Игра 14.0 - Урсула Познански

— Бастиан?

Он вздохнул, чуть не разрыдавшись от облегчения.

— Пауль! Боже, как я рад.

За решеткой вначале появилось смеющееся лицо Пауля, потом и вся его фигура. В левой руке он держал фонарь, в правой — один из тех старинных мечей, что лежали в склепе.

— Ты выдержал испытание. Беспокоиться больше не о чем.

— Ага, я понял. Но будь осторожен: здесь Симон — тот, кто преследует Айрис, помнишь, она рассказывала? Он был здесь, внизу, а она еще раньше видела его в лесу.

— Правда? И где же Айрис?

Она откликнулась сама. Раздался ее тонкий голос:

— Здесь, наверху.

— Ого! Ну ладно. Н-да, тут уж ничего не поделаешь. Как по мне, лучше бы тебя забрали вместе с остальными, но… — Пауль не договорил, пожал плечами. — Ларс? Карина? Посветите сюда!

Наконец в поле зрения Бастиана появились и спутники Пауля. Они достали из рюкзаков фонари, которые использовались для освещения лагеря, и установили их так, чтобы теплый, но слабый свет залил ту часть подвала, где находилась тюрьма Бастиана.

Ларс кивнул ему.

— У тебя всё в порядке?

— Да. Спасибо, что пришли!

— Мы же должны были.

— Нельзя терять время, — заметила Айрис, подходя поближе. Она наклонилась над решеткой и кивнула Бастиану, стараясь его приободрить. — Вытаскиваем Бастиана! Вчетвером это не займет и нескольких секунд.

Странно, но никто даже не шевельнулся. Ларс посмотрел в сторону винтовой лестницы и встал, уперев руки в бока. Пауль аккуратно положил меч на землю так, чтобы в любой момент до него можно было дотянуться.

— Ну, что же вы! — крикнула Айрис и стала дергать решетку.

— Сейчас. — Пауль снова улыбнулся Бастиану. — Уже недолго осталось.

— Недолго осталось до чего?

Ответа не было.

Карина расхаживала по подземелью взад и вперед. У нее тоже был с собой фонарик, который она то включала, то выключала. Включить-выключить. Щелк-щелк.

— Может быть, мы разминулись? — спросил Ларс.

— Вполне возможно.

Пауль ушел в сторону винтовой лестницы. Со своего места Бастиан не мог видеть, что он там делал.

Он хочет проверить, не подстерегает ли их где-нибудь Симон.

Звучало хорошо, но неправильно. В поведении Пауля крылось что-то необычное. Никогда еще, сколько Бастиан его знал, он так не нервничал. Он был само спокойствие и когда искал выход из подвала, и когда вел поединок с тремя соперниками, чтобы спасти жизнь Бастиана. Теперь же, наоборот, он почти дрожал от напряжения, которое с трудом старался подавить.

— Айрис! — Бастиан снова зашептал, сам не зная почему. — Посвети мне, пожалуйста!

Она выполнила его просьбу, не говоря ни слова. В глазах девушки явно читался ужас.

— Что они задумали? — пробормотала она.

— Сам не знаю. Глянь, вот он, кувшин! — Взяв пустой сосуд — тот, видимо, был сделан из олова, — Бастиан перевернул его и поставил на землю, а затем встал на него. На кувшине поместилась всего одна нога, но всё-таки благодаря этому Бастиан сразу стал на сорок сантиметров выше. Теперь ему наконец было видно, что происходит вокруг. Он разглядел и Пауля, стоявшего возле винтовой лестницы и освещавшего ее фонарем.

Чего он ждет?

— Пауль! — воскликнул Бастиан. — Ты не поможешь мне? Пожалуйста! Черт побери, я хочу уже наконец выбраться отсюда!

Молчание. Пауль даже головы не повернул.

— Пожалуйста, — прошептала Айрис и взяла Карину за руку. — Ну пожалуйста, помогите! Почему вы ничего не делаете?

— Успеется. — Карина сделала пару шагов в сторону. — Тебе сейчас лучше всего отойти назад, вернуться туда, в нишу, — произнесла она, указав кивком, куда Айрис должна уйти. — Туда, где не освещено. Поверь, так будет лучше.

Во всем происходящем чувствовалась какая-то странная, непостижимая фальшь, нереальность. Бастиан схватил решетку обеими руками и изо всей мочи подергал, даже надавил на нее, но всё было бесполезно. У него не хватало сил.

— Карина! — крикнул Пауль, не сходя с места. — Посмотри, пожалуйста, чтобы он не поранился! Спасибо!

Она кивнула и опустилась на колени рядом с ямой.

— Перестань, ладно? Иначе мне придется постучать тебе по пальцам. — Она улыбнулась. — Как ни пытайся, тебе уже ничего не поможет. Просто успокойся.

Успокоиться?

