Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

– Приведите добровольную жертву.

Рох тут же разворачивается, драгоценные камни, украшающие ее платье и тело, сверкают. Она поднимает обе руки над головой. Сотни трольдских голосов заводят песню, взмывающую в темной гармонии, волной расходящейся по склону холма и растекающейся по развалинам сада. Гортанное, многогранное песнопение, которое заставляет весь мир откликаться. Круг Урзулхар вспыхивает, яркий разряд голубого света выстреливает из него прямо в высокий каменный потолок. Энергия колоссальна.

Бьют барабаны, их ритм задает такт всей песне, пульсирует так низко, что я чувствую их вибрацию костями. Через сады движется процессия. Я уже видела нечто подобное раньше: две высокие обнаженные женщины, такие молчаливые и прекрасные, с длинными белыми волосами, прикрывающими грудь; шесть барабанщиков, торжественных и пустоглазых, бьющих в свои кожаные барабаны; и шесть сильных носильщиков, несущих на своих плечах открытую платформу. В центре этой платформы восседает Тарг, глубоко погрузившийся в джор. Его тело покрыто камнем, его душа – бездна, достаточно глубокая, чтобы проглотить чужие неосторожные души.

А перед ним, со скрещенными ногами и обнаженная, не считая покрывающих ее распущенных белых волос, – Хэйл.

Мое сердце гулко стучит. Мой джор содрогается, грозя развалиться. Почему Хэйл здесь? Почему она едет с Таргом? Она не… она же не может… Но нет, мне нельзя даже думать об этом. Думать об этом – значит прочувствовать это, а чувствовать – неприемлемо. Я закрываю глаза, медленно выдыхаю и позволяю джору в центре меня вновь разрастись. Кристаллы вырываются из кожи моих рук, плеч, вдоль челюсти, медленно покрывая мою плоть.

Все Дети Арраог кланяются, когда мимо проплывает их жрец, их молитва катится, словно бесконечная река. Как только процессия достигает вершины подъема, две женщины и шесть барабанщиков окружают Урзулхар, выстраиваясь в наружное кольцо. Поставив свою ношу, носильщики отходят в сторону, склонив головы, молитвенно сложив руки перед грудью. Тарг встает со своего сиденья в центре. Он двигается медленно, с большой целеустремленностью, как будто его подталкивает само дыхание его бога. Он протягивает руку Хэйл. Так и не открыв глаз, она ее принимает, позволяет поднять себя на ноги. Она сходит с платформы, ее движения скованные и сдержанные. Даже сквозь мой джор я ощущаю, как отважно она старается сохранить свою выдержку. В ней нет ни следа резонанса Мэйлин. Ее тело, разум и душа целиком и полностью в ее распоряжении.

Она приближается ко мне, ее рука легко опирается на руку Тарга. Пусть она и великий воин-трольд и возвышается надо мной как скала, но она сущий карлик по сравнению с жрецом. Склонив голову, она глядит в пол, покуда не оказывается прямо передо мной, достаточно близко, чтобы я с легкостью могла протянуть руку и коснуться ее. Лишь тогда она поднимает на меня свой взгляд.

И в меня со всей силой ударяет ее страх.

– Арука, – говорит она тем глубоким голосом, который я так хорошо знаю. – Я славлю Тьму, которая привела вас сюда. Я славлю и судьбу, которая привела меня в это место. Пусть моя жертва окажется достойной.

Я пытаюсь произнести ее имя. Мое сердце колотится о покрывающий его джор, который налился ужасающим весом в моей груди. Но я не могу пошевелиться, не могу говорить, не могу чувствовать.

Тарг подводит ее к тому пространству между двумя высочайшими камнями, где совсем недавно стояла Рох. Появляются жрицы из процессии, с их рук свисают веревки из мерцающего шелкового плетения. Ими они обвязывают запястья Хэйл. Затем, скрестив ее руки перед ней, они набрасывают веревки на крючья, прикрепленные высоко на каждом из стоячих камней. Я их раньше не замечала. Они всегда здесь были или же их вколотили, готовясь именно к этой церемонии? Женщины вздергивают Хэйл все выше. Их мышцы напрягаются под ее весом, но они неумолимо тянут, перехватывая веревки вновь и вновь, покуда она не оказывается подвешенной, а руки ее – скрещены перед лицом. Она похожа на труп, притащенный с охоты, который ждет, что из него выпустят всю кровь.

Жрицы закрепляют веревки, затем принимаются связывать Хэйл лодыжки. Теперь ее тело растянуто в воздухе между двумя камнями. Урзулхар пульсирует, с нетерпением ожидая того, что произойдет. Хэйл дрожит. Ей не скрыть того ужаса, что волнами льется из ее души. Она вызвалась сама, но это не делает ее бесстрашной.

Рука Мэйлин тяжело опускается мое плечо. Я подпрыгиваю и поворачиваюсь к ней, широко раскрыв глаза.

– Твой джор нестабилен, – говорит она. – Сейчас тебе нужно быть храброй. Урзулхар будет сильнее всего, покуда кровь свежа. Большую часть работы нужно проделать, пока жертва еще жива. Помни, чему ты научилась в Мурзуше. Пусть сила льется сквозь тебя. Ты всего лишь канал. Оберни свое сердце джором, девочка, иначе канал прервется и случится беда.

Она подносит губы к самому моему уху.

– Сделай это ради Фора. Это то, что ему нужно. Это то, что нужно Мифанару.

Где-то на задворках моего сознания кто-то кричит, упрашивает, умоляет, чтобы это безумие прекратилось. Но я не могу его услышать, я надежно укрыта своими барьерами. Задачу нужно выполнить, верно? Какой у меня выбор? Как еще я смогу стать всем, чем мне суждено?

В итоге все очень просто.

Хэйл что-то бормочет по-трольдски – короткие быстрые слова, которые звучат как молитва. Ее страх почти можно пощупать теперь, когда она ждет первого пореза ножом. Но как это касается меня? Она отдала себя по доброй воле, разве нет? У всех нас свои роли.

– Ты готова? – шепчет Мэйлин.

Я киваю.

Тарг протягивает руку. Рох быстро шагает вперед и преподносит ему нож. Черный алмазный клинок сияет в свете Урзулхара. Тарг берет его, приближается к Хэйл. Он упирается острием ножа между ее ключиц, ровно под впадинкой ее горла. Выступает синяя капля. Тело Хэйл напрягается. Он медленно, медленно проводит ножом вниз, между ее грудей. Линия крови удлиняется, она капает. Хэйл подавляет крик, вертится в своих путах. Первые капли крови приземляются на землю под ней, и Урзулхар реагирует, всасывая жизненную силу этого подношения. Резонанс усиливается, расходится по всему кругу, покуда каждый камень, как большой, так и маленький, не начинает гудеть с такой силой, какой я прежде не ощущала. Она манит меня, такая соблазнительная, такая доступная. Мне хочется ощутить ее вкус, сделать ее своей.

– Помни, – предупреждает голос Мэйлин, – ты – канал.

– Я помню, – отвечаю я.

Затем я падаю на колени, плотно прижимаю ладони к земле и втягиваю этот резонанс в себя, пропуская его даже через поры моих костей.