Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

Неожиданно меня как хлопнули по пятой точке! Взвыв от боли, я подскочила. Передо мной стоял Касторский с дружками.

- Кого это мы выглядываем? - спросил староста, поганенько улыбаясь. - И в весьма иротишной позе.

- Н-никого, - ответила я, заикаясь. Смотрела на старосту, впав в ступор. Встречаются такие люди - парализуют одним своим видом, рождая неконтролируемый страх.

Касторский подошел вплотную и провел по моей щеке ладонью. Я отбросила ее.

- Плохо за тобой присматривают, - осклабился староста. - Дерзкая и неприветливая. Люблю таких, как ты, воспитывать.

И подставил подножку. Не удержавшись, я с размаху уселась на подоконник. Хорошо, что не на пол, но ноги разъехались.

Касторский ухватился за мои колени и развел их.

- Ну и видочек! - заржал, а вместе с ним и его мордовороты.

Вложив всю ненависть, я оттолкнула Касторского, и он, не ожидая сопротивления, отлетел, но недалеко.

- Ах, ты с*ка! - взревел и медленно пошел на меня, закручивая кистью невидимую воронку. В ней появился полупрозрачный, но знакомый хлыст, постепенно уплотнявшийся. Иллюзия получилась хорошей и реалистичной.

Сжавшись, я закрылась, чтобы уберечь живот и лицо. Послышался свист, но удара не произошло. Рядом с Касторским стоял Мелёшин с бледным лицом, и взгляд у него был тяжелый, не предвещавший старосте ничего хорошего.

- Я предупреждал, что мне не нравится, когда за моей спиной пытаются испохабить то, что им не принадлежит, - чужим, не своим голосом сказал он. - Ты нарываешься. Ты уже нарвался.

Это могла быть 21.2 глава

Мэл свел ладони, что-то неслышно пробормотав, а когда развел, между пальцами переливался бликами фиолетовый многогранник - nerve candi*, парализующий группы мышц, смотря куда попадет заклинание.

- Только попробуй, гад! - сказал Касторский, отступая за дружков. Его лицо пошло красными пятнами, глаза бегали.

Бугаи пошли на Мелёшина, обкладывая его с двух сторон. Каждый из них тоже создал заклинания: piloi candi* и gelide candi* больших размеров.

На мгновение забыв о том, что нахожусь в пренеприятнейшей компании, я завороженно смотрела на потрясающее зрелище: вращающийся насыщенно-голубой ершистый шар в руках одного и окутанную белыми нитями, потрескивающую сферу между ладонями другого. Заклинания были столь же прекрасны, сколь опасны своей величиной и последствиями.

Теперь понятно, на что намекал Бобылев, говоря о величии висоратства. Мгновенно создавать из ничего разрушительную красоту - это ли не венец человеческих возможностей?

Залюбовавшись, я не сразу заметила, что Мэл переложил фиолетовый шар в левую руку и принялся медленно обходить противников побоку, в то время как они прикрывали Касторского. Тот трусил и прятался за спинами товарищей.

Дислокация поменялась. Передвигаясь с невероятной гибкостью, Мелёшин сместился и закрыл меня спиной, одновременно перебирая пальцами и наращивая nerve candi*. Ох, не повезет тому, кто примет заклинание на себя.

Противники замерли в угрожающих позах, не решаясь начать. Внезапно в другой руке Мэла появилось и начало расти мутное переливающееся уплотнение, казалось, втягивающее в себя окружающее пространство. Мордовороты растерялись.

- Трое на одного? - процедил презрительно Мелёшин.

- А ты как хотел? - оскалился Касторский, выглядывая из-за широких спин дружков. - Отдал бы, и без проблем.

Вместо ответа Мэл без предупреждения метнул nerve candi* в прячущегося Касторского. Заклинание, рассыпавшись фиолетовыми искрами, впиталось в ноги старосты. Тот повалился на пол, ноги его не держали.

- Ах ты, гнида! - завизжал он.

Бугаи собрались ответить и уже вскинули руки, как вдруг, неловко сбросив заклинания, загнулись и обхватили головы ладонями. Мелёшин, тоже схватившись за уши, не удержал переливающийся мутный сгусток, и тот, сорвавшись, рассыпался на полу с тихим звоном и растаял каплями.

Мэл оклемался первым и выругался трехэтажно на лежащего и поскуливающего Касторского.

- Козлина, еще раз устроишь падлу, я тебе раскрою череп!

Схватил меня за локоть и потащил по лестнице наверх. На следующем этаже он долго тряс головой:

- Надо же, какая сволочь! Оглушил, а ведь видел, что у меня в руках deformi*.

Я слушала Мелёшина и с пустыми глазами смотрела на свои кривые и косые руки. Только что они создали заклинание легкого оглушения, вернее, совсем даже не легкого, а вполне ощутимого. Если Мэл узнает, что я чуть не покалечила всех участников конфликта, то без сожаления приложит головой о батарею. Заклинание деформации создавало жуткие уродства, стягивая кожу. Представляю, какими красавцами мы заявились бы на лекцию.

Мелёшин продолжал громко возмущаться, а потом переключил недовольство на меня:

- Опять его спровоцировала? Тебя же предупреждали - это в последний раз.

- Никого я не провоцировала, - устало воспротивилась обвинению.

Плечи заломило. Началась отдача - результат неправильно наложенного заклинания. Еще бы знать, каким образом удалось его создать. Но факт остался фактом - у меня получилось!

- Он тебя ударил? - спросил Мэл.

- Не успел.

- Не пойму, почему он к тебе прилип. Мало других развлечений?

- А разве я прыгаю от радости? Как увижу, сразу сердце заходится от страха.

Мелёшин посмотрел на часы:

- Пошли на лекцию. Через две минуты звонок.

По дороге я спросила:

- Как думаешь, надолго у Касторского ноги отказали?

- Твоя беда, что ли? - отрезал раздраженно Мэл.

- Вдруг ему надо помочь?

- Кому надо, тот поможет, - неизвестно почему разозлился Мелёшин. - Он тебя чуть не избил, а ты его жалеешь.

- Я не жалею.

- Помолчи, пожалуйста, - простонал Мэл, - от твоей трескотни голова заболела. И так шибанутая этой сволотой, еще ты добавляешь.

Я благоразумно примолкла, но ненадолго.

- Может, стоило отправить его в медпункт?

Мелёшин посмотрел на меня как на недоразвитую и высказался примерно в том же духе. Ну и пусть.

Время поджимало, мы ускорили шаги.

- Наверное, не имеет смысла говорить о новом долге, - сказала, запыхавшись, потому что едва поспевала за быстро идущим Мэлом. - Я и так в них как в шелках, особенно перед тобой. Но могу поблагодарить.

Он остановился посреди коридора и скрестил руки на груди.

- Давай, начинай.

- Прямо здесь и сейчас?

- Почему бы и нет? - пожал Мелёшин плечами.

- Скоро звонок!

- Тогда поторопись, - сказал он невозмутимо.

- Спасибо за то, что помог с Касторским. - Увидела, что Мэл поморщился, и добавила неловко: - За то, что спас. И за столовую спасибо.