Несовместимость - Илана Л

Чтобы он стал вечным напоминанием о моем провалившемся браке? Где меня променяли на другую дрянь? Они сделали из меня козла отпущения. Эта тварь, мама, родить не может, но Роме по боку. Я переступила через себя, но все напрасно.

– Аня, остановись, прошу. Не о том ты думаешь, – она всем корпусом развернулась ко мне, схватилась руками за простынь в моих ногах. Потянула ту вниз, сильно сжимая. – Я понимаю, очень больно, когда мужчина не отвечает взаимностью, но у тебя этих мужчин будет еще миллион, а ребенок один. Опомнись, дочка! Прошу тебяяя...

Чтобы моя жизнь больше мне не принадлежала? Я не чувствовала ни перед мамой, ни перед сыном ни стыда, ни вины.

– Мама, я хочу наладить свою жизнь, а этот маленький монстр станет мне помехой!

В тот день я ступила на дорогу, ведущую в собственную преисподнюю. Шагнула в бездну, шанс выбраться из которой был потерян безвозвратно.

***

 

Рома явился на выписку. Прошелся по мне пренебрежительным взглядом, даже не удостоив коротким словом "спасибо". Только когда смотрел на сына, его холодные глаза теплели.

– Есть у меня к тебе дело. Одевайся и иди в машину! – приказал он, подхватив сына на руки, и вышел из палаты.

Было странно наблюдать со стороны, как муж нежно гладит ребенка и шепчет ему что-то ласковое. Я не хотела видеть этого. Но не смогла пересилить себя. То и дело бросала взгляд, пока водитель вез нас домой. Опомнилась, когда остановилась машина.

– Приехали. Вылезай! – грубо отозвался муж, и мне пришлось повиноваться.

Мама взяла перевозку, в которой спал сын, оставив нас с Ромой вдвоем. Я облокотилась на машину, сложив руки на груди.

– Слушаю тебя, – сказала я, а сама наблюдала, как мама поднялась по ступенькам и что-то сказала консьержу.

И не сразу сообразила, что ребенка унесли домой. Он не остался в машине, с водителем или с Ромой.

– Саша временно поживет у тебя.

– Что? – мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Руки безвольно опустились вдоль тела. Он не спрашивал, хочу ли, могу ли я, он просто ставил перед фактом.

Поживет? Как поживет? Что мне с ним делать?  Я не знала как вести себя с младенцем, что делать, когда он начнет плакать, когда кормить или как купать.

– Не умрешь, – зло процедил Рома сквозь зубы, – сейчас приедет няня. Зная тебя, сразу предупреждаю, с ней придется поладить. Только я решаю, компетентна она или нет. Лиза будет жить с вами и любые возражения бессмысленны.

У меня от ужаса расширились глаза, и я реально стояла и хлопала ими.

– Ты серьезно? Зачем тебе это? Наказать меня?

– Ну, если родить ребенка и жить с ним для тебя наказание, то пусть будет так, – свирепо и холодно обдал серым взглядом.

– Мы так не договаривались!

Рома с силой схватил меня за волосы и притянул к своему лицу.

– Лучше молчи и делай как я говорю! Это не займет много времени. Потом будешь полностью свободна! – и резко отпустил натянутые пряди.

Мне хотелось рвать и метать! Закричать, чтобы забирал своего сына и катился куда подальше.

– Это хорошо, что Сашенька останется с тобой. Ты одумаешься, Ромино сердце смягчится.  Вот посмотришь, Анечка, как изменится жизнь к лучшему. Я с самого рождения души в тебе не чаяла. Дай себе немного времени, ты свыкнешься с мыслью, что стала матерью, почувствуешь к Сашеньке умиление, поймешь, что теперь ты в ответе не только за себя, но и за этого чудесного кроху, – начала причитать мама, как только за Ромой закрылась дверь, и мы оказались одни в некогда супружеской квартире.

Муж быстро подсуетился. Все, абсолютно все было готово для ребенка: отдельный шкаф для Саши, пеленальный столик, забитый памперсами, сосками и бутылочками; масса игрушек, детская кроватка и другие необходимые вещи. Даже мебель стояла так, как хотел Рома. Но больше всего меня поразил цвет детской комнаты. В светлых теплых успокаивающих тонах. Она была гармоничной, уютной, отделанной с любовью и сильно выделялась на фоне других комнат в квартире.

– Наверное, ты счастлива, что твоя дочь стала матерью-одиночкой? – со злостью задала вопрос маме, разглядывая детские принадлежности.

– Не говори так! Как я могу быть рада, когда моя дочь страдает? – мама подняла голову. – Много браков распадаются. Это не клеймо и ни о чем не говорит. Возьми себя в руки, смотри на человека, а не в его кошелек.

Я расхохоталась. От души.

– Ты раньше горой за меня была, а сейчас "Ромино сердце смягчится", "смотри в душу". Мама, я мужа лишилась, меня использовали и выбросили как ненужный мусор, а я должна еще благодарить!

– Я за тебя, Аня. За тебя, – нежные руки гладили меня по плечам, старались успокоить. – Ты моя дочь, и других детей у меня нет. Но я внука терять не хочу. Склей, собери то, что уничтожила по дурости. Еще не поздно. Поздно будет, когда Рома заберет Сашу. Ты локти кусать будешь, но не вернет он тебе ребенка.

– Мама, да хватит трещать, мне порядком надоели твои нотации!

Я словно ослепла, оглохла, не хотела слушать и слышать. Мамочка моя… Знала бы она, как была права!

– О будущем думай, восстановись в училище, получи образование, найди работу, и личная жизнь наладится. Не беспокойся. Ты у меня, Анечка, смотри, какая красавица, – она подвела меня к зеркалу. – За тобой всегда толпы мальчиков увивались. И свое счастье ты встретишь.

Мама много тогда говорила и по волосам гладила, а я ненавидела ее за то, что дальше носа своего не видела и заставляла отказаться от мечты и фантазий.

 

Саша неожиданно оказался очень спокойным ребенком. Он плакал только тогда, когда хотел есть, спать или сменить подгузник. Но любви к нему я не испытала. Не отталкивал, и хорошо.

Так, неожиданно для меня самой, началась моя новая жизнь. Где по утрам неизменным будильником стал голодный плач Саши, а вместо приятной тишины – детские агуканья.

– Слушай, выставка интересная намечается. Придешь? – я размешивала детское питание и слушала Жанкину болтовню. Она одна из немногих подруг, кто от меня не отвернулся. Остальные, все до единого воспринимали меня лишней, как досадную помеху снова съехавшим любовникам.

– Нет. Уже знают, что Рома сошелся с бывшей. Не хочу видеть откровенного издевательства. К тому же, они