Канашибари - Ангелина Максимова

Посмотрев по сторонам, я убедилась, что Йоко стояла рядом со мной, Араи-сенсей через одного человека и Ивасаки еще через одного.

Вдруг я поймала на себе внимательный взгляд почти черных глаз. Это был Тора, от которого меня отделяли трое участников. Двое его друзей стояли поодаль и от него, и от друг друга.

— Так здесь… больше нет мест, — услышала я незнакомый голос. Говорил мужчина лет сорока в офисном костюме. Пиджак едва застегивался на его животе, а ботинки были в сильных заломах.

— Займите место внутри круга, — раздался голос невидимой нам женщины, и участник несмело вошел в круг.

— Почему-то мне не по себе, — прошептала Йоко. Я ничего не ответила. Как по мне, причин для беспокойства было много. Даже слишком. За спинами участников передо мной был изображен сюжет, в котором люди переплывали реку Сандзу[109], а на них нападали жуткие существа. Черные глаза людей на фресках смотрели словно бы прямо на меня, и это угнетало. А пляшущие по стенам пещеры и по лицам людей тени лишь усугубляли мрачную атмосферу.

— Теперь участникам истории стоит внимательно выслушать правила, с помощью которых можно завершить кайдан. Круг, в котором вы стоите, — это мост, который ведет в человеческий мир. А все за пределами круга и в особенности пространство внутри — это Дзигоку. Поэтому человек, стоящий внутри круга, является будущей жертвой они.

— Что? — истошно закричал мужчина, стоящий на центральной пластине. Он закрутился вокруг себя, словно пытаясь увидеть того, кому принадлежал голос. — Нет!

— Если вы покинете ваше место, то станете жертвой они, — продолжил голос как ни в чем не бывало, и незнакомец в костюме, который уже хотел покинуть свой квадрат, остановился, зашатавшись на одной ноге. — Пока вы находитесь в центре, вас еще можно спасти.

Мужчина внутри круга протяжно выдохнул. То ли от страха, то ли от жары по его лицу текли капли пота.

— Пока будет звучать стихотворение, люди в круге будут переходить с одного квадрата на другой против часовой стрелки, тогда как человек внутри круга будет лишен возможности видеть что-либо вокруг. После того, как стихотворение закончится, человек, которому угрожает они, должен выбрать жертву. Того, кто займет его место внутри круга.

— Да! — радостно воскликнул мужчина в костюме, а остальные люди стали тревожно оглядываться друг на друга.

— Это нечестно! — выкрикнул какой-то молодой человек в растянутой майке и потрепанной кепке. — В чем смысл?

— Участник внутри круга всегда будет смотреть на северо-восток, а после того, как все остановятся, ровно за его спиной окажется один из вас, как сейчас участник на выделенном квадрате.

И правда — под ногами одного из нас квадрат цвета молодой зелени потемнел, приобретая оттенок нефрита.

— Нет… — прошептала женщина, стоящая на этом квадрате. По её лицу пробежала тень, но больше незнакомка никаким образом не выказала страха.

— Как Ваше имя? — спросил все тот же бестелесный голос. — Вы можете назваться для этого кайдана как угодно, ведь это имя героя истории.

— Я… Я… — запнулась женщина и прикусила губу. — Я Тиба.

— Участник в центре круга?

— Меня зовут Кимура! — с готовностью ответил мужчина. Он явно расслабился, услышав, что должен назвать чье-то имя вместо своего. Но меня подобная перспектива напрягала. Не то, чтобы я не была готова так поступить… Но это все равно должно было быть тяжело. Однажды я уже спаслась ценой жизни других людей — ценой жизни моей единственной подруги.

Как же я надеялась, что подобное больше не повторится… Но в глубине души знала: повторится обязательно.

Я вспомнила слова о том, что мы готовы принести в жертву… Было сказано не только «кого», но и «что». Почему?..

И тот молодой человек в кепке был прав — что-то пока не сходилось. Но когда выделили женщину за спиной человека в центре… Мне все стало очевидно.

А от того еще тревожнее.

— Для того, чтобы Кимура-сама[110] мог выбраться из-под власти они, а его место занял другой человек, Кимуре-сама необходимо назвать имя того, кто будет стоять за его спиной. В случае ошибки Кимура-сама будет убит они.

Кровь отхлынула от лица мужчины.

— «Кагомэ»[111], — донесся до меня спокойный голос Торы. Несколько человек согласно кивнули. Не я одна догадалась, в какую игру мы будем играть.

— Но я же не буду ничего видеть! — крик Кимуры сорвался на визг из-за паники. От былой расслабленности не осталось и следа.

— На решение участнику внутри круга будет выделено четыре минуты. В это время остальные участники могут подсказать, кто стоит за спиной жертвы они или же сбить жертву с толку. То, как будет развиваться сюжет кайдана, зависит только от вас.

По спине пробежали мурашки. Мы можем обманывать. Нам решать, от кого избавиться — от человека внутри круга или от человека в круге. Более того, если ты стоишь за спиной жертвы они, то должен стараться обмануть участника в центре круга сильнее всех, ведь от этого зависит твоя жизнь.

И твое спасение означает чужую смерть.

Я сжала кулаки, борясь с паникой, но быстро вернула холодность рассудка. Этот кайдан оказался одной из тех историй, в которой нет счастливого конца для всех. В особняке с призраками такой шанс был, но в этой истории, как и в той, где погибла Минори, нас сделали врагами.

Я с тревогой посмотрела на Йоко, Ивасаки, Араи и Кадзуо. Не хотелось бы мне встать за их спиной… Или чтобы они оказались за моей.

— Сейчас каждый из вас назовет имя своего героя, и оно появится на табличках у вас на груди, чтобы вы могли подсказывать и обманывать. Начнем со следующего участника после Тиба-сама против часовой стрелки.

Таким образом все назвали свои фамилии, имена или прозвища, как, например, Тора и его напарники. Мужчину с симметричной прической прозвали Атама, и я подумала, что это именно его Кадзуо ранее назвал мозгом команды Торы. Второй назвался Оджи, и я вспомнила, что это прозвище также слышала от Кадзуо.

На груди каждого участника появлялась металлическая табличка с именем. На моей было выгравировано — «Акияма».

— Кайдан пройдет в десять кругов, — продолжил голос. — А теперь история берет свое начало.

Воцарилась тишина, но затем со всех сторон сразу раздались другие голоса — почти что хор. Мы словно стали свидетелями детской игры: все эти голоса, казалось, принадлежали детям. Но я была уверена, что это не так. И потому это переплетение множества тонких голосов звучало жутко, вызывая мурашки.