Россия. Век XX-й (1939-1964) - Вадим Кожинов

В 1949–1952 годах — то есть вроде бы во время разгула «антисемитизма» — лауреатами Сталинской премии по литературе стали евреи А.Л. Барто, Б.Я. Брайнина, М.Д. Вольпин, Б.Л. Горбатов, Е.А. Долматовский, Э.Г. Казакевич, Л.А. Кассиль, С.И. Кирсанов (Корчик), П.Г. Маляревский, С.Я. Маршак, Л.В. Никулин, В.Н. Орлов (Шапиро), М.Л. Поляновский, А.Н. Рыбаков (Аронов), П.Л. Рыжей, Л.Д. Тубельский, И.А. Халифман, А.Б. Чаковский, Л.Р. Шейнин, А.П. Штейн, Я.Е. Эльсберг — притом они составляли около трети общего числа удостоенных Сталинских премий в эти годы авторов, пишущих на русском языке![470] Не слишком ли много высоко превознесенных литераторов-евреев для диктатора-«антисемита»?!.. Притом дело ведь шло отнюдь не о каких-либо действительных корифеях литературы, чьи творения, мол, просто неловко, неприлично было бы не увенчать званием лауреата; напротив, ряд выдающихся писателей и поэтов, таких, как Михаил Пришвин, Андрей Платонов, Николай Заболоцкий, Ярослав Смеляков, премий «не удостоился»…

Мне, конечно же, напомнят, что Заболоцкий и Смеляков ранее были репрессированы и потому их замечательные поэтические книги, изданные в 1948-1950-м (хотя сам факт издания означал в сущности «реабилитацию» авторов) не могли быть удостоены премий. Однако еврей Рыбаков также был ранее репрессирован, однако премию за изданную в 1950-м книгу получил! Получил ее в 1951 году и сын репрессированных отца и матери-еврейки — Ю.В. Трифонов.

И вполне ясно, что присуждение Сталинских премий основывалось на политико-идеологических, а не «национальных» принципах; не имеется сведений о том, что какой-либо писатель не был удостоен Сталинской премии по причине своего еврейского происхождения.

Стоит привести в связи с этим весьма выразительный факт. В 1952 году борьба с «сионистскими заговорщиками» достигла предела: состоялась жестокая расправа с бывшими деятелями Еврейского антифашистского комитета (распущенного еще в конце 1948 года) и развернулось «дело врачей», считавшееся непосредственно связанным к тому же с «сионистским заговором» в самом МГБ. Но именно в 1952 году имела место история, со всей очевидностью демонстрирующая, что евреям, стоявшим, по мнению Сталина, на «правильных» идеологических позициях, вождь готов был оказать всемерную, способную даже удивить поддержку.

Драматург А.П. Штейн поведал в 1990 году: «Михаил Ильич Ромм снимал (в 1952 году. — В.К.) на Мосфильме по моему сценарию двухсерийную эпопею — „Адмирал Ушаков“ и „Корабли штурмуют бастионы“… Две серии — это было тогда настрого запрещено… (Сталиным. — В.К.) Но вот беда — нам с Михаилом Ильичом никак нельзя было уложиться в одну серию. Художественный совет министерства (он был создан по инициативе Сталина…) не позволял делать две серии, несмотря на все высказанные нами с Михаилом Ильичом упорные возражения… Мы были в полном отчаянии. Министр… понизив голос, сказал:

„— Напишите письмо Сталину…“

Спустя неделю телефонный звонок:

„— Товарищ Штейн, — сказал министр. — Письмо передано. До свидания.

Я уехал в Кисловодск, сокращать и портить сценарий. Приехал туда знакомый кинорежиссер, сообщил невеселую весть. Все двухсерийные сценарии порублены…

А еще через два дня пришла „молния“:

„Разрешены две серии. Ромм“…“[471]

Правда, очередные Сталинские премии Ромм и Штейн, увы, не получили, так как их двухсерийный кинофильм вышел на экраны уже после смерти Сталина…

