Гордость Карфагена - Дэвид Энтони Дарем

что вторжение африканцев является лишь новым вариантом варварских набегов? Когда римляне впервые столкнулись с галлами, они тоже верили, что им противостояли непобедимые воины, посланные богами для разрушения их цивилизации. Эти желтоволосые дикари, дробившие кости ударами больших дубин, казались бесчисленной ордой гигантов, нахлы нувшей с севера. Легионеры, встретившие их, бежали в ужасе, бросая оружие. Галлы вошли в опустевший Рим, и только в Капитолии осталась кучка солдат, которая отчаянно и храбро удерживала крепость. Варвары грабили страну так же по-скотски и злобно, как это делал теперь Ганнибал.

— Тем не менее мы по-прежнему здесь! — продолжил Фламиний — И мы правим не только Италией, но и другими странами мира. Кому мы обязаны этим? Простому гражданину Рима, который изменил ход истории. Я говорю о Камилле — таком же великом человеке, как и Цинциннат. Он ненавидел галлов и советовал людям: «Посмотрите на этих дикарей. Они не боги и не демоны. Они не вестники изменчивого рока. Галлы люди, такие же, как мы, но только хуже нас. У них нет дисциплины. Они спят на открытом воздухе и не возводят укреплений. Насытившись пищей, вином и женщинами, они валятся на землю и спят». Камилл увидел галлов такими, какими они были на самом деле. Он показал другим, что их можно побеждать. С отрядами копейщиков Камилл прокрался ночью в лагерь варваров. Римские воины тихо прошли между храпевших дикарей и, рассредоточившись повсюду, напали на галлов. Они резали им глотки, и те, пробуждаясь от пьяных снов, находили себя в жерле адской мясорубки.

Фламиний развел руки в стороны, словно хотел обнять все войско, стоявшее перед ним. Его силуэт выделялся на фоне яркого пламени.

— С той памятной ночи римляне больше не боятся варваров. Давайте не будем забывать урок наших предков. Мы — это Рим! И мы не боимся захватчиков! Нам нужно лишь вспомнить о нашей великой истории и вписать в нее триумф очередной победы!

На следующий день во время завтрака разведчики доложили ему, что Ганнибал направляется к Перусии, от которой он, вероятно, собирался совершить бросок на юг. Услышав эту новость, Фламиний обрадовался. Лучших условий для сражения и быть не могло. Очевидно, Ганнибал не знал, что он попал в капкан. Его окружали две консульские армии — легионы Фламиния и войска Гемина, торопливо приближавшиеся с юга. Какой идеальный план! Ему благоволили боги. Если он предпримет решительные действия, то обезглавит Ганнибала и принесет его голову в Рим на кончике копья. Город встретит его триумфальными приветствиями беспрецедентных масштабов.

Сгорая от нетерпения и демонстрируя подчиненным свою решительность, Фламиний оставил завтрак недоеденным. Он вскочил на ноги и побежал к коню, выкрикивая на ходу приказы и распоряжения. Офицеры едва поспевали за ним. Армия срочно должна была выступить в поход. Вестовые направлялись к Гемину с просьбой оказать поддержку кавалерией. У них появилась уникальная возможность сдавить врага в тисках обеих армий.

— А затем, — вскричал Фламиний, — мы волею богов уничтожим их всех до последнего солдата!

С этим легковесным заявлением он попытался запрыгнуть на коня — прямо с земли, без помощи стремени. Такой трюк обычно исполняли верховые акробаты, да и то не все из них. Как назло, когда консул подпрыгнул вверх, скакун отпрянул в бок и чуть назад. Описав малый круг, он вырвал поводья из рук всадника. Эта череда движений закончилась покоем: конь смиренно стоял в нескольких шагах от Фламиния, а тот лежал в грязной луже и озадаченно разглядывал свою испачканную одежду.

Такой печальный инцидент явно был плохим предзнаменованием, но консул отмахнулся от рук, предлагавших ему помощь, и сердито проворчал:

— Я просто поскользнулся! Можно подумать, что никто из вас не падал с лошади!

Затем, словно желая еще больше рассердить Фламиния, один из офицеров доложил, что консульский штандарт заст рял в земле и что его никак не могут вытащить. Под хохот и шутки собравшихся зевак, не желавших помогать в высвобождении штандарта, молодой солдат ругался и пыхтел от усилий, стараясь выдернуть застрявший шест. Грунт в этом месте действительно был плотным и утрамбованным, но многие воины находили это происшествие неестественным. Казалось, что сама земля удерживала их от дальнейших действий.

Однако Фламиний, возведя очи к небу, спросил у пролетавших туч, была ли у какого-нибудь консула армия, менее склонная к битвам и ратным подвигам. Он велел выкопать штандарт из земли и объявил начало похода. Проигнорировав дурные знамения, он решил проверить репутацию врага в бескомпромиссном сражении. И он сделал это через три дня у Тразименского озера.

* * *

Если бы год назад кто-то сказал Эрадне, что ей до сих пор придется следовать за карфагенской армией, она бы только рассмеялась в ответ. Но пришла весна, и она передумала покидать обоз. Эрадна все еще носила на груди мешочек с сокровищами, однако их было недостаточно для полного счастья. Худо-бедно она пережила долгую зиму вместе с жалкими остатками обозного люда. Собравшись в группы и банды, они помогали друг другу, делились пищей и фуражом, хотя собранные предметы и ценности по-прежнему оставались личной добычей каждого из них. Некоторые группы состояли полностью из галльских женщин, сопровождавших своих мужей. Небольшая банда Эрадны насчитывала пятнадцать человек. Интересно, что даже такое малое количество людей делало ее жизнь более безопасной, чем в тот период, когда она путешествовала в одиночку. Их разношерстная компания включала в себя мужчин и женщин, молодых и старых. В конечном счете ей удалось отвадить от себя ярых воздыхателей и войти с ними в дружеские отношения. Ее авторитет среди обозников объяснялся тем, что она своим умом улучшила их существование и обеспечила им покровительство многих офицеров.

Как и в любой другой армии, скот, предназначенный для пищи, передвигался у карфагенян своим ходом. Раньше за ним приглядывала целая орда рабов, слуг и юношей, мечтавших стать воинами. Но после перехода через Альпы их число значительно уменьшилось. Многие из уцелевших ребят были рекрутированы в солдаты. Ганнибалу требовался каждый доброволец — и не доброволец. Вот Эрадна и подумала: а почему бы уход за животными не передать обозным мародерам? Она изложила эту мысль огромному кельтиберу, который возглавлял их банду. Тот высказал это предложение секретарю Ганнибала, и карфагенянин по имени Бостар согласился отдать армейских овец, коз и коров под опеку оборванных и голодных обозников. Они не получали денег за свои труды, но им оставляли плохие части убитых животных — что тоже оказалось большим подспорьем. И, кроме прочего, им даровали право на первый сбор