— Слушайте, вы что, свихнулись? Выпустите меня отсюда немедленно! Пауль, это уже не смешно. Заканчивай с этими дурацкими играми, ты мне обещал!

— Всё точно будет хорошо, я уверен, — медленно произнес Пауль. — Но мне кое-кто тоже кое-что обещал. Помнишь, вчера ты признавался, что не понимаешь шуток? Ну так сейчас научишься. Наслаждайся.

Он отошел на несколько метров назад и выпрямился.

Откуда-то сверху донесся шум.

— Ларс, ты будешь рядом со мной. Карина, следи за Бастианом.

Шаги становились всё громче. Раздавались два голоса: один — громкий и раздраженный, другой — тихий и невнятный. Услышав их, Бастиан оторопел; сердце его бешено забилось.

— Айрис, — шепнул он и устремил взгляд в темный угол, где затаилась девушка. Она спряталась там, в полном мраке, и не издала в ответ ни звука. Хорошо. Бастиан уперся ладонями в прутья решетки, нависавшие над ним, и пристально смотрел в сторону винтовой лестницы.

Вначале показались ноги в полинялых, порванных на коленях джинсах. Потом — зеленый застиранный свитер. Наконец, Бастиан увидел и бледное лицо, обрамленное огненно-рыжими волосами. Оставалось лишь надеяться, что Айрис сумеет совладать с нервами.

— Эй, вы, — вяло сказал Симон. — Нас здесь только и не хватало, да? Я привел его, как мы договаривались. Теперь она наверняка выберется.

Его взгляд странно контрастировал с тягучей манерой говорить; он торопливо, даже судорожно косился то в одну сторону, то в другую, то на одного человека, то на другого.

— Тебе придется подождать, — категорично заявил Пауль. — Располагайся там, сзади, и веди себя тихо, ладно?

Симон недовольно скривил мягкий, безвольный рот, но сделал то, что от него требовалось. Поразительно, подумал Бастиан, однако всё его внимание тотчас переключилось, словно притянутое стальными тросами, к тому, другому, кто спускался по лестнице вслед за Симоном.

Длинные ноги в дорогих черных брюках; из них выбилась тщательно подобранная по фигуре рубашка. Он осмотрелся и наморщил нос, словно оказавшись в номере отеля, пребывать в котором никак не подобало такому господину, как он.

— Так. Ну и где он? — Максимилиан Штеффенберг скрестил руки на груди. — Я не желаю больше участвовать в вашем обезьяньем цирке. Где Бастиан?

Прутья решетки, за которые Бастиан держался, вдруг обожгли ему пальцы. Он понимал, что надо ответить, отозваться, но не мог этого сделать.

— Бастиан здесь. — Пауль махнул рукой в сторону ямы, где томился узник. — Он цел и невредим.

Отец подошел ближе; легким движением руки Карина показала ему, что сейчас посветит в яму.

— Бастиан! Боже, мальчик мой! — В голосе его звучала скорее укоризна, чем тревога. — У тебя всё хорошо?

Я сижу в таком дерьме, как еще никогда в жизни.

— Ну, в общем-то, да.

— Хорошо. — Его отец заметил, что уголок рубашки слегка выбился из брюк, и быстрым движением поправил его, вернув на прежнее место.

— Интересно ты выглядишь, — констатировал он. — Значит, это и есть та самая причина, которая помешала тебе отправиться вместе со мной в Берлин? Напялил это жалкое барахло, а потом дал себя похитить? — Он скривился. — О да, ты поистине сделал правильный выбор, впрочем, как это часто с тобой бывает.

Отвали, папочка. Слова переполняли Бастиана, но произносить их он не собирался. Лучше подохнуть здесь, чем получить от тебя хоть какую-то помощь.

— Объясни же, как ты оказался в такой ситуации. — Отец скрестил руки на груди. — Ну?

— А тебя это правда интересует? — сейчас Бастиан ненавидел себя за нервную хрипотцу в голосе. Он откашлялся. — Что такого они, собственно, тебе рассказали, что им удалось тебя выманить? Неужто и вправду сообщили, что они меня похитили?

— Ну, что-то в таком духе. Да. У них был твой паспорт, мобильный телефон и некоторые предметы твоей одежды. Я им поверил.

Как удобно, что я оставил все вещи в рюкзаке. Хорошенький такой магазин самообслуживания для шантажистов получился. Бастиан окинул Пауля полным ненависти взглядом.

— Значит, отеческая забота? Тогда, надеюсь, ты в полицию не обращался?

— Нет. Я предпочитаю решать свои проблемы сам.

Ну естественно. Тут кроется нечто большее, чем просто желание вызволить сына целым и невредимым. Отец вообще-то никогда не любил делать грязную работу своими руками.

— Я уведомил твоего отца о том, что присутствие полиции для него самого было бы, возможно, более неприятно, нежели для всех нас, — добавил Пауль.