Недостаточно информированные читатели могут подумать, что кинорежиссер Ромм был неким уникальным „любимцем“ вождя (известна шутка, что, мол, у каждого антисемита есть один любимый еврей) и потому пользовался таким благоволением с его стороны — вплоть до отмены его собственного запрета! Однако в 1949–1952 годах Сталинских премий удостоился вместе с Роммом целый ряд кинорежиссеров еврейского происхождения — Р.Л. Кармен, Л.Д. Луков, Ю.Я. Райзман, А.М. Роом, Г.Л. Рошаль, А.Б. Столпер, А.М. Файнциммер, Ф.М. Эрмлер, которым, между прочим, предоставлялись к тому же огромные государственные средства для их кинематографической деятельности, и взгляд на них как на „исключения“ из якобы проводимой тогда „расовой“ политики, как говорится, не выдерживает критики. Напротив, это были самые прославляемые деятели кино. Притом рядом с ними работали намного более значительные Довженко, Пудовкин, Эйзенштейн (последнего подчас ошибочно считают евреем), но их критиковали гораздо больше и суровее, нежели перечисленных кинорежиссеров еврейского происхождения! И в конце концов показателен тот факт, что эти трое наиболее выдающиеся получили за все время их деятельности всего по 2 Сталинские премии, между тем как Эрмлер — 4, Ромм — 5, Райзман — 6! Как можно, зная это, говорить о притеснении евреев как евреев? Ведь выходит, что „великие“ — украинец Довженко, русский Пудовкин и обрусевший прибалтийский немец Эйзенштейн — были менее поощряемы, чем их коллеги-евреи…

Впрочем, и невзгоды тех или иных людей еврейского происхождения далеко не всегда были связаны с этим самым происхождением. Между тем сложилась прочная „традиция“, в соответствии с которой любые неприятности любого еврея — особенно если речь идет о 1949–1952 годах (точнее — конце 1948 — начале 1953-го) объясняют „государственным антисемитизмом“. В свое время был популярен характерный анекдот:

— Что ты такой грустный, Абрам?

— П-п-поступал н-н-на работу, и н-н-не взяли к-к-как еврея…

— А куда ты поступал?

— Д-д-диктором н-н-на радио[472].

Выше были названы несколько десятков евреев, которые в 1949–1952 годах получили высокие должности и награды, — и это, конечно, только незначительная часть из тех, кого можно назвать — особенно из области науки, техники, исполнительских искусств (музыка, театр и т. п.). И есть все основания утверждать, что количество людей еврейского происхождения, удостоившихся тех или иных почестей в указанные годы, намного превышает количество испытавших гонения и репрессии по обвинению в „национализме“. И Сталин, говоря 1 декабря 1952 года о заслуживающих, по его мнению, осуждения „евреях-националистах“, конечно же, имел в виду очень малочисленную часть еврейского населения страны.

Не менее существенно другое. Непосредственно по „делу“ Еврейского антифашистского комитета, естественно, обвинялись люди еврейского происхождения. Но последующие стадии борьбы с „сионистским заговором“, — „дело“ заговорщиков в МГБ и „дело“ врачей — отнюдь не были собственно „еврейскими“. Более того, главой „заговорщиков“ и в том, и в другом „деле“ считался русский — министр В.С. Абакумов! Ведущей фигурой „заговорщиков“-врачей был личный врач Сталина — русский В.Н. Виноградов, и, между прочим, по этому „делу“ было арестовано меньше евреев, чем русских.

Правда, по „делу“ МГБ арестовали больше генералов и офицеров еврейского происхождения, чем русского, но среди них были лица, о коих едва ли кто-нибудь станет сожалеть — генерал-лейтенант ГБ Л.Ф. Райхман, полковники ГБ Я.М. Броверман, А.Я. Свердлов, Л.Л. Шварцман и др., принимавшие такое участие в предшествующих репрессиях, что в их аресте в 1951 году уместно видеть заслуженное возмездие. Кстати сказать, в 1956 году полковник Шварцман был приговорен к смертной казни — прежде всего за зверское обращение с теми, чьи „дела“ он в свое время вел, — И.Э. Бабелем, М.Е. Кольцовым (Фридляндом), В.Э. Мейерхольдом и другими.

Уже не раз заходила речь о смягчении „политического климата“ в послевоенные годы; это имело место и в практике МГБ, что находит подтверждение в действиях министра В.С. Абакумова. Могут возразить, что именно под его руководством было начато „дело“ ЕАК. Но характерно, что это „дело“ странно затянулось — за два с половиной года, в течение которых оно находилось в ведении Абакумова (до его отстранения в июле 1951-го), не было принято никаких решений. По основательному предположению Г.В. Костырченко, „собранные доказательства“ их (членов ЕАК. — В.К.) вины даже по тем временам не могли считаться серьезными» (цит. соч., с.139), но следует добавить, что именно «по тем временам» — послевоенным; в 1937 году «серьезных» доказательств по сути дела не требовалось…

Изменение характера деятельности послевоенного министра ГБ подтверждается точно документированными фактами. В начале 1951 года была арестована группа юношей и девушек — главным образом детей репрессированных евреев, — в августе 1950-го основавших «Союз борьбы за дело революции», в который вошли 16 человек. Было точно известно, что в их среде предлагалось убить Маленкова, которого они считали антисемитом. Однако Абакумов счел, что арестованы юнцы, «способные только на болтовню… Серьезных террористических намерений у них не было»[473].