Томчин - Иван Петров

Сделал себе последнюю уступку, отправил в Самарканд посольство: Богру с двумя помощниками. Ничего не решит, но все-таки, вдруг — какое-то чудо? Хотя, какое может быть чудо, если требую выдать племянника — убийцу. И так весь народ косится, не понимает, почему медлим и не вырежем в отместку этот проклятый Отрар. А потому не вырежем, что название мне знакомо и не хочу я в эту Среднюю Азию — сил нет. Если бы не клятва…

В общем, посидел опять на горке и на степь посмотрел. И — как воевать с превосходящими силами кровожадного мясника Мухаммада иначе, чем это делал настоящий Чингисхан — я не знаю. В этот муравейник только на танке можно. Висит на мне Чингисхан, за руки цепляет, по земле сзади волочится.

Выбор у меня, конечно, есть. Или мой народ — или его. Пока я свою страну обихаживал, даже город построил, эта скотина и Бухару, и Самарканд, и Газну, и черте сколько городов пожгла, а свалят на меня. И Богру он казнит. Отправлял — в глаза смотреть не мог. Кому такую судьбу пожелаешь? Все, решение принято. Осталось только узнать результат.

Богра убит, помощники обриты наголо и выброшены в степь. Лучше бы убил или хозяйство отрезал, все — воинское увечье. А так — ребята будут смерть сами искать, в первом же сражении. Но волю проявили, до нас все-таки добрались, чтобы сообщить. Не стали, оружие найдя, назад возвращаться для последней битвы. В прошлый раз, объявляя войну Китаю, семейный совет собирал, объяснял, рассказывал, к выводам подводил. А сейчас — не надо. Любой монгол поймет. Тяжело теперь воинам Мухаммада придется, плохо их будут в плен брать. Уж не знаю, какой героизм им потребуется проявить. Народ уж второе десятилетие с честью живет, кланяться не приучен, такого не стерпит. Хорошо, но сначала Отрар.

Времени, конечно, мало, но для семьи — всегда найдется. Малышка Есун решила его использовать правильно и, после долгих велеречивых рассуждений и славословий, поинтересовалась: кто страной будет править, когда я кони двину от военного перенапряга. А хорошо поинтересовалась, вовремя. Пока я только злой, а для войны надо еще и веселым быть.

Не стал я откладывать свое веселье и пригласил всех четырех братьев на дружеский серьезный разговор. Повеселят, дурака поваляют. Интересно же посмотреть, на что я столько времени потратил и результат увидеть. Предложил Зучи высказаться, но не успел тот себя похвалить и царем назначить, как второй брат, Чагатай, набросился на выскочку и обозвал его бастардом, не стесняясь присутствия опозоренной им матери. Драться решили, сцепились будущие повелители судеб, как два пьянчуги у пивного ларька.

Разогнал, пристыдил и назначил Октая. Придется старшим теперь стараться, из штанов выпрыгивая и злобно поглядывая друг на друга. Тут уж не до советов Теркен-хатун. Не хотел, чтобы Бортэ все видела, но — необходимо. Понимает, видит — рано. Может, больше меня понимает, но что поделаешь — дети. Потом вдвоем решать будем. Может, какой-то выход пока поищет? Заодно призвал брата Шиги, передал надиктованные писцам дополнения к Ясе. Пусть в единый кодекс сведет. Братья грамотные, потом сами прочтут. Война и рассудит, и даже помирит. Не получается пока развеселиться. Ну, злость — тоже хорошее дело, бодрит.

А есть ли у вас план, мистер Фикс? Есть у меня план, давно уже есть, да войск у меня, как всегда, мало. И для плана моего, и для войны с Мухаммадом — в целом. Свои две свежих дивизии для Китая Мухали получил. Нельзя его беспокоить, он и так — делает все возможное. А вот тридцатитысячный корпус, артиллерию мою осадную — он мне в прошлом году собрал, лучших спецов туда выделил и все они у меня стоят в бывших кара-китайских владениях, на самой границе с Хорезмом. Друг. Все технари получили статус граждан Монголии и, в случае победы, передадут его своим семьям. А у китайцев семьи — это не семьи. Это батальоны. Этак, через пару лет, если нам повезет, весь север бывшей империи Цинь коренными монголами будет заселен. С правом выслуги у мужчин и всей социалкой, положенной прочим нашим гражданам и гражданкам. Вот тогда вместе о Сун начнем думать. А пока — пусть думают, как города в Хорезме брать. Как свои халабуды на место доставить. Полезные размышления, скоро пригодятся.

С Китаем — все. В Монголии оставим три дежурные дивизии: две уставшие — от Мухали и прошлогоднюю — Зучи, потрепанную главной дамой. Отдохнут, весенним призывом пополнятся, за порядком последят, если что — наготове будут. Боорчу за страной присмотрит и за младшим моим братом, Темуге. Этот от меня остается — головой кивать, если Боорчу потребуется поддержка брата самого Великого Хана Монголии. Не хочу его с собой брать, а так — при деле будет.

И чем мы тогда располагаем для нанесения пинка в живот объединенным вооруженным силам Хорезмской республики, во главе с обожаемым светочем всех правоверных султаном Мухаммадом? Семь регулярных дивизий монгольской кавалерии, из них пять — в броне, рыцарская конница. Восьмая — моя гвардия. Две свежих дивизии дает сват-онгут. Итого десять.

А что наши доблестные сограждане немонгольской национальности, но с монгольским гражданством? И здесь все хорошо. Три дивизии кара-китаев. Хотя кара-китаев там — кот наплакал, больше местных мусульман. Ничего, под нашим руководством снова вспомнят счастливые времена побед и походов. Пока — во второй эшелон будем ставить, в осаду городов. Венгры дивизию сформировали, что с людьми жизнь в Монголии делает? Не улыбаюсь. Достойный народ, у нас на них вся экономика держится. Этих можно бы сразу по домам распустить, пусть делом бы занимались, но — не хочу им обиду наносить. Поставим в охрану караванов, для вывоза добычи и переправки ремесленников. Так и венгров с передовой постепенно с добычей вывезем.

Ну и — все. Четырнадцать дивизий кавалерии и тридцатитысячный корпус осадных машин. У каждого по четыре коня. У моих гвардейцев по пять. Ничего не забыл? А Си Ся? У нас же, по договору, должны предоставляться войска? Когда и куда скажу. Как же, как же! И ответ получили. "Если у тебя не хватает войск для войны, какой же ты хан?" Девушка, я все помню.

А что у светоча веры? Конницы раза в три побольше, чего считать. Кипчаков подтянет — в пять раз больше будет. И так далее. Но, есть один маленький лучик надежды! Передерутся у светоча все сунниты, шииты и прочие поборники тонкостей и различий в вопросах веры. Очень они не любят друг друга за всякие разночтения. И дисциплина в войсках хромает. А мы в вопросы веры не лезем и ни на чем не настаиваем. Со всеми согласны дружить. Нам ведь еще местные легионы набирать. Еще лучики есть? Погода там или надежда, что Мухаммад от рождения на голову больной? Может, подданные у него имбецилы, в бой идут в ночных горшках и в порванных сзади колготках? Нет? Нет. Дальше головой думать придется. Привычка, китайский опыт.