Хранитель Ардена - Софи Анри (российский автор)

неприятно мутило, хотя Закария привык к этому ощущению. Он не ел уже четверо суток, но это было необходимо, чтобы очистить тело и разум перед последним испытанием.

Со дня его приезда в храм прошло пять месяцев, и настало время для самого важного этапа в его обучении. Благодаря этому испытанию он повысит ранг с ученика до полноценного служителя Ордена. Последний шаг, после которого прежний Закария исчезнет. Останется лишь его тень.

На «солнечном» уровне было тихо и безлюдно, потому как адепты выйдут из своих комнат только через час после утренней медитации. Закарии она не требовалась. Он четыре дня вместо еды употреблял сильнейшие зелья, которые раскрывали его сознание лучше любой медитации. Из-за этого он чувствовал себя так, словно его душа отделилась от тела и он не шел, а парил в воздухе. Он даже не знал, как описать это ощущение. Казалось, он слышал и видел не органами слуха и зрения, а пропускал все через себя, сливаясь с пространством.

Закария прошел по длинному коридору, расписанному иероглифами – историей Ордена. В окне он увидел, как во внутреннем дворе вместе с учителем занимаются младшие адепты. Дети десяти лет в черных одеяниях сидели на корточках на одной ноге, вторую вытянув вперед и сложив руки перед собой. Они еще не умели медитировать самостоятельно, поэтому покидали комнаты раньше старших «братьев».

Мастерами теней станет лишь треть из этих детей. Большая часть отсеется по достижении двадцати лет. Некоторые ученики уйдут сами, избрав свой путь. Другие не пройдут испытание, чтобы перейти на следующую ступень. Но для них это не страшно. Воспитанники Ордена проходили серьезное обучение: светские науки, боевая подготовка, политика, искусство. Выпускники школы Ордена теней занимали посты при королевском дворе Востока и бережно хранили ту малую часть тайн, которые им открывались.

Для таких адептов, как Закария, вне Ордена был лишь один путь – наемный солдат, потому что он жил вдали от храма и не имел блестящего образования. Ему оно и не требовалось. Единственная цель, ради которой он принес в двадцать лет клятву, – это месть. Большинство этих детей пришли в храм, чтобы удовлетворить амбиции своих родителей, которые даже не догадывались, какие тайны хранят старинные храмы на трех холмах. Закария же согласился стать учеником добровольно. Да и идти ему тогда было некуда.

Один мальчик потерял равновесие и упал, приземлившись на копчик. Он быстро извинился перед учителем и принял прежнюю позу.

– В отличии от этих детей, ты обучался вдали от храма под покровительством Холланда. Я думал, из тебя не выйдет никакого толка, – раздался за спиной голос, от которого у Закарии по коже прошелся неприятный холодок. – Но по словам Верховного мастера вашего храма, ты один из сильнейших адептов своего возраста. Это похвально.

Закария медленно обернулся и увидел перед собой лицо, которое долгие годы преследовало его в кошмарах.

Перед ним стоял Мастер из Верховного храма, Абиль, – убийца его семьи.

– Что ты здесь делаешь? – Рука Закарии дрогнула от желания коснуться рукояти кинжала, пристегнутого к поясу. Он не боялся его, как раньше. Сейчас его переполняла только ненависть.

Абиль сделал шаг навстречу.

Закария застыл как каменное изваяние. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Абиль наверняка слышал рев крови, что мощными волнами стремилась по венам к бешено колотящемуся сердцу.

– Не переживай, юный адепт, я пришел не по твою душу. Уже нет.

Закария молчал, лихорадочно соображая, что делать.

Наброситься на него с кулаками? Он понимал, что не соперник опытному Мастеру.

Уйти? Тоже не мог.

Он словно околдованный смотрел на заклятого врага и пытался запомнить каждую золотистую крапинку в радужках его глаз, чтобы потом в красках представлять, как он эти глаза закроет раз и навсегда.

– Я слышал, ты сегодня проходишь последнее испытание.

– Да. – На лице Закарии появилась безумная улыбка. – Начинай отсчитывать дни до своей кончины, Абиль. Я приду за тобой, как только стану мастером. Вырву твое сердце и сожгу на ритуальном костре во славу своих предков. Выпью всю твою кровь, пропитанную страхом и мольбой о пощаде.

Абиль на его угрозы отреагировал очень странно. Он перевел пытливый взгляд на Закарию и долго всматривался в глубину его глаз, будто пытался найти там ответ на какой-то неведомый вопрос. Затем он отвернулся и громко выдохнул.

Закария недоумевал, что творится на уме у этого чудовища. Казалось, Абиль хотел что-то сказать. Он умело маскировал ауру, но от адепта не укрылись едва заметные колебания, как будто ее носитель сражался с сильными эмоциями.

Наконец, будто смирившись с чем-то, Абиль закрыл глаза и сказал:

– Ты идешь неверным путем, Закария – сын Ханари.

Закария резко вдохнул, почувствовав резь в легких и слабое головокружение.

– Ты повинен в смерти моих родных и заплатишь за это!

– Я не пытаюсь искупить вину, Закария. Я просто… – Он замолчал и плотнее запахнул полы красного халата с широким белым поясом, символом мастера.

– Что?

– Я не хочу, чтобы ты повторил мой путь.

Закария подошел к Абилю вплотную. Он был почти на голову ниже, но это не мешало ему смотреть на врага снизу вверх с презрением и ненавистью.

– Я не знаю, есть ли у тебя семья и дети. Мне плевать. Даже если есть, их я трогать не стану. Мне нужна лишь твоя жизнь. Твой путь я никогда не повторю, можешь быть спокоен.

Не в силах больше сдерживать эмоции, которые из-за употребления снадобий были особенно яркими, Закария развернулся и продолжил путь в глубь храма, где его ждал учитель Атару – друг его покойного отца и Холланда. Кровь в ушах шумела так громко, но это не помешало ему услышать:

– Месть не вернет тебе родных и не дарует покой.

Самое ужасное в словах заклятого врага то, что Закария был с ним согласен.

– Что здесь делает этот ублюдок? – спросил Закария, как только переступил кабинет Атару.

Атару был Мастером, как и Холланд, но, в отличие от него, являлся не первоклассным бойцом, а одним из лучших зельеваров Темного храма. Он готовил целебные снадобья, яды и зелья, которые могли невероятным образом воздействовать на человеческий разум и сознание.

Он сидел спиной к большому окну, и лучи восходящего солнца играли в его густых рыжих прядях, которые были редкостью для жителей Востока. Внешне он выглядел лет на тридцать, но на самом деле ему было пятьдесят семь. Столько же, сколько сейчас было бы отцу Закарии.

– Наше кровное родство не дает тебе права врываться ко мне без стука и