Человек без надежды (СИ) - Лариса Куролесова

— По спецполосе? — с надеждой поинтересовалась молоденькая девушка — шофер.

Занимать специально выделенную полувоздушную полосу могли только автомобили, на борту которых находилось высшее руководство "Одиннадцати". Теоретически Микаэла имела право на катание по спецполосе хоть на роликах, однако обычно предпочитала не пользоваться служебным положением. Но, судя по горящим глазам, девушка просто горела желанием покататься по скоростной выделенной трассе. Ладно, сегодня можно, да и до своей квартиры она так доберется раза в два быстрее, чем обычной дорогой. Захлопнув за собой дверь, Войцеховская кивнула в ответ на вопрос шофера: мол, давай, гони по всем правилам! Такси тут же резво рвануло с места, едва успев оторваться от магнитной полосы.

Войцеховская прикрыла глаза, пытаясь избавиться от ощущения, что под веки словно песку насыпали. Физическая усталость накатывала волнами, но мозг пока работал, и Мика даже с некоторым сомнением задумалась, удастся ли ей заснуть дома. Может, ее умная голова решила, что уже достаточно отдохнула, проспав сорок минут на рабочем месте? Или она просто считает, что выспаться они смогут позже — если все‑таки виновный не будет найден и придется назначать рейд, то, вероятно, через годик — другой? Микаэла этого оптимизма не разделяла, но, по крайней мере, заснуть в магнитотакси ей не грозило, что уже хорошо.

Последние два дня она почти физически чувствовала, как мимо нее протекают неумолимые мгновения. Как ни старайся их удержать, они все равно убегают сквозь пальцы, словно песчинки. Нужно действовать быстрее, нужно соображать лучше — но у нее, кажется, уже не осталось на это сил. А те, кто, как предполагалось, должен ей помогать, пока только вносили в жизнь лишнюю сумятицу.

Микаэла прислонилась виском к заботливо затененному от солнца, но все равно теплому стеклу. Может, она потеряла чутье на людей? Ей казалось, что Дороти и Дольер должны хорошо сработаться, а вместо этого они увлеченно грызлись, как только что расставшиеся любовники. Точнее, нападала госпожа Монтего, а "главный мертвец" хранил возмущенное молчание, но порой кидал на нее такие взгляды, что было понятно: он вот — вот взорвется. И все утро, вместо того чтобы заниматься текущими делами, Войцеховской пришлось разводить их "по углам", старательно делая вид, что ничего экстремального не происходит!

Ну ладно, зато она проявила изобретательность, и теперь оба скандалиста заняты нормальным делом. Дороти отправилась опрашивать Ульяну Морозову, а Габриэль — на встречу с Ленноксом, который по его просьбе осторожно прощупывает "своих". Когда Дольер сказал, что привлек к делу Норте, Микаэла едва удержалась от порыва стукнуть себя по лбу. Она, наверное, действительно слишком закоснела в своих правилах, если сама даже не подумала о том, чтобы привлечь к расследованию давнего приятеля. С кем, как не с ним, станут откровенничать ребята, связанные с космосом?! А ведь она должна была припомнить, что еще во время их совместного обучения Леннокс очень быстро соображал и ценился руководством за то, что умел оперативно делать нужные выводы! Вайс был тысячу раз прав: в такое время нужно опираться на всех, кто может предложить помощь. Уж Старый Лис‑то точно бы не затянул так с привлечением сотрудников "из гражданских"! Выходит, единожды установленный порядок вещей бывает полезен не всегда…

Хуже всего было уже не первый день преследующее Мику ощущение, что она что‑то упустила. Как будто некое важное наблюдение скользнуло по краю ее рассудка, не зацепившись, а теперь свербящее чувство то и дело напоминало о нем. Она, должно быть, видела или слышала что‑то, что непосредственно относится к делу, но теперь не могла вспомнить, что именно. Старательно прокручивая в голове события последних дней, лидер службы безопасности не могла понять, где именно "споткнулась". Когда работала в клинике с Сильвер Фокс? Или в квартире у Беверли Кларк? Или в кабинете у доктора Эсстена? Царапающее сознание "нечто" могло оказаться увиденным, услышанным, учуянным… Микаэла безостановочно перебирала свои ощущения, но не могла найти той самой "точки", из которой исходило беспокойство. Иногда оно ненадолго отступало, но потом возвращалось с новой силой и начинало терзать и без того измученную размышлениями голову.

