Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— Ах ты ублюдок, — сказал Нед. — Ты увел Робина из лагеря среди ночи, а теперь ты пьян, а он мертв.

Лазарь извивался у него в руках.

— Нам нужно было уйти и поискать тутовые деревья! Эмблема моруса… Робин сказал, что морус означает тутовое дерево, кору этого дерева, как он считал, и он уже приметил несколько деревьев на пустоши. Твой бедный паренек Робин настоял на этом. Он решил, что рослый ирландец не разрешит нам уйти, если мы попросим, вот мы и ушли без спроса.

Нед отпустил его. Лазарь споткнулся и упал на колени.

— Кто это был? — спросил Нед. — Кто схватил его?

Лазарь съежился.

— Кто-то из людей Герцога…

— Кто именно?

— Три-четыре здоровенных зверюги, его телохранители. И тот парень, которого ты знаешь, был с ними, Стин. Он указал им на мальчика. Он сказал, когда схватил его: «Варринер поймет, что Герцог не любит, когда его пленные убегают».

— Тебя они отпустили.

И Нед снова угрожающе приблизился к шотландцу.

— Я вырвался. Я убежал. Но бедный паренек, Робин, его схватили первым…

— И они знали, где его искать. Будь ты неладен, Лазарь, они, наверное, шли за тобой сюда. Как он умер?

Лазарь колебался.

— Вряд ли тебе захочется узнать подробности. Но когда они с ним кончили, они перерезали ему горло. Я прятался в кустах, я все это видел. Я молил Бога, чтобы он сжалился над беднягой.

Нед на мгновение поднес руку к глазам.

Лазарь с трудом встал на ноги и сжал руки в мольбе.

— Мне не стоило соглашаться и выходить из лагеря вместе с ним, я понимаю. Но он настаивал, Нед. И мы нашли то, что хотели, кору тутового дерева для тигля!

Он указал на стеклянный сосуд, стоявший на подставке над тлеющим огнем.

— Видишь, тигель достиг стадии Серебряной Луны! Теперь остается только одна стадия перед тем, как мы получим философский камень.

Нед снова схватил шотландца за плечи. Лазарь затрясся. Нед проговорил:

— Сказать тебе, что нужно сделать с твоим тиглем?

Облегчение светилось в лице рыжеволосого шотландца, когда он почувствовал в этих словах возможную отсрочку приговора.

— Да, да! Скоро мы будем богаты, Нед, так богаты…

— Возьми эту бурду, эту Серебряную Луну, как ее там — она горячая?

— О да! Птица-мать держит своих птенцов в тепле.

— Возьми этот сосуд, и чем горячее он будет, тем лучше, и проглоти всю гадость, которая в нем сидит. Надеюсь, несчастный шотландский поляк, что в один прекрасный день ты умрешь в муках и одиночестве, как Робин.

Лазарь упал, дрожа.

Нед вышел. Он захлопнул за собой дверь. Следовало бы убить его. Но и без того уже погибло так много людей.

Нед разбудил Кейт, когда было еще темно.

— Ты должна вернуться к Шрусбери и забрать Себастьяна, — сказал он. — Я буду рядом, с Пэтом и его людьми. Потом мы втроем уедем из Лондона. У Пэта в Грейвсенде есть лодка. Мы сядем на корабль, идущий во Францию.

Он подал ей кружку с горячим элем, который она с благодарностью выпила, надела платье и плащ. Потом они вышли вместе. Рассвет только-только занимался, на востоке облака чуть-чуть поднялись. Костры вчерашней ночи теперь превратились в тлеющий пепел. Она вздрогнула.

— Я забыла тебе сказать, Нед. В доме моего дяди Шрусбери был странный посетитель, садовник со шрамом вокруг шеи. Не упоминал ли ты о таком человеке принцу Генриху?

Нед замер.

— Расскажи мне о нем.

Увидев выражение его глаз, она испугалась. Но рассказала, как расспрашивала Шрусбери об этом человеке и как Шрусбери рассказал ей, что храбрый Хэмфриз был в Остенде, выдержал испанские пытки.

— Но ведь Остенде пал, — сказал Нед. — Многие умерли жестокой смертью. И я думаю, что их выдал Стивен Хэмфриз.

Она внимательно слушала.

— Я знаю только то, что рассказал мне Шрусбери. А теперь он садовник с хорошей репутацией. Он работал у Сесила, в Хэтфилде.

— Как садовник?

— Я так полагаю…

Она сжимала плащ, напуганная выражением его лица.

— Но Нед, есть еще кое-что. Я вспомнила только потом. Я видела этого Хэмфриза рядом с тюрьмой на Вуд стрит, когда меня там держали. И я испугалась его. Я решила, что он следит за мной.

Нед держал ее за плечи, почти причиняя боль. Хэмфриз. Неужели он действительно работает на Сесила? Или он работает на испанцев, которые тайком по ночам передают ему золото?

