Мистер Фермер. Между Адом и Раем! - Focsker

мирски’х защитник ли снов?

Иль демон, он, соблазнитель,

создатель незримых оков."

Заняв самый дальний столик, пряча лица и знатные одеяния, разговор о роботе вели четверо представителей племени Верблюда.

— Тяжелые настали времена. — Подпирая кулаком голову, говорит самый пьяный, уставший торговец, к которому только-только присоединился последний из вечно опаздывающих, молодых родственников и коллег по цеху.

— Да-а-а-а, тяжелые. — Запрокинув разом и осушив полную, литровую кружку медовухи, облизнув протянутую морду длинным языком, говорит второй. Звучная отрыжка, легкий смешок, безобидные шутки, и вот, торговцы вновь возвращаются к обсуждению насущных вопросов. — Пташки с севера несут противоречивые вести. Говорят Горлеон начал войну, и тут же её проиграл, разбит в пух и прах, потерял Речную крепость и отступил, прося о мире. Если всё так, и мир наступит, возможно, скоро вновь начнётся торговля.

— Птицы бывают разные, и песни их, порой хоть и прекрасны, но лживы. Мир с Горлеоном ничего не стоит, пока на севере всем заправляют враждующие между собой Тролл и Вольфграфы. — Говорит четвертый, только присоединившийся торговец. Нагнувшись, мужчина осторожно извлекает из сапога бутылку, откупоривает пробку, в руку вытряхивает скрученное послание.

— Что это? — Говорит первый, самый старый и пьяный Верблюда.

— Послание Морей, в нём говорится, почти вся рыба, источник чумы. Мне дорогого стоило получить эту новость у лордов морского государства. — Четвертый, видя, как двое младших ошарашены, ехидно улыбнулся, пригубил вина. — Ха, вижу вы удивлены, хочу за эту информацию, от каждого из вас, по золотому, а от тебя, старик, два.

Парни Верблюда удивились ещё больше. После чего, пьяный старец громко рассмеялся, вогнав в шок только прибывшего.

— Твоя информация даже дерьма из под моей кобылы не стоит. — Звучно инкув, старик из кармана на стол кладет мятую листовку. — Уже как три дня, весь город гудит об опасности рыбы, о победе Империи над Горлеоном, и самое главное, о Воскресении Его. Но это не важно, бояться Троллов и их конфликта с Вольфграфами, теперь все равно, что бояться призраков…

— Что, почему, их вырезали? И что ещё за Воскресение, так обычно каждый седьмой день недели называли, а сегодня, все прямо помешались… — переспросил четвертый.

— О-о-о-о… братишка, лучше держись за стул свой покрепче. — Говорит третий брат. — Город… да что там, вся империя празднует Воскресение Объединителя, Творца, Защитника всего живого, Героя, убившего демонического дракона, Первого из Ученых, покорителя воды, укротителя пламени, главного обольстителя всех женских и мужских сердец. Весь город поёт о воскрешении Бога нашего Императора, Матвеема. Он ожил, вернулся в Запретный Сад, свой дом, и вернулся не один, а с Императрицей Аоррой, императрицей Люси, а так же, Божественными Цветами, которые сегодня, на массовой казни, прилюдно сообщили о его Воскрешении и восхождении Властелина на свой законный престол.

Тишина повисла за столом. Только вернувшийся из морских странствий представитель Верблюда, вытаращив глаза, вглядывался в лица братьев. «Что за пиздешь⁈» — Не веря ни единому слову, он пытался хоть в ком-то разглядеть хоть долю лжи. Но при этом, ничего не получалось. Все сегодняшние происшествия, засилье инквизиции на улицах и это… божественное помешательство с мольбами и прочим, говорило, кричало об обратном! Император Матвеем воскрес⁈ Верблюда, четвертый брат, он не жалел о тех двух золотых, что потерял в обмен за информацию, купленную у морского лорда, но был опечален, что пропустил момент возвращения того, о ком слышал из каждой подворотни и окна. Он слышал, как люди сплетничали, люди судачили, но никто не осмеливался назвать имени того, кто, как и он сам, только недавно «вернулся домой».

— Тяжелые нам предстоят времена… — Повторяя за стариком, которого считал своим отцом и наставником, говорит четвертый, берется за графин и, как никогда ранее, с горла осушает его целиком.

— Тяжелые… — повторил пьяный старик, и так же, как четвертый, достает сверток с полезными контактами. Старик лучше других знал кузнецов, оружейников, инженеров, а также, от предков и отцов своих помнил истории и байки, в которых рассказывалось о невероятной тяге Бога к разного рода металлическим устройствам, многие из которых не до конца воссозданы и по сей день. — Но для кого-то другого, не для нас.

— Кому война, а кому мать родная? — Так же достает свиток с заказами второй сын, занимавшийся поставками сырья и скупкой с последующей перепродажей металла.

— Верно. — Говорит третий, отвечавший за перевозки, сплав по рекам и торговые корабли.

— Вижу у вас всё, как всегда, хорошо… — Понимая, что один пришел с пустыми руками, разочарованно говорит младший, отвечавший за закупки провианта из соседних стран.

Старшие Верблюда искренне смеются, позабыв о проблемах, как и все начинают напиваться, праздновать и ждать завтрашнего дня, момента, когда в Запретный Сад, как и много лет назад, вновь увидит своего первого, и единственного законного хозяина. Матвеем вернулся, а с ним, в сторону империи вновь подули Ветра великих перемен!

Глава 33

— Тасс Меллэр Морел… — Отрубленная голова старого друга стала первым неприятным посланием, которое я получил после церемонии «Воскресения». Хороший эльф, достойный отец достойной семьи, которая тысячелетиями заботилась о своем народе. Я помнил его, по факту, мною прожитому времени, мы только-только расстались, и вот, с сообщением, лживым, о том, что Эльфийская столица пала, мне пришла его голова.

Враг продвигался с юга, часть его мертвого войска, та, что не нуждалась в мотивации и провианте, просочилась, и, как утверждалось в письме обманке, «сквозь заслоны, крепости и посты рвалась в глубь империи». На юге все очень плохо. Война и его псы устроили настоящую бойню, и, возможно, я бы и вправду поверил, что эльфы пали, если бы за сутки до головы Меллэра, мне не пришло послание от его дочери Тасс Меллим. Враг не сумел сжечь Древо жизни. Подземные ключи полны воды, а выжившие Семена и Цветы, умело используя магию, защищают последнюю крепость своего народа. Враг сильно сточил свой боевой кулак о земли длинноухих. Меллим писала, что потери, понесенные культистами в Богорощах, исчисляются десятками тысяч. Война слабеет, распыляя остатки армии, рассылая ее по округе, всеми силами жжет деревни, убивает всех, кого только может, и пытается доказать, что его главный удар здесь, на западе, что именно древняя роща, это то место и тот союзник, которому мы должны отправить помощь, все свои силы прямо сейчас. Но