Завод войны - Эшер Нил

— Мы можем погибнуть…

— Да, так что на твоем месте, чувствуя ответственность не только за спасение жизней, я бы поговорил со Свёрлом. Найди способ заморозить этих людей. Если мы уцелеем, то вернем их потом в Государство и передадим ИИ.

— Перекладываешь проблему на вышестоящих?

— Да. Я могу спасти жизнь человеку, которого нашел с дыркой в голове. Однако я не сумею остановить его, если увижу, что он берет тот же пистолет и прикладывает его к виску. — Я взмахнул рукой, как бы охватывая всех бывших людей — «моллюсков». — Большинство из них — граждане Государства, хорошо образованные, разумные, достаточно умелые в техническом плане, чтобы радикально трансформировать собственные тела. Но, изучая то, что они делали, я узнал, что совершенные изменения даже при постоянной поддержке медленно убивали их. И они должны были знать это. Сдается мне, многие из них очень похожи на того человека с пистолетом.

— Они совершили самоубийство.

— Да.

— Возможно, это был крик о помощи?

— Возможно, но кричали они слишком далеко от какой–либо подмоги.

— Групповой психоз?

— Возможно, и это тоже… — Я замолчал, припомнив еще кое–что, найденное в файлах Тэйкина. — А тебе известно, что большинство из них очень старые?

— Нет.

Он смотрел озадаченно.

— Большинство из них достигло того возраста, когда апатия становится фатальной проблемой.

— О.

Я опять отвернулся, заметив обогнувшую гравивозок и направлявшуюся ко мне Рисс. Что ж, пора возвращаться к собственным заботам. Я хотел осмотреть мой корабль, но сперва нужно забрать у Свёрла шип. И держаться подальше от одной «кошечки».

— Я не собираюсь позволять им умереть, — заявил Трент.

Я кивнул. Передо мной стоял человек, открывший, что совесть и сочувствие могут оказаться порой формой проклятия.

Цворн

Цворн пытался разобраться с болезнью — любыми способами. Он развел жвала, опустил рот к трубке, торчавшей из контейнера, нажал клешней на поршень возле трубки и влил еще четыре литра белой жидкости, сотворенной хирургическим телефактором, себе в глотку. Тут были простой карбонат кальция для нейтрализации избыточной кислотности в пищеварительной системе, клетчатка для восстановления и лекарства, переносимые наномехами к желчным узлам, смиряющие их бешеную активность. Он рефлекторно сглотнул, и боль в первом желудке чуть отступила. Так принимать этот препарат — через трубку, в обход окаймляющих рот вкусовых пупырышков, было лучше всего, ибо ничего более гадкого он в жизни не пробовал. Потихоньку оправляясь, Цворн обнаружил, что так и не утолил свой растущий голод. Недавняя попытка съесть немного желе из ильной рыбы привела к новым рвотным фонтанам и неконтролируемому поносу. И хотя глаза на турелях видели хорошо, стебельковые глаза застил туман, и основания их жутко болели.

— Сперва экраны, — приказал он, когда почувствовал, что может говорить, не брызжа слюной.

По всему святилищу были разбросаны полупереваренные куски рыбойника, которые рабы Цворна неторопливо собирали в большие мешки. Цворн подождал, когда Вром закончит мыть залитые рвотой экраны и отверстия главного пульта. Он все еще чувствовал себя слишком больным и не имел ни малейшего желания входить через форс в корабельные системы. Когда Вром перешел к пульту–креслу, Цворн вспомнил, как много лет назад, потеряв последнюю руку–манипулятор, перестал им пользоваться. Возможно, стоит все–таки поставить протезы? Нет — сейчас он совершенно не стремился возвращать себе что–либо из молодости.