А что он делал в доме у Шрусбери? Следил ли за Кейт и Себастьяном? По чьему поручению?

— Ты с ним разговаривала?

— Очень коротко. Хотя разговор был очень странный. Он сказал, что кое-кто хочет расшевелить логово Скорпиона. Я не поняла. Он показался мне полубезумным.

— Я передумал, — резко сказал Нед. — Ты должна остаться здесь. Я пойду за нашим сыном.

— Нет. — Лицо у нее побелело. — Я должна пойти с тобой!

— Ты не должна выходить из лагеря. Понятно?

— Себастьян… Я хочу быть уверена, что он в безопасности.

— Так и будет. Я обещаю. Будет лучше, если я сделаю это сам. Оставайся здесь. Делай что хочешь, но оставайся здесь.

Он направился в город. Все еще было темно. Зловещие слова из письма к Ариелю крутились у него в голове.

«Огонь будет разведен рядом с логовом Скорпиона».

Как же он не понял? Давно уже пора было понять. Сколько же знает Стивен Хэмфриз?

38

И вскоре у этих благородных рыцарей было много турниров, и они весело бились, а потом вернулись они ко двору и пели рождественские песни.

После бессонной ночи Пелхэм рано отправился в доки. Ветер переменился. Воздух стал мягче, снег быстро таял. Был день святого Стефана, день, когда корабли должны быть спущены на воду. «Рост торговли», стоящий в сухом доке, заканчивали конопатить, в то время как слип «Перечного зерна» еще раз смазывали топленым салом и ставили временные крепежи, которые упадут, когда корабль двинется с места.

Часть берега, по которой пройдут король и его спутники, была огорожена веревкой и освобождена от строительного мусора. Помост для королевских солдат, возвышающийся над верфью, был почти закончен и выстроен достаточно прочно, чтобы выдержать семь пушек. Пелхэм медленно шел к нему, подволакивая больную ногу. Главный плотник подходил к нему недавно, как и сказал Ловетт, просить о людях и материалах. Пелхэм молча подписал бумаги.

Теперь он пошел прочь, вернулся в контору, сел и просмотрел бумаги, ожидающие его на письменном столе. Потом отодвинул их, охваченный крайним возбуждением.

Вдруг он встал. Ловетт намекал, что существует угроза для его ребенка — но ведь Себастьян в безопасности в доме Шрусбери. Пелхэм должен доложить о том, о чем подозревает, о том, что Ловетт задумал сегодня какую-то измену.

Он ходил по конторе, и кто-то спросил у него, не болен ли он. Он хотел было сказать «нет», но потом ответил — да, кажется, болен, кажется, он чувствует некое легкое душевное беспокойство, предшествующее близкой лихорадке. Пелхэм предупредил, что уйдет из конторы на час-другой по делам в город, а потом вернется. Надевая плащ и шляпу и направляясь к двери, он заметил, что клерки шепчутся и смотрят на него с враждебностью.

Пытаясь подражать традициям своих английских предшественников, король Яков устроил большой рождественский турнир во дворце Уайтхолла. К десяти часам ристалище, которое простиралось от Холбейн-гейт на севере до входа со стороны реки, уже было наполнено зрителями, ряды деревянных скамей расставлены вдоль трех сторон двора, и в каждом углу флаги и вымпелы трепал западный ветерок. На четвертой стороне находился помост, где сидел сам король под роскошным позолоченным пологом. Королева была рядом с ним, как и принцесса Элизабет и младший принц Карл, болезненный ребенок, с запозданием научившийся ходить. Присутствовал также фаворит короля, Роберт Карр, разряженный в шелка и кружева. Король часто поворачивался к Карру, чтобы поговорить, клал руку ему на бедро. Он почти не смотрел на арену, где сидя верхом ждали начала состязания участники турнира — герцог Леннокс, граф Пемброк, сэр Томас Сомерсет и сэр Ричард Престон.

Френсис Пелхэм, прибывший только недавно, пробался сквозь толпу зрителей ближе к помосту, где и остановился рядом со входом, через который прибывали соревнующиеся. Он смотрел и ждал, напряженный, охваченный беспокойством.

Принц Генрих со всей своей свитой выехал верхом на арену. Он спешился и стал на колени, как делали его предшественники, чтобы получить благословение своего духовника; потом он снова сел в седло и поднял копье — великолепная фигура в зеленом с серебром; украшения на его лошади были таких же цветов. Когда зазвучали фанфары и забили барабаны, принц бросился в атаку через все ристалище, и его противник Пемброк поступил так же, ринувшись с противоположной стороны. Толпа взревела; пыль поднялась из-под копыт двух лошадей. Когда копья клацнули, Генрих устоял, но граф Пемброк рухнул на землю. Отовсюду послышлись громкие приветственные крики. В обоих концах ристалища вооруженная стража и хорошо обученные арбалетчики подняли свое оружие, салютуя молодому принцу.