Скиталец - Игорь Ковальчук

Когда он отбился от нормандца, до него, наконец, добрался здоровяк с полуторным мечом, и рыцарю-магу стало жарко. Француз наседал, уверенный, что спешенный рыцарь недолго сможет сопротивляться, поскольку конники, как правило, непривычны сражаться пешими. Не экономя силы, он принялся махать огромным клинком, на пути которого редко кто решился бы ставить блок своим меньшим оружием — любая сталь могла лопнуть от такого удара. Меч лорда Мейдаля вряд ли мог пострадать, но опыт прежних лет был вбит в память Дика накрепко. Он избегал прямых блоков, ставил только скользящие, больше уворачивался в надежде, что противник рано или поздно выдохнется.

В бою смертельно опасно уставать. Наверное, он мог бы остановить сметающий удар противника своим магическим мечом, но это стоило бы ему слишком больших усилий. Ревущий француз бесился, снова и снова не попадая по врагу. В какой-то момент он вознес огромный меч над головой и рубанул наискось сверху. Дик чуть поднырнул под клинок в противоположную от удара сторону и шагнул ближе к врагу — отработанное до рефлекса движение, которому научил его Йоркский наставник военного дела. В этот миг он оказался настолько близко от француза, что вражеский меч стал для него совершенно безопасен — слишком длинный, он не подходил для быстрых ударов по цели на расстоянии вытянутой руки.

Впрочем, даже мечом лорда Мейдаля в такой ситуации неудобно было бить. Лишь колоть. Что Герефорд и сделал. Кончик меча, более острый, чем это было принято в Англии и Франции, пробил кольчугу и с хрустом вошел в тело. Рыцарь-маг едва успел отскочить от рукояти полуторника, тяжелой, да еще снабженной заточенным клинколомом, который метил ему в висок. Отскакивая, Дик запнулся и упал на одно колено, чем спас себе жизнь — за спиной оказался еще один француз, на этот раз с топором. Улучив момент, он решил расправиться с врагом, у которого, похоже, было чем поживиться: на шее сверкало золото. Герефорда спасла только случайность. Он отмахнулся от прыткого противника, даже еще толком не поднявшись на ноги, зато вполне успешно.

Бой продолжался, постепенно смещаясь от холма ко рву вокруг замка. Дерущиеся мужчины начали цепляться за палатки, натянутые вокруг королевского шатра, и этот факт стал решающим. Солдаты поняли, что, кажется, поддаются, и испугались. А этого зачастую бывает вполне достаточно. Кто-то развернулся и бросился бежать, кто-то еще держался, но последнее уже не имело значения. Появился бы первый паникер, а уж желающих поддержать бегство всегда найдется предостаточно.

Солдаты французского короля начали разбегаться.

Наемники английского короля рубились, одновременно алчно поглядывая на палатки. Кто-то решил прерваться ради приятного занятия под названием «мародерство». Поскольку солдаты действовали десятками, обязанности легко удалось распределить. Половина следила с мечами наизготовку, чтобы никто не налетел со спины, остальные потрошили шатры. Отовсюду неслось:

— Se tiens![23]

— Hey, alle hop![24]

— Tiens la corde, sot![25]

— Toi — mkme.[26]

— Le bouc sancornes![27]

Дик огляделся. Его конь, нервничая, прыжками двигался по полю. Кто-то пытался хватать его за повод, но боевой скакун, одуревший от запахов стали и крови, не давался. Его подкованные копыта были грозным оружием, которым обученное животное прекрасно умело пользоваться. И пользовалось!

Герефорд поймал повод и натянул его, не позволяя скакуну вставать на дыбы. Прижал коню ноздри. Почуяв знакомый запах, тот скоро успокоился и позволил рыцарю-магу сесть в седло. Англичанин пригнулся к шее коня и ударил пятками — преследовать убегающих куда удобнее верхом.

Так уж случилось, что под Фретевалем войско французского короля потерпело сокрушительное поражение. С высоты пологого холма король Ричард не мог толком рассмотреть, что происходит на поле битвы. Он видел лишь мельтешение оружия и мешанину тел. Участвовать в бою, как хотел, государь не мог, потому что с утра у него разболелось и опухло когда-то раненное плечо — да так, что оруженосцы едва смогли натянуть на короля кольчугу. Уж о наплечниках и вовсе пришлось забыть.

Король толком ничего не видел, но гонцы с поля боя доносили ему обо всем — но крайней мере, обо всем, что увидели сами. И когда стало ясно, что фортуна склоняется в пользу войск английского короля, даже ноющее плечо не могло удержать Ричарда на месте — настолько остро ему захотелось немедленно оказаться в самой гуще боя. Он, жадно глядя на улепетывающих французов, потребовал, чтобы развернули его знамена и подали меч. Рядом больше не было Эдмера Монтгомери, чтобы остановить и попытаться убедить вести себя по-королевски, — граф скончался, пока его государь томился в плену.

Но едва успев спуститься с холма, Плантагенет увидел скачущего к нему знаменосца. Львиное Сердце подумал, что у приближающегося может оказаться что-то важное, и придержал коня. Когда знаменосец осадил своего скакуна перед сувереном и наклонил голову, король узнал своего любимца. Граф Герефорд держал в руке знамя с лилией. Он помедлил и склонил древко перед государем-победителем.

— Прекрасно, Герефорд! — воскликнул довольный Плантагенет. — Не удивлюсь, если узнаю, что ты и Филиппа-Августа захватил и привез.

— Нет, государь, король Французский бежал, — громко ответил граф. — Но оставил вам, ваше величество, свою казну, серебряную посуду, шатры, знамена, личную печать и любовницу.

Приближенные загоготали, Ричард не отставал. Он сделал жест: мол, кидай знамя на землю, но Дик сделал вид, что не понял, и протянул стяг с лилиями Бодуэну де Бэтюну, приближенному рыцарю своего короля. Тот принял охотно.

— Ну что ж, веди, посмеиваясь, приказал его величество. — Посмотрим на казну, печать и любовницу. Может, что-нибудь удастся определить в дело. Гогот стал еще громче.

Государь Английский с удовольствием осмотрел трофеи и тут же, привычно запустив руки по локоть в серебро, раздал приближенным по горсти. Первым свою долю, как всегда, получил Дик. Он с равнодушным видом высыпал пригоршню в кошелек. Львиное Сердце объявил, что по случаю победы будет пир, и сеньоры — по лицам было видно — уже предвкушали сытную еду и сладкое вино. Лишь Герефорд с сомнением подумал: а соберут ли с ограбленных окрестных деревень достаточно мяса, чтобы набить животы такого неизмеримого количества дворян?

На холме, чуть в стороне от поля боя, где работали согнанные с окрестностей крестьяне — убирали тела, — был разбит огромный шатер. Рядом кольцом разожгли костры, и окрест потянуло приятным запахом печеного мяса. Кроме того, с ближайших озер привезли две телеги свежей рыбы, а из ближайшего монастыря — овощи. Солдаты поймали на дороге торговца вином с его маленьким обозом и завернули к королевской ставке, надеясь, чт за расторопность и их наградят кружечкой чего-нибудь горячительного.