Вром занялся полом, а Цворн опустился на сиденье. Ноги казались свинцовыми, хотя он и знал, что дело тут в психосоматике. Ведь в действительности ими двигали шаговые моторы, питающиеся энергией от внутренних пластинчатых аккумуляторов. И все равно снять с них нагрузку было большим облегчением. Цворн вставил клешни в отверстия пульта. В плане ловкости клешни, конечно, не шли ни в какое сравнение с руками–манипуляторами, но пульт давал возможность выполнять с их помощью довольно сложные работы. Сжимая и разжимая клешни на скользящих шкалах, он вызвал на экраны многочисленные меню и схемы. Проверив в первую очередь состояние корабельного оружия, Цворн убедился: все, что он хотел сделать, — сделано. Через пятнадцать часов звездолет вынырнет в реальное пространство с рельсотронами и энергетическим оружием на взводе. И немедленно отправится в погоню за Свёрлом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Затем прадор переключился на свой старый истребитель, находившийся сейчас в одном из гигантских доков КВ-дредноута. Он послал туда вторинца, ожидая, что больше не увидит ни его, ни судно; вторинец занял старый кабинет отца; он подкреплялся хвостом змееголова, мерно отщипывая кусочки протоконечностями и отправляя в мандибулы. Выглядел он довольным и наслаждавшимся трапезой — ну а как иначе, если ему не грозили здесь ни соперничество братьев, ни побои Врома, опасные для целости панциря. Цверн позавидовал его пищеварению — и разгневался на самого вторинца.

— Дитя, — позвал он через интерком.

Вторинец отпрыгнул от пищи, уронил проторуки и съежился.

— Дитя, — повторил Цворн и на миг замешкался, не зная, как продолжить.

Вспомнив, однако, о приготовлениях к атаке на Свёрла, он начал думать о старом истребителе — и пришел к мысли еще об одном варианте нападения. Разделить внимание Свёрла — хорошая идея. Он обнаружил, что рефлекторно передает важные тактические данные на форс, и осознал, что чувствует себя лучше.

— По прибытии в реал ты приступишь к выполнению задания, — заговорил прадор, одновременно размышляя и планируя. — Запустишь корабль, ляжешь на курс, соотносящийся с позициями меня и Свёрла, как указано в твоей системе.

Он переслал информацию и открыл канал, готовый принимать обновления.

— Да, отец, — приглушенно проклацал вторинец, так и не сбросивший со жвал рыбу.

Да, выслав истребитель, он сможет обойти Свёрла сбоку и по крайней мере ограничить ему пути отступления. Кроме того, Свёрл обязательно сконцентрирует ресурсы, бросив их прежде всего на отражение атаки Цворна. Прадор проверил расчеты и проанализировал тактику. У истребителя было серьезное оружие, но для предстоящей задачи потребуется кое–что еще…

Цворн поднялся. Ощущение тяжести в ногах–протезах исчезло. Войдя через форс в корабельные системы, он разослал приказы в многочисленные оружейные кладовые, и роботы тотчас начали загружать требуемое во внутренние пневмотрубы или помещать на гравивозки. Как и многие прадоры, он чувствовал себя неуютно, наблюдая за машинами, демонстрирующими даже минимальную разумность, но не мог отрицать, что они полезны. Военные нужды вызвали появление на прадорских кораблях множества роботов — а ведь подобные уступки неизбежно ведут к искусственному интеллекту, а потом и к таким, как Свёрл.

Следя за суетой роботов, он размышлял, что нужно изменить на благо прадорской расы. Королю не миновать последнего путешествия в океан с полным желудком фтористоводородной кислоты. Цворн распахнет двери в новый век. Возможно, ему удастся ввести некоторые не использовавшиеся ранее виды технологий, основанных на старых методах, и они потребуют больше ганглиев прадорских детей для руководства автоматизированными системами. Конечностями роботов — такими, какие он только что видел, — может управлять сам прадор, как он управляет своими протезами. Безусловно, понадобится больше детей. Но вместо того, чтобы извлекать ганглии вторинцев и первенцев, ставших бесполезными в своем изначальном виде, можно разводить потомство специально для таких целей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Третинцы — тоже вариант. Прадорские отцы никогда еще не использовали этих детей, предоставив их самим себе. Третинцы в своих яслях сражались за первенство, и только выжившие превращались во вторинцев. Чтобы активировать химические реакции, отвечающие за переход, нужно было употребить в пищу определенную массу плоти своих собратьев. Но Цворн ведь может использовать их до того, как начнется трансформация.