер. Допрашивавший его старший следователь по особо важным делам подполковник М.Д. Рюмин обвинил его в убийстве в 1945 году секретаря ЦК А.С. Щербакова, а также других высокопоставленных пациентов. Но Абакумов, к которому был затем доставлен Этингер, после допроса заявил, что «ничего, совершенно ничего связанного с террором, здесь нет» (там же, с. 17).

Можно привести и другие подобные факты, но и из приведенных ясно, что Абакумов был против фальсифицированных «дел», и есть все основания полагать, что именно поэтому застопорилось «дело» ЕАК.

Но эти и другие подобные действия Абакумова, увы, сыграли роковую роль в его судьбе. 2 июня 1951 года Рюмин сумел каким-то образом (это остается неясным) передать Сталину донос на Абакумова, который-де прикрывает «террористов», 4 июля тот был отстранен от должности и 12 июля арестован. А Рюмин 20 октября 1951-го был назначен заместителем министра ГБ и начальником следственной части по особо важным делам. И тут все пошло стремительно: всего через три месяца, в начале 1952 года, был вынесен приговор юным членам «Союза борьбы за дело революции» (троих из них расстреляли…), а еще через шесть месяцев, 18 июля, жесточайшим приговором завершилось «дело» ЕАК. Рюмину оставалось довести до конца «дело» о «сионистских заговорщиках» во главе с Абакумовым в самом МГБ и связанное с ним в один узел «дело» врачей-убийц, которое он в сущности инициировал еще в конце 1950 года, допрашивая Этингера; в 1952 году начались аресты врачей.

Однако Рюмин не смог реализовать эти замыслы, ибо 14 ноября 1952-го он по личному указанию Сталина был снят со своего поста и вообще уволен из МГБ. «Дела» Абакумова и врачей, правда, не были закрыты, допросы и даже аресты продолжались — что предстает как нечто алогичное и даже абсурдное, ибо ведь именно изгнанный из МГБ Рюмин инициировал оба «дела»… Из этого естественно сделать вывод, что в сознании Сталина к тому времени произошли очень значительные отклонения от нормы, почему и стала возможной «деятельность» Рюмина.

Этот поистине чудовищный субъект, как точно известно, стремился решить свои личные проблемы. Годом ранее своего доноса на Абакумова он утерял секретные документы, и его положение пошатнулось. Кроме того, он был заподозрен в сокрытии сведений о своих родственниках (отец его был скототорговцем, тесть служил офицером у Колчака, брат и сестра были осуждены как уголовники). И чтобы спасти свое положение и сделать карьеру, Рюмин готов был погубить около двух десятков своих коллег по МГБ, не говоря уже о членах ЕАК и врачах.

То, что Сталин поверил в 1951 году доносу Рюмина, имеет, впрочем, свое объяснение (хотя, конечно, не может иметь оправдания). Политическая ситуация была тогда крайне напряженной. С 25 июня 1950-го шла война в Корее, подосновой которой была конфронтация СССР и США[474], притом в Вашингтоне обсуждался вопрос о применении атомного оружия… Нельзя не сказать также, что Израиль не раз выражал поддержку США в этой войне. В конце 1950 года Великобритания и Франция выдвинули программу вооружения Западной Германии, что вызвало резкий протест СССР и т. д. и т. п.

Закономерно, что в это время особое внимание было обращено на МГБ, и по постановлению Политбюро от 31 декабря 1950 года там произошли существенные кадровые и иные перемены. И вот рюминский донос о «сионистском заговоре» в МГБ — разумеется, «управляемом» из США… Особенно «убеждающим» был тот факт, что вскоре после рюминского «разоблачения» врача-террориста Этингера обвиняемый умер в камере; Рюмин утверждал, что его-де довел до смерти Абакумов, дабы не вышла наружу правда о возглавляемом им самим «заговоре». Позднее Рюмин сумел докопаться до составленной почти пять лет назад, 29 августа 1948 года, записке врача Л.Ф. Тимашук, в которой она сообщала о выявленном ею при снятии электрокардиограммы заведомо неправильном диагнозе, поставленном ее коллегами А.А. Жданову (который через день, 31 августа, умер). Сталин тогда, в 1948-м, не придал никакого значения записке Тимашук и собственноручно начертал на ней: «В архив». Вполне вероятно, что это было обусловлено, в частности, его возникшим незадолго до того недовольством или даже недоверием по отношению к Жданову. Но теперь, в связи с рюминскими «материалами» о «заговоре» врачей, давняя записка была воспринята Сталиным совершенно иначе — как убедительнейшее доказательство.

