Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

Ряды прыснули. В основном, усиленно смеялись девчонки с ярко накрашенными губами.

- Сейчас я приведу наипростейший пример блюдца, переведенного в символьную форму. - Альрик сдвинул в сторону плакаты, развешанные на стальной струне.

Взяв в руку мел, он начал рисовать на доске, сопровождая изображение каждого символа пояснением: почему именно треугольник, а не квадрат, почему вписана одна руна, а не переплетение трех, почему на каждый символ завязано разное количество волн. В итоге получилась затейливая октаграмма. Отойдя в сторону, Вулфу обратился к аудитории:

- Однако отсутствует немаловажная деталь. Чтобы наше блюдце заработало, нужно кое-что добавить. Кто скажет, чего не хватает?

Студентки тупо подхихикивали, не решаясь опростоволоситься перед великолепным Альриком, парни шуршали конспектами.

- Соединить подиагонально боковые символы, - ответил Мелёшин, оглушив мне левое ухо. Оказывается, он так и не поднялся из лежачего положения.

Вулфу посмотрел на ответившего, а мне казалось, он разглядывал меня, внимательно и изучающе.

- Поглядим, верен ли ответ студента Мелёшина, - сказал преподаватель и сделал так, как предложил Мэл.

Часть доски, оказавшаяся внутри октаграммы, начала растворяться, а вместе с ней и стена. В пределах символьного контура наступила прозрачность, и присутствующие смогли полюбоваться на Лютика, стоявшего у зеркала и начесывающего расческой чубчик, периодически сбрызгивая его лаком. Судя по подпрыгиваниям препода и по его двигающемуся рту, он пританцовывал и напевал.

Аудитория начала смеяться. Нет, аудитория начала неудержимо хохотать, заваливаясь на столы. Альрик подошел у октаграмме и с невозмутимым видом стер рукой часть руны в верхнем символе. Лютик у зеркала исчез, оставив после себя коричневое полотно доски.

Студенты смеялись.

- Внимание! - сказал громко Альрик, и аудитория притихла. - Вам показан пример одномоментной символьной видимости через стену. Чтобы получить допуск к экзамену, который, как вы можете догадаться, произойдет в рамках зимней сессии, необходимо подготовить исследовательскую работу по символьной видимости на расстояние, а также изучить возможность усовершенствования показываемого изображения, дополнив его звуками. Соответственно, будет учитываться оценка за практическое подтверждение ваших изысков.

Оп-па, сногсшибательная новость! Оказывается, скоро сессия.

Перед окончанием занятия Альрик задал кучу дополнительных мелких заданий, необходимых для допуска к экзамену, и с каждым записываемым пунктом я печалилась все больше и больше. Видимо, не вылезать мне из учебников до поздней ночи.

После звонка к Вулфу слетелись бабочками желающие снять плакаты, и он погряз в море хлопающих ресниц и губок бантиками. Закинув тетрадку в сумку, я потопала вниз и пока не вышла из аудитории, Мелёшин шел следом. Не нужно было оглядываться, чтобы знать об этом. Я чувствовала спиной его взгляд.

Дурман закончился в холле, когда у одного из зеркал мелькнуло знакомое лицо. Недавняя блондинка из столовой приветливо улыбнулась великолепнейшей улыбкой, способной растопить айсберг.

- Мэл, милый, - обратилась хрустальным голоском куда-то за мою спину, - я успела соскучиться.

Почему вокруг одни скучающие? - подумала я со злостью. И вообще, меня Олег ждет, замерз, наверное. Прибежала в общагу, а Олег не ждал. Я и в окно выглядывала, и к крыльцу бегала, а он всё не приходил. Комендантша, злющая как тысяча чертей, ворчала:

- Чего шляешься? Ремонт не закончился, так и незачем растаскивать грязь по коридору.

Плохое настроение тётки-вехотки легко объяснилось. Сегодняшнее мое упоминание о неизвестных, посетивших общежитие, в первую очередь аукнулось ей. Ни разу я не видела, чтобы она караулила входную дверь, а сегодня комендантша, как стойкий оловянный солдатик, встала цербером при входе.

- Мне бы замок вставить, - попросила я робко, - сейчас человек придет.

- Никаких человеков! - отчеканила тётка, насупив брови. - Только через мой труп и администрацию института. Кстати, звезда моя, неси-ка молоток обратно, а то у меня скоро инвентаризация.

Я почти бросилась в швабровку за инструментом, но увидела в окно Олега, идущего по дорожке через парк. В руках он нес квадратный чемоданчик.

Что делать, что делать? - заметалась в панике. Комендантшу не обойти и не объехать. Неужели придется отменить намеченное мероприятие до лучших времен или бежать за подмогой к Стопятнадцатому? Вряд ли он согласится. Сидит сейчас на допросах с осоловелой головой и ничего не соображает.

Олег приближался и уже поднялся на крыльцо. Отчаяние придало сил, и я начала выписывать кренделя пальцами, направляя неподвластные мне волны на тётку-вехотку, углубившуюся в чтение журнала. Как определить, сработало заклинание отвлечения или нет?

На свой страх и риск я открыла дверь и впустила в небольшой общежитский холл Олега. Он постучал ботинками, сбрасывая налипший снег.

- Здрасте, - сказал вежливо комендантше.

- Ну, ты посмотри! - вскрикнула она, и у меня от страха затряслись поджилки. - Эта оперная звездулька опять связалась со своим кобелем. И ведь дважды её обокрал, всё не имётся бабе, в третий раз бежит с ним под венец.

Я потащила удивленного Олега мимо комендантши, уткнувшейся в журнал и песочившей какую-то певицу.

- Не обращай внимания, она в последнее время немного странная.

- А, ну ладно, - успокоился он.

Во мне же все прыгало и скакало от радости. Обязательно при случае сердечно поблагодарю Стопятнадцатого и расцелую в обе щеки!

В чемоданчике у Олега оказались инструменты и обещанный замок. Молодой человек ловко и быстро произвел обмен, причем я еле-еле убедила его забрать старый замок, сказав, чтобы взял и на досуге поизобретал что-нибудь новенькое. Еще Олег закрыл щели в двери небольшой металлической пластиной и дал мне ключ.

Ключик оказался с кольцом и с четырьмя подвижными бороздками крест-накрест, утапливаемыми в стержне. Олег объяснил, как пользоваться ключом. Для этого требовалось, вставив в скважину, делать поворот налево, а затем - поворот направо. Каждый раз при закрытии замка фиксировалась произвольная комбинация утапливаемых бороздок и, тем самым, обеспечивалась сохранность имущества.

Потом Олег ненавязчиво забил вдоль оконной рамы гвозди, намертво укрепив. Затем вбил закривленные в бесплодных попытках крючки для вешалок, похвалил и сказал, что у меня получились хорошие заготовки. Я не стала разубеждать и пояснять, что только мои корявые руки могли изобрести шедевр крючкотворчества.

На стук пришла Аффа и поздоровалась с Олегом как со старым знакомым.