Околдованная - Бертрис Смолл

Жасмин снова усмехнулась и погладила дочь по руке.

— Тебе, пожалуй, пора, Отем. Король наверняка сгорает от нетерпения. Доброй ночи, дочь моя. Увидимся завтра.

Отем поднялась и, нагнувшись, нежно поцеловала мать.

— Сладких снов, мама. До завтра.

Покинув спальню герцогини, она поспешила к себе. Лили и Оран принялись готовить госпожу ко сну: сняли платье, драгоценности и нижние юбки вместе с чулками и туфлями.

Отем умылась теплой надушенной водой и дочистила зубы.

Оставшись обнаженной, она села на кровать и велела Оран расчесать ей волосы на ночь. Но когда Лили поднесла шелковую сорочку, маркиза отмахнулась.

— Не нужно? — пробормотала Лили, отводя глаза.

Оран едва удерживалась, чтобы не хихикнуть.

— Так приказал король, — заявила Отем, — а я здесь по приглашению его величества. Кстати, чтобы никому ни единого слова. Что бы там ни думали посторонние, только король и я знаем, каковы наши отношения. Вы меня поняли? Благоразумие и осмотрительность — вот что вам не помешает.

— Да, мадам, — хором ответили служанки.

— Прекрасно. Теперь вы свободны до утра, — тихо велела Отем.

— Нашему герцогу это вряд ли пришлось бы по душе, — выпалила Лили и тут же отчаянно покраснела от собственной дерзости.

— Верно, — согласилась Отем, — но послушайся он мою мать, мы сейчас благополучно бы пребывали в Шотландии.

Однако ему взбрело в голову умчаться на войну. И что же?

Он погиб, а мы стали изгнанницами. Теперь приходится из всех зол выбирать меньшее. Мне сказали, что быть любовницей короля даже почетно, хотя никак не могу взять в толк, чем хуже завести роман с обычным мужчиной. Прелюбодеяние есть прелюбодеяние.

— О, мадам, но ведь и вправду лечь с королем великая честь, — неожиданно вмешалась Оран. — Хотела бы я оказаться на вашем месте!

— Берегись, Оран, чтобы не услышала твоя тетка! Не миновать тебе порки, — предупредила Лили. — Такое поведение немыслимо для порядочной девушки.

— Немедленно в постель! — приказала Отем, сдерживая смех. Лили — типичная шотландка, как Оран — настоящая француженка. Они редко соглашались друг с другом, но служили ей верой и правдой.

Она прогнала их, и те покинули спальню.

Ощутив холод, Отем легла в постель под теплое пуховое одеяло, подложив под спину груду мягких подушек. Постель оказалась почти такой же удобной, как ее собственная. Огонь потрескивал в камине, а оставленные Лили свечи освещали комнату золотистым сиянием.

Отем услышала, как щелкнул замок потайной двери. Заскрипели пружины. На пороге появился король, полностью обнаженный. Отем наконец смогла его рассмотреть. Несмотря на не слишком высокий рост, ноги у него были стройные и крепкие. Чудесные темные локоны разметались по плечам Взгляд ее невольно упал на его мужское достоинство, даже в спокойном состоянии довольно внушительною вида. Она быстро отвела глаза, когда он приблизился к кровати и поцеловал ее руку.

— Добрый вечер, моя драгоценная.

— Добрый вечер, Людовик, — прошептала она, откидывая одеяло.

Король лег рядом, привлек ее к себе и стал страстно целовать, бормоча на ухо:

— Я хочу тебя прямо сейчас, Отем! Я ждал весь вечер, чтобы утолить свой голод!

Снова откинув одеяло, он буквально нырнул вниз, поспешно разводя ее ноги. Темная голова утроилась между бедрами. Раскрыв сомкнутые створки, он принялся жадно обводить языком чувствительный бугорок.

Отем тихо взвизгнула от изумления Он настолько искусно действовал языком, что она против воли возбудилась. Это невероятно! Немыслимо! Настоящий скандал и разврат, но она ничего не могла с собой поделать и почти сразу же закричала, охваченная бурным наслаждением. Ободренный Людовик прекратил любовные игры и возлег на нее. Могучее копье уже было готово к поединку. Он свирепо вонзился в нее, тараня снова и снова, пока Отем едва не зарыдала, уносимая волной наслаждения. Наконец он с громким криком излился в нее, наполнив животворящими соками, и с удовлетворенным вздохом отстранился.

— Ах-х, моя драгоценная, это было великолепно! Мы повторим все снова, когда я немного отдышусь. Ты принесешь мне вина, дорогая?

Отем поднялась, чуть покачиваясь от пережитого экстаза, и на дрожащих ногах направилась к буфету. Налив вина в кубки, она уже хотела вернуться в постель, но тут заметила салфетки и тазик и вместо этого принялась обмывать его достоинство, а потом вымылась сама. Король зачарованно наблюдал за ней, но ничего не спрашивал, пока она не принесла вино.

— Ни одна моя любовница не ухаживала за мной так нежно, — заметил он, осушив кубок.

— Таков обычай родины моей матушки, — объяснила она.

— Очаровательно, дорогая. А теперь ложись ко мне. Я снова умираю от желания. — Он притянул ее к себе и стал ласкать груди. — Прелестны. Они прелестны. Женские груди имеют несколько отчетливых различий. Я считаю себя экспертом.

Отем рассмеялась и, к удивлению короля, уселась на него верхом.

— В самом деле, Людовик? — шутливо вопросила она, поднимая груди ладонями и предлагая королю на обозрение.

— Поосторожнее, дорогая, — с притворной суровостью предупредил король, сдвинув густые брови.

Но Отем смело взяла у него кубок, соскользнула вниз и, налив рубиновой жидкости на его грудь и живот, принялась слизывать сладкие капли.

— М-м, как вкусно… вы просто восхитительны, Людовик. Сдвиньтесь вниз и позвольте мне продолжить пытку.

Король повиновался, и Отем наклонилась над ним, проводя сосками по его губам, потирая ими его чувственный рот. Наконец, он сжал ее грудь и принялся сосать, прихватывая зубами сосок, отчего озноб побежал по ее спине. Так продолжалось до тех пор, пока он, обезумев от желания, не поднял ее и не насадил на свое копье. Отем забылась в бешеной скачке. Потаенные мышцы так туго захватывали его плоть, что он стонал от наслаждения и, не в силах сдержаться, с восторженным криком исторг густой белый напиток.

— Ах, колдунья, — прошептал он позже, — твой муж хорошо тебя вышколил! Я никогда не получал такого удовольствия даже от самых опытных парижских шлюх!

Ты должна поехать со мной в столицу.

— Нет, — отказалась она. — Я деревенская девчонка, Людовик. Вы обещали мне сладостную идиллию, и я ваша, пока мы остаемся в Шамборе. После я вернусь в Шермон, к своему ребенку и виноградникам. Если же в будущем октябре вы вновь приедете сюда, я в вашем распоряжении, пока ваше желание не угаснет.

— Ты упряма, — пробормотал он, гладя ее волосы.

— Я практична, ваше величество, и предпочитаю сохранить свою репутацию. Не хочу, чтобы вся Франция показывала на меня пальцами и кричала: «Вот идет маркиза д'Орвиль, королевская шлюха!» Я старше вас, Людовик, и, несмотря па ваше знание жизни, поверьте, немного мудрее. Доверьтесь мне, и будем друзьями.