Поскольку записка была направлена на имя генерал-лейтенанта ГБ Н.С. Власика, давнего руководителя личной охраны Сталина, а тот, по совету П.И. Егорова[475], не принял никаких мер, он был 29 апреля 1952 года отстранен от должности и 15 декабря арестован. Ранее, 18 октября, арестовали начальника Лечебно-санитарного управления Кремля П.И. Егорова, а 4 ноября — личного врача Сталина В.Н. Виноградова. Таким образом, в сталинском сознании окончательно сомкнулись «заговорщики» из МГБ и из кремлевского Лечсанупра…

Следует сказать в связи с этим, что широко распространенные до сего времени представления об Л.Ф. Тимашук как о злобной и коварной «антисемитке», которая будто бы и положила начало делу «врачей-убийц», абсолютно не соответствует действительности; перед нами один из множества мифов, столь характерных для «общепринятых» представлений о послевоенном периоде. Во-первых, диагноз Тимашук был совершенно верен, его подтвердило патологоанатомическое вскрытие. Во-вторых, среди врачей, диагноз которых Тимашук оспаривала в своей записке, не было евреев![476]

Правда, для Рюмина в записке была «зацепка» по еврейской линии: до появления Тимашук электрокардиограммами Жданова занималась еврейка С.Е. Карпай. Но она ушла в августе в отпуск, и ее сменила Тимашук. Совершенно ясно, что если бы врачи-«заговорщики» действительно хотели погубить Жданова на основе ложного диагноза, они никак не могли бы согласиться с заменой Карпай на другого специалиста! Но Рюмин, очевидно, эту несообразность игнорировал.

И в сущности точно так же, как Рюмин, игнорируя несообразности, уже упоминавшийся публицист А.И. Ваксберг в 1993 году (!) пишет о Тимашук: «Донос заурядной стукачки, утверждавшей, что Жданова умертвили лечащие врачи (в действительности Тимашук направила свою записку еще при жизни Жданова! — В.К.)… Вряд ли когда-нибудь мы узнаем, была ли Тимашук подсуетившейся одиночкой… или выполняла чье-то секретное поручение (напомню, что диагноз Тимашук был полностью подтвержден вскрытием. — В.К.). Так или иначе… схема будущих событий…, — продолжает Ваксберг, — разработана и утверждена: пропагандистская кампания завершается публичным процессом, где выносятся, разумеется, всем без исключения смертные приговоры. Казнь совершается на Красной площади. Осужденных вешают на Лобном месте. Немедленно вслед за этим повсеместно начинаются еврейские погромы… радио передает обращение знаменитостей еврейского происхождения Сталину — просьбу спасти их соплеменников от справедливого народного гнева депортацией в безлюдные районы Дальнего Востока… Процесс намечался на март, но уже в феврале были наспех сколочены на Дальнем Востоке тысячи непригодных даже для хлева бараков (есть непроверенная версия, будто они были подготовлены еще раньше), запасные пути под Москвой забили товарными вагонами без нар, в отделениях милиции крупных городов составлялись списки подлежащих депортации…» (цит. соч., с.293, 294).

Выше цитировалось сочинение Я.Я. Этингера, в котором нарисована примерно такая же картина, как и в сочинении Ваксберга, но первый — в отличие от второго — рисовал ее не сам, а со слов Булганина. Между тем Ваксберг «сообщает» обо всем от себя лично, как будто он сам, например, удостоверился в наличии на Дальнем Востоке в феврале 1953 года «тысяч бараков» для двух с лишним миллионов евреев СССР — хотя и почему-то не сумел «проверить» версию, согласно которой бараки были «сколочены» ранее февраля… И это, скажу без обиняков, попросту непристойно. Ведь, как говорится, ребенку понятно, что для реализации намеченной на март (и не состоявшейся-де только из-за смерти Сталина) грандиозной акции по переселению двух с лишним миллионов человек на расстояния в несколько тысяч километров была совершенно необходима заблаговременная и очень существенная подготовка. А ведь абсолютно никаких сведений о подобной подготовке не имеется.

Выше упоминалось о редкостной по лживости книжке З.С. Шейниса «Провокация века». Между прочим, этот субъект в 1958 году в соавторстве с членом Ревизионной комиссии ЦК КПСС В.М. Семеновым[477] сочинил самую первую по времени книжку, разоблачавшую пороки государства Израиль, а через тридцать с небольшим лет заявил, оправдываясь, что эта книга-де «принесла пользу»: «Она рассеяла в Израиле иллюзии о политике советских правящих кругов»[478]. Вот так вот!