Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

— Ну что ж, в таком случае поехали туда. Загадочный таксист кивнул и начал разворачивать машину.

— Не понимаю только одного, — сказал он, с ненавистью рассматривая Зака в зеркало. — К чему такая спешка? Ты бросил ее совсем одну, на растерзание всем этим газетчикам и фэбээровцам, а потом, выйдя из тюрьмы, даже не удосужился приехать сюда и повидать ее. Конечно, ты был слишком увлечен своими новыми и старыми шикарными знакомыми, чтобы вспомнить о такой милой и простой девочке, как Джулия, которая за всю свою жизнь никогда никому не причинила ни малейшего зла! Ты опозорил ее перед всем миром, перед всеми жителями Китона! Хорошо, что мы-то знаем, кто есть кто! А ведь все остальные ненавидят ее! И за что? За то, что она сделала то, что должна была сделать? Даже если потом оказалось, что все это ошибка. Я очень надеюсь, — мстительно добавил Герман, — что она плюнет тебе в лицо, как только увидит! А на месте ее отца я бы просто достал ружье и не успокоился бы, пока не убил тебя! Хотелось бы верить, что он именно так и сделает.

— Вполне возможно, что в самом ближайшем времени осуществятся оба ваши желания, — спокойно ответил Зак на эту гневную тираду и протянул Хенкельману стодолларовый банкнот. — Я вас очень попрошу вернуться на аэродром и забрать моего пилота. Он не такая сволочь, как я, а потому, надеюсь, двадцати пяти долларов на этот раз хватит.

Что-то неуловимое в голосе пассажира заставило Германа заколебаться. Резко развернувшись к Заку, он спросил:

— Ты что, хочешь все-таки помириться с ней? Ты для этого приехал?

— По крайней мере, собираюсь попытаться. Враждебность мгновенно исчезла с лица и из голоса Германа Хенкельмана.

— Твой пилот может и обождать пару минут. Это я просто обязательно должен увидеть. Кроме того, вполне возможно, что тебе понадобится помощь.

Последние слова он говорил уже в пустоту. Зак стремительно направлялся к зданию школы, безошибочно определяя направление по тому шуму, который доносился из-за двойных дверей гимнастического зала.

Глава 76

Джулию Зак увидел сразу. Еще до того, как за его спиной захлопнулась дверь. Она дирижировала хором детей, одетых в самые разнообразные костюмы. Некоторые из хористов были в инвалидных колясках.

Какое-то время Зак стоял как загипнотизированный, не в силах пошевелиться. Он слушал такой родной и любимый голос, смотрел на ее невероятную, фантастическую улыбку и чувствовал, как сердце сжимается от почти невыносимой боли. Джулия, с завязанным на затылке хвостиком, в джинсах и школьной майке была необыкновенно красивой, восхитительно юной и… очень худенькой. Казалось, ее осунувшееся личико теперь состоит лишь из огромных сияющих глаз, и Заку стало еще больнее при мысли о том, что это он стал причиной тех страданий, из-за которых она так исхудала. От прежней Джулии осталась половина. Зак вдруг вспомнил слова таксиста о том, что он осрамил Джулию перед всеми жителями города. Ну что ж, он попытается исправить положение. Если, конечно, у него это получится. Стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды и оживленное перешептывание, которое началось в зале и на трибунах, как только окружающие поняли, кто он такой, Зак упорно шел вперед.

— Эй, ребята, что случилось? — удивленно спросила Джулия, когда ее подопечные вдруг прекратили петь, начали шептаться и тыкать пальцами во что-то за ее спиной. Правда, ее уже давно должна была насторожить гробовая тишина, внезапно повисшая в зале, в которой отчетливо слышались чьи-то шаги по деревянному настилу, но она была слишком измотана многочасовой, шумной и бестолковой репетицией.

— Вилли, если хочешь воспользоваться своим шансом и спеть в хоре, то пожалуйста, немного сосредоточься, — наконец обратилась Джулия к одному из своих любимцев.

Но Вилли не слышал ее. Показывая пальцем в том же направлении, что и все остальные, он что-то оживленно шептал Джонни Эверетту и Тиму Уимплу.

Совершенно перестав понимать, что происходит, Джулия обратилась к пианистке, которая тоже прекратила играть и, открыв рот, смотрела в сторону дверей.

— Мисс Тиммонс! Мисс Тиммонс!!! Давайте пройдем этот кусок еще раз.

Но вот Джулия вновь повернулась к детям и обнаружила, что они, совершенно забыв о репетиции, сбились в плотную группку и, ведомые Вилли Дженкинсом, целеустремленно куда-то направляются.

— Эй! Вы куда? — окликнула их Джулия, но, не дождавшись ответа, резко обернулась, чтобы определить причину столь неожиданного поведения своих подопечных. И застыла.

Всего в каких-то пяти метрах от нее стоял Зак. В голове Джулии начали стремительно проноситься бессвязные обрывки мыслей. Значит, он все-таки прочитал ее последнее письмо и теперь вернулся за той машиной. Эта мысль оказалась самой навязчивой, и Джулия стояла, боясь пошевелиться, боясь что-то сказать. Она просто не отрываясь смотрела на красивое, любимое лицо, которое в течение последних нескольких месяцев преследовало ее ночью и днем.

Вилли Дженкинс сделал шаг вперед и громким, воинственным голосом спросил:

— Вы — Захарий Бенедикт? — правда, это скорее прозвучало не как вопрос, а как обвинительный приговор.

Зак молча кивнул, и в ту же секунду все остальные дети тоже двинулись вперед, как бы образовывая живой заслон между ним и Джулией. Это искреннее желание защитить любимую учительницу от того чудовища, каковым они его, несомненно, считали, было настолько трогательным, что Зак еще острее ощутил чувство вины, и без того достаточно мучительное.

— В таком случае, — вызывающе выпятив подбородок, произнес мальчишка с голосом лягушки-быка, — вам лучше поскорее убраться отсюда подальше. Из-за вас мисс Джулия плакала.

— Я тоже плакал из-за нее. — Зак разговаривал с Вилли, но при этом его взгляд был прикован к бледному личику Джулии.

— Мужчины не плачут, — презрительно хмыкнул Вилли.

— Иногда плачут… Особенно, когда человек, которого они любят, сделает им очень больно.

Вилли оглянулся на Джулию и увидел, что лицо любимой учительницы снова залито слезами.

— Посмотрите! — свирепо выкрикнул он, готовый в любую секунду наброситься на Зака с кулаками. — Она снова плачет из-за вас! Вы что, для этого сюда приехали?

— Я приехал сюда, — спокойно ответил Зак, — потому что не могу жить без нее.

В огромном зале воцарилась мертвая тишина. Все просто онемели. Стать свидетелями того, как крутой киногерой говорит такое в присутствии кучи народа? Но Джулия уже ничего не замечала. Она не слышала и не видела прикованных к ней взглядов. Она сделала шаг, другой… и побежала, стремясь как можно скорее оказаться в объятиях, которые уже раскрылись ей навстречу.