Тень Великого Древа - Роман Евгеньевич Суржиков

Семнадцатого Дара и получили власть над Священными Предметами. Не смею советовать вам, но говорю одно: если боги повелят уничтожить трупоедов, я сожалеть не стану.

Джоакин ощутил укол в самое сердце. Северяне – звери! И Флеминг такой же, хоть и на нашей стороне! Путевец не стал сдерживаться:

- Как можно убивать союзников? Резать своих, чтобы отнять питье?!

Граф Флеминг уважал Джоакина после того ночного боя. Сказал с почтением, однако удивленно:

- Сир Джоакин, подумайте о том, за кого вступаетесь. Это не люди, а пожиратели мертвечины, братья шакалов и червей.

- Он спит с одной из них, - отметил Виттор Шейланд. – Давно хотел спросить, сир Джоакин: ваша барышня кормила вас мяском?

Джо не вытерпел и опустил взгляд.

- Вкусно было, да?

- Вы ели из ее рук?.. – Флеминг чуть не поперхнулся. – Зная, что она такое, позволили ей готовить пищу?!

- Н-нет, - прокашлял Джоакин. – Я не знал… Это случайно…

Поддержка пришла с неожиданной стороны. Лед сухо сказал, обращаясь к двум графам:

- Трупоеды или нет, закатники бьются под нашими флагами. Нельзя ударить им в спину. Это против всех законов!

Флеминг дал ответ:

- Убить своими руками – действительно, против чести. Я предлагал иное: послать их в атаку. Трупоеды примут славную смерть на поле боя, что очистит их проклятые души. Враг понесет некоторые потери. А мы сохраним воду и сможем выдержать три дня. Всем – только польза.

Лед ответил с сомнением:

- Посылать солдат в бой без надежды на победу…

А граф Виттор встрепенулся:

- Напротив, господа: я всей душою надеюсь на закатников! Это испытание для них, пускай же пройдут его с честью! Наши союзники запятнали себя трупоедством. Чтобы вернуть наше доверие, они должны смыть позор кровью!

Лед возразил:

- Что бы вы ни сказали, они не пойдут в бой.

- По моему приказу - да, - согласился граф. – Но Хорису они верят, как отцу. Испытаем сначала его: призовем его в замок и оставим без воды. Пусть выберет: послать солдат на честный бой – или умереть от жажды.

- Не придет он. Хорис – тертый калач, заподозрит неладное.

- Придет, еще как придет!

Слушая их, Джоакин обретал уверенность. Граф Виттор – человек плана. Все у него должно быть наперед просчитано, отмерено и расчерчено, как выкройка у портного. Когда расчеты рушатся, Шейланд выходит из себя. Но стоит наметиться новому плану, граф тут же возвращает самообладание. Если он заговорил так твердо, значит, все уже идет на лад.

- Уж поверьте, лорд Рихард, это отличная идея! Так и скажем Хорису: нам не нужны ни слабаки, ни трусы. Хотят закатники быть с нами – пусть докажут отвагу. Ночью пускай спустятся с холма и ринутся в атаку, словно тигры. Не жалея ни своей, ни чужой крови погонят когтей прочь. Не постоят за ценой ради великой победы! Вот тогда я поверю, что они достойны служить под моим флагом.

Граф Флеминг кивком выразил согласие. Мартин хищно осклабился. Джоакин тоже ощутил уверенность, хотя одна мыслишка продолжала его грызть:

- Милорд, почему вы говорите про испытание? Разве это не обман? Все же затеяно ради воды…

Улыбаясь, Виттор Шейланд подошел к Джоакину, снисходительно потрепал по плечу.

- Добрый сир, смотрите вглубь вещей, и вам не будет мерещиться обман. Отравленная вода и есть божье испытание. Мы с графом Флемингом и лордом Рихардом прошли его, когда придумали путь к спасению. А Хорис и закатники будут испытаны в бою. В прошлом сражении, когда Десмонд захватывал мой город, закатники дрогнули и оставили позиции. Пускай теперь искупят свою трусость!

Флеминг и Мартин имели такой вид, будто готовы были подписаться под каждым словом графа. Джоакин все еще сомневался:

- Но мы должны сказать им про воду… Иначе нечестно!

- Вот вы и скажите, - подмигнул граф.

- Милорд?..

- Вы спите с дамой, которая ест мертвечину. Боюсь, добрый сир, вы тоже нуждаетесь в проверке. Ступайте к своей альтессе и скажите, чтобы позвала Хориса в замок. Пускай выйдет на стену и покричит генералу. Если она откажется... проводите ее на Звезду.

Джоакин заморгал. Скрипнул зубами, сжал кулаки.

Флеминг почесал бороду и веско изрек:

- Сир Джоакин, вы ели мертвую плоть и делили ложе с еретичкой. Искупление необходимо вашей душе. Граф Виттор очень мягок с вами, я поступил бы гораздо жестче.

* * *

Жара стояла, как в идовой печке. Джоакин вспотел до исподнего. Едва зашел к себе, скинул рубаху, прижался голой спиной к прохладным камням стены. Хаш Эйлиш внимательно смотрела на него. Спросил:

- Есть вода?

- Ни у кого нет, - она протянула ему чашку, в которой было на дне примерно три глотка. – Вот, я оставила тебе.

Вместо насмешливого «сир Джоакин», сказала просто «ты». От этого потеплело на сердце. Какая ни есть, а все же немного родная.

- Раздевайся, - сказал он.

Хаш Эйлиш тут же потянула шнуровку. Джо сдернул с нее платье, схватил за костлявые бедра, развернул к себе спиной – как она любила. Эйлиш прогнулась, прижалась к нему задом.

- Потом будет одно дельце… - Сказал Джоакин мимоходом, не прерывая грубых ласк. – Граф зовет генерала на ужин. Покричишь ему…

- Покричу, еще как… - прошептала Эйлиш. - Заставь меня кричать…

- Да нет же, дура. Крикнешь со стены, чтобы пришел… А то ворота закрыты.

- Мои ворота открыты… для тебя…

Джо влепил ей шлепок по заднице. Думал: нужно быть как можно грубее, тогда она ничего не заподозрит.

- В тебе столько пошлости, что хватит на бордель! Ты меня услышала? Позовешь генерала!

- Ммм… хочешь втроем?.. Как пикантно!..

Она любила грубость, потому часто провоцировала Джоакина. Обычно ей удавалось разозлить его и получить желанное. Но сейчас вместо злости накатила досада.

- Даже теперь ты за свое…

Он ослабил хватку, Эйлиш выскользнула из его потных рук.

- Даже теперь? Ты о чем, дорогой?

Джо сообразил, что сказал лишнее. Нужно вести себя как обычно, чем проще – тем лучше.

- Да ни о чем! Просто…

- Шшшш!..

Она прижала палец к губам, и Джо умолк. Эйлиш поглядела сквозь его глазные яблоки в глубину мозга, проследила движение мыслей.

- Что-то не так с водой. Ее больше не будет.

- Граф решит эту…

- Шшшш!.. Граф зовет генерала, чтобы просить воды из второго колодца.

- Да, точно!