Район-55 - Дмитрий Манасыпов

Я оглянулся на ребят, понимая, что сейчас, возможно, решаю их судьбы. Вгляделся в лицо каждого из них, таких знакомых и ставших почти родными.

Необычно серьезное лицо всегда улыбающегося Дыма, сейчас палящего в сторону пятиэтажки.

Как-то раз Антон показал мне фотографию мамы и сестры. Как же они похожи, подумалось тогда мне. Своим одинаковым взглядом серо-голубых глаз.

Худая, вытянутая физиономия Валия, который, прищурившись, искал своим карими степными глазами подходящую цель. Расул постоянно таскал в своем рюкзаке снаряженную пулеметную ленту. У его отца есть шляпа-стетсон, на которую он давно хотел прицепить эту самую ленту, предварительно отхромировав ее как следует.

Свирепая, даже когда он улыбается, рожа Большого. Выдающиеся вперед надбровные дуги и тяжелая челюсть… Наш Колян – прям вылитый неандерталец. Один раз, напившись своим любимым темным «Колосом», Большой рассказал, как тогда, в прошлой жизни, бегая с утра, до полусмерти напугал такую же утреннюю бегунью. Тетка драпала от него не меньше километра. Пока он не свернул в сторону.

Мягкое и доброе личико Насти Ефремовой. «Конторщицы», «репортерши», милой домашней девочки, которая по какому-то капризу пошла служить в щитомеченосцы. За эти три дня она стала мне ближе, чем большинство знакомых бродяг. И ту шапочку с рожицей-смайлом ей действительно связала бабушка.

Скрытое стеклом забрала и самое любимое лицо Скопы. А как мне еще думать про свою младшую сестру, ставшую моим лучшим другом и напарником в Районе?

Я нажал на тангетку станции:

– Согласен, Забелин. Каков план?

Отстреливаясь, десять человек отходили в сторону большой железной двери.

Большой, Скопа, Настя, Забелин, два спецназовца, Дым с Валием, выживший американец и я.

Все остальные остались во дворах. Пропоротые насквозь очередями пулеметов и автоматов, которых у сектантов было в избытке. Сгоревшие в незамеченных «конфорках», затаившихся так хорошо, что они не казались неодушевленными ловушками. Заживо сварившиеся в «битуме», который растекся под тонким слоем песка в песочнице. Попавшие в «доброе утро» и разорванные им на кровавые ошметки.

Спецназовцы и «котики», которые должны были столкнуться в схватке друг с другом, сейчас погибли плечом к плечу. Странная штука жизнь, может повернуться так, что нам останется только смотреть с удивлением и охать, если есть такая возможность.

У нас ее не было. Позади почти полностью простреливаемый коридор, а до постов из бетонных плит – еще около ста метров.

Мы сидели вдоль стены, прикрываясь ее небольшими выступами. Ждали, когда Настя введет коды, которые дадут нам возможность пройти через систему безопасности и добраться до такой близкой и такой далекой двери.

«Серые» отошли, готовясь к следующему штурму. Сколько у нас было в запасе времени? Да бог его знает.

Американец вытер пот, стекающий по лицу прямо на его роскошные усы:

– Попали мы, мучачос.

Спецназовец со смешным прозвищем Дихлофос согласно кивнул головой:

– Да не то слово. Слышь, янки, а ты где так по-нашенски шпрехать научился?

– У меня бабушка русская. Из-под Питера. Уехала при Брежневе. Когда отбирали людей в Район, то в первую очередь брали тех, кто русский понимает.

– Понятно. – Спецназовец толкнул своего товарища. – Командир, ты как?

– Хреново, Валер. – Тот коротко, с хрипом, вздохнул и закашлялся, сплюнул розовую слюну на бетонный пол. – Я останусь, прикрою. Один черт – идти с вами не смогу дальше. Слышите, Лев Георгиевич?

Забелин, которому Дым бинтовал предплечье, немного помолчал:

– Слышу, Гриша. Жаль, что так получилось. А прикрыть нужно. Вряд ли они на нас вышли сами. Какой-то доброхот у них есть в штабе. Так что, вполне возможно, коды от замков у них тоже есть. А изнутри дверь не заблокируешь. Спасибо тебе, капитан. Ты уж прости нас за твоих ребят, сам пони…

– Да бросьте, товарищ, кто вы там, полковник? Мне, знаете ли, Района в Саратове не нужно. Крысу в штабе прижучили бы лучше.

Я смотрел на них и понимал, что сейчас на нас пойдут снова и тратить время на разговоры лучше бы не стоило. Понимал, что и сам не смог бы заставить себя встать и сразу пойти вперед, бросив здесь этого «спеца».

– Не, Бармаглот. – Второй спецназовец ухмыльнулся. – Я тебя не брошу. Хрен ты у меня здесь один останешься. И плевать мне на твой приказ, слышишь? Среди тех пятнадцати пацанов, которых ты смог вывести из-под гипера, мой братишка был. Я тебе не говорил никогда, а ведь он тебе приветы передавал постоянно, как узнал, что я здесь. За мной должок, Гриша.

Спецназовец Бармаглот, про которого мне доводилось слышать, только устало кивнул головой. Показалось мне или это так оно и было, но он довольно улыбнулся.

Дым вскинул «Никонов», пустив очередь в сторону узкого прохода, ведущего к повороту на коридор.

В ответ огрызнулось не меньше трех стволов. К счастью, пули срикошетили удачно, только обдав нас крошкой облупившейся штукатурки с потолка.

– Готово. – Настя отключилась от ноутбука. – Сможем спокойно дойти до двери.

– Пошли. – Забелин привстал. – Нужно торопиться.

Первыми отошли спецназовцы, заняв позиции за заграждениями, перекрывающими коридор поперек. Пригнувшись, мимо них скользнул Валий, положив на плиту перед Дихлофосом свою предпоследнюю «эфку».

Большой, после того как Забелин ввел еще один код в электронику на стене у двери, навалился на железный штурвал винтового замка. Дверь отъехала в сторону.

Позади, из-за поворота, раздались отчетливые шаги.

Бармаглот открыл огонь, но не успел. Я должен был заходить последним, пропуская американца, когда он охнул и осел по стене, оставляя на ней алый размазанный след.

– Добегался. – Хэт шевельнул вмиг посеревшими губами. – Невезучий день был. Рейдер, забери мой жетон. Передашь нашим?

Я посмотрел на него. На человека, который еще полтора часа назад наверняка выстрелил бы в меня, не задумываясь о том, что за бродяга перед ним.

– Хорошо. Обещаю.

– Ну и славно. – Американец закашлялся. – Скоро выпью пивка с ребята…

– