Е.Н. Отт и Ехидна - Галина Дмитриевна Гончарова

А Евгений…

Евгений занялся полезным делом.

Он перекинулся, взял ключи, вышел из квартиры, закрыл дверь и опять стал енотом.

Уже в образе енота пробежал по двору, спрятал ключи – и помчался к ресторану «Океан».

Евгению были нужны деньги. И хорошая сумма.

Опытным путём он установил, что надетая на нём одежда будет превращаться вместе с ним. Любая.

Он попробовал перекинуться в енота, сняв халат, – получилось и халат остался на кресле.

Перекинулся обратно, надел Сонину юбку… ну и что, что только на голову налезла, может, это экзотический плащ такой?

При перекидывании юбка тоже стала частью енота.

Вывод?

Любая одежда, которую он на себя наденет, из его мира или местная, останется на нём после превращения. Это – отлично!

Евгения даже слегка потряхивало от мыслей, вот представьте: превращается он по большой необходимости или спонтанно, а на нём из всей одежды только халат. Красивый, тяжелый, бархатный, но ведь даже трусов под ним – и то нет! Зачем ему были трусы – в родной-то кровати?

Ему нужна одежда! И деньги на одежду!

А поскольку заработать енот не может… в нужном количестве точно не сможет, есть только один выход.

Грабеж или разбой, что будет удобнее, то и будет.

Не подобает аристократии?

Жестоко ошибаетесь, все большие состояния как раз с нарушения закона и начинались. Как правило. Так что мысль о грабеже у Евгения отторжения не вызывала. Мог бы он заработать – пошёл бы работать, а он сейчас просто не может. Значит – по старому методу. И грабить надо не нищих в подворотне, а таких же, как Сонин муж, – на джипах, с деньгами… ему нужны богатые люди. А где их можно найти?

Правильно, там, куда бедняки просто не пойдут. Вот он – ресторан «Океан», где чашечка кофе стоит больше, чем Сеня алиментов за месяц платит.

Конечно, сейчас очень сложно грабить, все эти карточки, кредитки и прочий безнал… Евгений понимал, что рискует и что придётся потрудиться.

Ну, так что же?

Если бы был фонд помощи иномирянам или голодающим енотам, Евгений бы туда обратился. А так как его нет, то и помощи нет. Всё сам, всё сам…

Евгений не пошёл сразу в ресторан, он пронырнул к чёрному ходу и принялся наблюдать оттуда.

Несмотря на утро, ресторан активно работал. Он был рассчитан на «чистую публику», которая приходит позавтракать, пообедать или поужинать, вкусно и дорого. А гулянки – это вам не сюда, это в соседний кабак, там вам и за сто рублей рюмку нальют, а здесь для «чистой публики».

Евгений ждал.

Он понимал, что ему может не повезти с первого раза, понимал, что может случиться и что-то плохое. Его могут попробовать поймать, могут попробовать ударить, покалечить – мир жесток и к людям, и к животным. К последним ещё и несправедлив, ставя их в полную зависимость от людей, но это надо просто принять и смириться. И действовать!

Евгений прислушивался, приглядывался и дождался-таки подходящего момента!

Когда очередной подручный, выносивший мусор, отвернулся и решил покурить, енот серой тенью прошмыгнул внутрь, в ресторан, в самое важное и нужное место.

Туалет.

Если кто-то думает, что туалеты в ресторанах НЕ оборудованы камерами наблюдения – зря. Ещё как оборудованы. И висят они так, чтобы их видно не было и чтобы показывали они практически всё. В том числе и что в кабинках происходит.

Нарушение тайны? Или закона о неприкосновенности, о частной жизни? Неважно, как это сформулировано, важно, что всем плевать.

Никто не будет рассматривать форму или размер содержимого штанов, ничего принципиально нового там ещё не открыли. А вот наркотики, от которых не застраховано ни одно место, даже самое-самое элитное, – а вдруг? Туалет отличное место и для торговли, и для употребления… бывает. Тут же уединение!

Опять-таки интим!

Понятно, в приличном месте для такого кабинеты есть. Но это для приличных людей. А если кого-то пробрало? А кого-то и не по доброй воле… пробрали? Всякое случается.

И это ещё не полный перечень, полный будет размером с половину Уголовного кодекса РФ. И по числу нарушенных статей – тоже.

Так что есть везде камеры, а что людям их не видно… ну так то – людям. Вот еноту было отлично и видно, и слышно. А как вычислить мёртвую зону тех же камер, он почитал. Ника Вячеславовна подсказала, где смотреть и что читать, ей это тоже важно было.

А как ещё извернуться бедному еноту?

Хорошо, что сам пол возле стены не попадал в поле зрения камер, тонкая полоска оставалась, но там именно что еноту проползти. Что Евгений и сделал и заполз в выбранную им кабинку. Рост у енота не слишком большой, так что камеры его не брали, теперь оставалось только ждать.

И ждать пришлось минут сорок.

В соседнюю кабинку зашли, потом ещё раз, а вот сюда почему-то нет.

Ничего, время ещё есть.

Соня утешила Марту большим имбирным пряником и погладила по голове.

– Умничка ты моя!

– Мама, я храбрая!

– И красивая.

– Замечательный ребёнок, – одобрил Борис Михайлович. – И она правда похожа на Семёна.

Соня только плечами пожала. Да, похожа. Дочь ведь!

Что бы там Сеня ни говорил, Марта его дочка, хотя он и не заслуживает её малышки. Пусть бы ему эта Илона рожала… только вот глядя на её отца – ждет Сенечку неприятный сюрприз. Что-то ей всё сильнее так кажется.

– Соня, вы позволите вас так называть, на правах старшего?

– Да, пожалуйста.

Соня с Борисом Михайловичем общаться не собиралась, нужен он ей триста лет! Но к чему сразу портить отношения?

– Соня, возьмите мою визитную карточку. Не могу сказать, что я вам должен или что буду помогать в любой ситуации, но… может случиться так, что оказанная помощь будет выгодна и вам, и мне.

Соня пожала плечами и сунула карточку в карман.

– Спасибо. Мы пойдём, пожалуй?

– Я распоряжусь, вас отвезут в садик.

– Мы и сами доберёмся, спасибо.

– Не отказывайтесь, Соня, я просто хочу вам сказать спасибо. Вас не интересует результат ДНК-теста?

– Я его уже знаю.

– Вот именно. И если бы не вы, я бы Илонке разрешил выйти замуж. А вот что было бы потом?

– Я завидую вашей дочери, – честно сказала Соня. – У неё замечательный отец.

На вопрос она предпочла не отвечать. Что-что?

Всё! Но совершенно не то, чем кончаются романы.

– Не