Казалось, она сделала все возможное, чтобы расследование продвигалось дальше. Ее люди по — прежнему занимаются опросами и аналитикой, проверяют все возможные "ниточки", которые могли бы привести к таинственному взрывнику или кому‑нибудь из его подручных. Часть отрядов прочесывает все подозрительные точки Города Два в надежде отыскать где‑нибудь доктора Эсстена (вывезти его не могли — перехват был объявлен слишком быстро). Габриэль и Леннокс пытаются что‑то выяснить через "мертвецов", Дороти — через свидетелей взрыва: после общения с Ульяной она должна поехать к Каролю Стейну, а затем еще раз пообщаться с Сильвер. Она воспользовалась всеми возможными "рычагами" и кнопками, задействовала всех, кого можно. Даже Израэль Вайс по ее просьбе пытается решить непростую задачку.

Наконец, штатная лаборатория сегодня заканчивает всестороннее исследование пули, извлеченной из спинки скамейки в парке при клинике. Микаэла не возлагала на нее слишком больших надежд: скорее всего, человек, смастеривший взрывное устройство, в силах сделать и пистолет, а также отлить к нему пули. Она не сомневалась в том, что мимо людей Натьена Аль — Коди не проскочит даже мышь, так что стащить оружие со склада было совершенно невозможно. Сейчас пистолетов нет даже у "мертвецов" — стандартное вооружение, относящееся к высокому классу опасности для ковчега, выдают только непосредственно перед экспедицией, прямо в день отлета. Учитывая молодость и горячность некоторых космопилотов, такие меры предосторожности явно не лишние. Мика и сама знавала нескольких "мертвецов", которые в пылу обычной ссоры хватались за ножи или шокеры. Нетрудно представить, что случилось бы, окажись в их распоряжении огнестрельное оружие!

— Приехали, — в голосе таксистки прозвучало легкое разочарование — ей, кажется, понравилось обгонять другие средства передвижения, на хорошей скорости передвигаясь по спецполосе.

— Спасибо, — с трудом разлепив непослушные веки, Микаэла быстро поднесла левую руку с чипом к оплачивающему устройству, после чего попрощалась и вышла из "магнитки".

Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы идти, не пошатываясь, а оказавшись в собственной квартире — студии, Войцеховская нарушила с дюжину установленных ею же правил, с трудом доползя до кровати и растянувшись поперек нее прямо в рабочей одежде. Краем сознания она еще успела подумать о том, что нужно включить сигнал коммуникатора на большую громкость, чтобы точно проснуться. А через секунду усталый мозг, убедившись, что непутевая хозяйка доведена до дома и уложена в кровать, отключился, демонстрируя удивительную самостоятельность…

…Северо — восточная часть Города славилась тем, что здесь было неспокойно. То есть до настоящего "беспокойства", разумеется, не доходило: все знали, что служба безопасности нарушителей в бараний рог скрутит, а Железная Микки — лично истолчет в порошок. Но все же эти районы считались… не слишком престижными. И прозвище "Трущоба" как нельзя лучше подходило этой части с ее клубком узких улочек и неуютными дворами — колодцами без малейших признаков детских, спортивных площадок или даже просто газонов и скамеечек. Располагалась она довольно далеко от обычных трасс и, как говорили, возникла почти стихийно — кому‑то из Первого Поколения вздумалось построить "очаровательное местечко" для полного повторения того, что было на Земле. Дескать, в любом Городе должны быть "тихие омуты", в которых водится и такое, от чего у почтенного обывателя волосы встанут дыбом.

Улицы и уровни здесь переплетались так хитро, словно их проектировали в изрядном подпитии. Кроме того, нумерация домов в Трущобе была на редкость бестолковой и наводила на мысль о том, что пресловутый проектировщик здорово поглумился над потомками, с радостным хихиканьем представляя себе, как все это будет выглядеть посреди упорядоченного благоустройства Города Два. Здесь дома стояли так плотно, что стандартные "магнитки" могли разъехаться только разными уровнями, более легкая над более тяжелой. А что‑то крупное вроде трейлера и вовсе не проползло бы по закоулкам (а если бы и проползло, то непременно застряло бы в одном из живописно крутых узеньких поворотов). Газонов и пешеходных полос вдоль улиц почти не встречалось, и даже встречные легкие "сильверы" должны были чувствовать себя здесь неуютно, а их водители, наверное, чуть ли не плечами сталкивались, пытаясь не прижаться к не особенно чистым стенам домов.

Правительство предоставляло в этом районе точно такое же жилье, как и в любом другом, но как‑то так получалось, что семейства поприличнее норовили поскорее отправиться куда‑нибудь подальше от Трущобы, а оставались там только по привычке и от природной лености. Впрочем, некоторые "неблагонадежные элементы" чувствовали себя здесь как рыба в воде, но и расплачивались за такое "удобство" постоянным неусыпным приглядом со стороны службы безопасности, которая здесь работала вдвое бдительней, чем в остальной части Города Два.