Томчин - Иван Петров

Зучи с полученным подкреплением идет в сторону нижнего течения Сырдарьи, по маршруту Сыгнак — Узгент — Барчинлыгкент — Ашнас — Джент. В Дженте остается ждать моих указаний. Задачи те же, что и у Чжирхо, а вот исполнение… Посмотрим. Мне, когда их инструктировал, ясно была видна разница в словах "завоевание" и "покорение" Ферганской долины. Только бы теперь не перепутал.

Ну, а я сам — чего? Того? Потихоньку крыша едет? Пять дивизий себе оставил, главную монгольскую драгоценность охранять? Правильно оставил. Раритет, историческая личность, Чингизхан, старенький уже. Пришибут, и никто знать не будет, что с этой кучей разрозненных осад и наступлений делать.

Вредный стал, недоверчивый. Почему — никому не сказал? А зачем им? И так сойдет. На указанные рубежи выйдут, города возьмут — те сами сдадутся, когда объясним. Войска разгонят, частью уничтожат, сил хватит. С нашей рыцарской конницей это — милое дело. Кое-кого под нашу руку привлекут. И венграм домой пора, и нам народ пригодится. Еще как.

А подумать? На картину в целом сверху взглянуть? То-то мои подханки взовьются. Старый хитрец, решил в одиночку генеральное сражение у Мухаммада выиграть? Не наигрались в войну еще… Всю славу от похода себе захапает, а сыновьям — опять шиш? Да сдался мне этот Мухаммад. Сейчас обойду его правый фланг, спущусь к низовьям Сырдарьи и переправлюсь через реку. Чего он мне сделает, он меня еще долго здесь ждать будет. Кому в голову придет, что я туда попрусь. Там же пустыня, Кызылкумы. И это верно. Но как победа достигается? Ножками, ножками… А за пустыней — Бухара.

Глава 23

Слышал я, что в Китае есть один даосский монах. Старец, астролог, алхимик, лекарь, что-то еще, в общем, народ его уважает. Даже до меня информацию довели. Поговорить бы с ним. Как объяснить то, что со мной случилось? То, что сейчас происходит. Замкнутый цикл. Может, он меня на ответ натолкнет. Откуда вокруг столько совпадений с моей реальностью? Бесконечность повторений жизненных ситуаций и никакой возможности вырваться из круга истории.

Не хотел в Китай, а жизнь заставила. Сейчас по пустыне тащусь в Бухару. Шестьсот километров непроходимой пустыни. Месяц уже прошел, сколько еще? Почему я не погибаю? Это бессмертие? Или судьба повторяет свой цикл в каждом из возможных миров и, сколько я не выкручиваюсь, гонит меня, как осенний лист по ветру? Где же проявление моей воли? Хуже, чем было у нас — сделать могу, а лучше — никак. Я же Китаем занялся, потом в Индию собирался. Чертов Мухаммад, чертова Теркен-хатун! А позволю им победить — сожрут Монголию. Постоянно на пределе сил. Да я всю историю, которую учил почти шестьдесят лет назад, позабыл давно. Бухару возьму, потом Самарканд. Отрежем Мухаммада от возможных подкреплений из Хорасана. Достали меня эти местные разборки. Двадцать лет почти здесь воюю, когда же это кончится!

А что, Бухара? Хороший город. Для данной местности — большой, для Китая — средний. Гарнизон засел, восемьдесят пять тысяч, все боятся. Как всегда. Может, Мухаммад не в курсе, что я в Китае почти тысячу городов взял, до своих этого не доводил? Скучно, девицы. А есть ли у меня в Бухаре агентура? А, есть. Ну так и послушаем их, не штурмом же брать. Вообще, пора обедать. Эй, вы, необразованные! Дикарь пришел! Чингизханом кличут. Быстро и организованно сдаемся, а то снег на башка упадет, совсем мертвый будешь. Что у нас там первым номером? Ставим плотную осаду, оставляем лазейку для выхода гарнизона и спокойно ждем, глядя на поплавок. Клюнут?

Четыре дня не клевало, но потом пошел жор. Вышли, даже наживку менять не пришлось. А еще город высокой культуры, книжки читают. Для горожан объяснение: жрать захотелось, побоялись беспокоить местных жителей, вдруг тем самим не хватит. А по мне — просто неуютно в осаде себя чувствовали, не привычно. Точно не определили, что беспокоит, вот на желудок и ссылались. А это страх, ребята. Трусы вы и подлецы, бросили свой народ. А на хрена нам трусы? Небось, радовались: дурак Чингизхан, осаду проводить не умеет, вон дыра какая — отсюда видно. Пойдем туда, где его нет. Темно, авось не заметит. Ну что, построились в походную колонну? Есть у нас кто-нибудь по имени Абдулла? Есть? Хорошо. Абдулла, поджигай.

Под Бухарой был уничтожен почти весь гарнизон. Тысячи две осталось в цитадели. Вышедших покушать сначала засыпали стрелами, а потом ударили в копья с двух сторон. Около пятидесяти тысяч погибли в течении двух часов. Тысяч тридцать сдалось, когда их, все-таки, стали брать в плен. Еще несколько тысяч вылавливали почти неделю, пока возились с отдельно стоящей цитаделью. Сожгли, этого защита не предусмотрела. Пленных из цитадели оставили в живых и предложили вступить в одну из дивизий.

Отказавшихся отпустили, таких было большинство. А цитадель сожгли уже после того, как город был наш. Горожане сами открыли все ворота и неделю, пока шли бои, сидели тихо — как мыши. Куда им было деваться — с такими защитниками? Привыкли в мирное время жрать в три горла. Когда успокоилось, приказал созвать местный генералитет: сообщил о возможности записываться во вновь формируемую дивизию, остальных граждан Бухары обложил.

Налогом. Не надо торговать краденым, счастья не будет. Мои венгры уже стояли в низкой стойке. Кто-то предпочел расстаться с имуществом. Может и правильно, военная судьба переменчива. Пацифистов отправили ломать ворота, пробивать бреши в стенах и доламывать цитадель, китайцы подсказывали — где.

Бухарская конная дивизия была сформирована в рекордно короткие сроки.

А что же наш огородник? Где бежит он сейчас с высунутым языком? А неизвестно — где, шпионы его не видали. Сначала он перенес ставку в Балх, когда узнал о направлениях маршрутов движения моих войсковых группировок. Потом в Самарканд, куда загнал те войска, которыми собирался дать мне генеральное сражение. Но непостоянен нрав нашего дачного сторожа. Прослышав про клеши, которые мы с Чжирхо своим обходным маневром заготовили для нежных царских ягодиц и, не дожидаясь моего появления из пустыни под стенами Бухары, рванул любитель грядок куда-то на юг, спасая главную ценность всех местных империй — императора. Опять пугливый попался.

Мог бы, кстати, там резервы пособирать. Очень отвлекает от напрасных переживаний. Ладно, не маленький, найдется.

За то время, пока мы с моими дивизиями добывали победу тяжкими изматывающими переходами, зарабатывая боевые мозоли на пятках и иных деликатных местах, трущихся о седло, наша прочая братия, разосланная по городам и весям, тоже старалась внести свой посильный вклад. В основном, вклад вносился путем изъятия со встреченных городков и поселков городского типа ежегодного налога, приготовленного для сдачи в хорезмшахскую казну. Желательно в твердой валюте, но — и прочее барахло тоже принималось. Налог уплачен — далее все вопросы только к нам. Если будут вопросы. Нам тоже надо на содержание войск, а поскольку других, кроме наших, войск не видно, то все нам, а хорезмшаху — кукиш.