Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП) - авторов Коллектив

— Тебя осквернил враг, это так. Но в этом нет твоей вины. Ты способен хорошо сражаться и без имплантата, а со временем его смогут заменить. Нам всем известна ценность прогеноидов. Мы не можем разбрасываться ими. Только не в нынешней ситуации. Неизвестно, сможешь ли ты пережить вторичную имплантацию. За всю историю ордена подобного еще не случалось. Тебе следует дать нам время.

— Я знаю, — это был угрюмый ответ ребенка, и Бранд вновь почувствовал раздражение. Он оттолкнулся от стены и обвинительно ткнул в Портея пальцем.

— Хватит. Перестань вести себя как дитя. Что случилось, то случилось. Главные испытания ждут тебя впереди. На всем корабле никто против тебя свидетельствовать не будет. Но если ты продолжишь вести себя подобным образом, только навредишь себе. Если тебя ждет смерть, прими ее как Серебряный Череп. А не как жалкий трус.

Возможно, слова были излишне жестокими, но они достигли цели. Тьма, окутавшая Портея, стала понемногу отступать.

— Я знаю, — на этот раз голос звучал не столь угрюмо, сержанту неохотно пришлось смириться с фактом.

— До Варсавии у тебя будет время, чтобы очистить сердце и душу, брат. Даже не думай, будто я не заметил молитв и литаний, которые ты постоянно читал со времени своего возвращения.

Портей явно удивился, но мрак вокруг него рассеялся еще больше. Бранд продолжил:

— Я считаю, тебе следует продолжать молиться Императору и перечитывать учение ордена. После того как наш капитан присоединился к предкам, круг моих обязанностей сильно расширился, поэтому я не смогу проводить с тобой много времени. Позже тебя навестят другие прогностикары, но большую часть пути тебе придется провести в уединении. Я принес тебе кое-что, что смогло бы тебя занять. — Прогностикар порылся в одежде и достал книгу. Обшитая кожей, с искусными серебряными застежками, она представляла собой настоящее произведение искусства. — Долго думал, следует ли тебе ее давать. Но, несмотря на твое нынешнее положение, никто не станет отрицать, что перед пленением ты сражался до последнего, — с этими словами он протянул книгу.

— Это же… — воин резко вдохнул, его зрачки расширились от удивления. — Твоя «Ортодоксия»? — Портей разом позабыл о прошлых тревогах, не сводя глаз с темно-синего переплета книги. Сержант подсознательно протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Он ожидал, что та будет холодной, словно полуночный цвет, но вместо этого ощутил, как по пальцам растекается тепло. Искреннее почтение светилось в его глазах.

— Да, брат. Моя «Ортодоксия». Книга о кредо прогностикаров. Здесь представлен мой вклад в общее собрание. Когда мы вернемся на родной мир, все написанное в этой книге добавят в библиариум. — Бранд положил руку на книгу. — Как тебе известно, в Великом библиариуме хранится немало подобных трудов. Эта книга — лишь часть, охватывающая последние пять лет. Ее страницы почти заполнены. Представь себе, Портей, собранную мудрость и пророчества прогностикаров нельзя вечно хранить только в разумах моих психически одаренных собратьев. Благодаря «Ортодоксиям» мы можем связывать наши познания в единое целое. Пусть книги не лучший проводник знаний, но мы записываем в них все наши сны и видения. Таким образом, знания и прорицания прошедших веков перейдут к следующим поколениям Серебряных Черепов.

Бранд улыбнулся скорее самому себе, чем Портею. Когда он заговорил снова, казалось, он был погружен в воспоминания:

— В «Ортодоксии» содержатся предсказания и слова мудрости, которые могут не сбыться еще многие века. На ее страницах описаны мои сны, воспоминания и необъяснимые видения. Те, которые я не смог прочесть и расшифровать, те, которым еще не время… их достоверность оценит Прогностикатум. Если он сочтет их важными, мои знания добавят к «Великой Ортодоксии».

— Я провел в Великом библиариуме немало времени, прогностикар. Но нам запрещали посещать центральный зал. Наши инструкторы могли читать те страницы, но никогда не позволяли нам прикасаться к книгам.

— Так и есть. Ваширо никогда не позволял новиатам трогать те книги. — Бранд тепло улыбнулся. — Наша «Ортодоксия» состоит не только из книг. Это живое, дышащее творение. Некоторые прогностикары верят, что оно символизирует верования нашего ордена, величие которого характеризируется только суммой его составных частей. Судьба и предназначение одного-единственного боевого брата могут влиять на орден многими путями. Иногда едва заметно, иногда куда более масштабно. К примеру, гибель Арруна вызовет в ордене немалые изменения. Но мы выдержим бурю и станем еще сильнее. Действия и последствия, Портей. Простой цикл причин и следствий.

Портей внимательно оглядел декоративную гравировку на застежке книги в виде нескольких стилизованных черепов. Провел пальцем по их чеканной поверхности. Затем он поднял глаза на прогностикара, и Бранд догадался, каким будет вопрос, еще до того, как сержант его задал.

— Ты предупреждал его? Капитана Арруна.

— Нет. Но прогностикар Интей… да.

— И все же он решил не прислушаться.

— Человек независим по своей природе, Портей. Но мы — Адептус Астартес и куда лучше остальных знаем, когда следует подчиняться. Иногда способности и умения прогностикаров предсказывать будущее очень сложно облечь в слова. Твоего капитана всегда было сложно заставить прислушаться и запретить ему делать что-то. Пойми это, Портей, поскольку это важно.

Бранд подошел к стене камеры и выглянул в небольшой иллюминатор.

— Братьев Прогностикатума часто просят о совете. По большей части к нашему мнению прислушиваются, а наших решений придерживаются. Иногда сын Варсавии решает действовать по собственной инициативе. Подобное также происходит с определенной целью. Но в отличие от видений и предсказаний мы не можем предугадать последствия таких поступков. Я проведу немало времени, размышляя о выборе Арруна. Я, как и ты сейчас, буду задаваться вопросом: «Мог ли я изменить то, что произошло?»

Обернувшись к Портею, Бранд горько улыбнулся.

— Но давай я избавлю тебя от злости на самого себя, брат. Ответом на этот вопрос всегда будет «нет». Не терзайся тем, что ты мог поступить иначе. Лучше сосредоточься на том, как избежать повторения этого в будущем. Вот все, на что мы можем надеяться. Выбор в конечном итоге зависит только от тебя. Ты, так или иначе, будешь думать о прошлом. Но сделанный выбор определяет исход.

Воины погрузились в задумчивое молчание. Наконец Бранд похлопал по обтянутой кожей книге.

— Возьми это ради меня, брат. Изучи ее до нашего прибытия. Я хочу, чтобы ты прочел ее и обдумал написанное.

— Прогностикар… какая честь! Я не достоин подобного. Даже не принимая во внимание мое положение.

— Я более опытен в принятии подобных решений, нежели ты, Портей. — Старший космический десантник протянул руку и сжал плечо воина. — Ты многое пережил, и предстоит выдержать куда больше, чтобы доказать, что ты достоин оставаться боевым братом. Возьми ее. Постигни ее. Прочти все, что успеешь, и позже, когда ты опять станешь сержантом, а в этом я не сомневаюсь… Проповедуй ее. Запомни, брат. Самые достойные никогда не считают себя таковыми.

Для того чтобы почтить память командующего офицера, существовало множество ритуалов и процедур, и похороны Дэриса Арруна не стали исключением. Когда тело перевезли на «Грозное серебро», в апотекарион его сопровождал погребальный эскорт добровольцев. Воины сняли разбитые силовые доспехи и оставили тело капитана на попечение апотекариев.

Нарин аккуратно зашил зияющую рану в груди мертвого воина, там, где тиран Бадаба едва не вырвал ему основное сердце. В том, что прогеноидную железу капитана удалось изъять в целости и сохранности, было мало утешительного. Ее поместили в криогенное хранилище вместе с другими, которые удалось собрать из павших воинов.

Прогеноидов оказалось до смешного мало.

Четвертая рота дорого заплатила за освобождение Гильдарской системы от Красных Корсаров, и, несмотря на гипертрофированное чувство долга, воины все равно шептались о недозволенном, о том, что принятые решения были опрометчивыми. О том, что прогностикары неверно истолковали предзнаменования. Конечно, этого не говорили открыто. Серебряные Черепа были храбрыми, но далеко не глупыми.

Из роты, которая насчитывала девяносто пять воинов, уцелело около семидесяти. Для ордена это был тяжелый удар, ведь он и так стоял на грани гибели. Когда весть о сражении и его исходе достигнет Варсавии, ее, скорее всего, воспримут не очень хорошо. Они одержали горькую победу, в которой едва ли было что-то воодушевляющее.

На борту «Грозного серебра» восстановилось некое подобие спокойствия. Кое-где начались ремонтные работы, которые можно было провести в текущих условиях. Когда обстановка на поверхности стабилизировалась, братья четвертой роты вернулись к привычной рутине ежедневных тренировок и молитв. Но без капитана в воздухе витали почти осязаемые недовольство и скорбь.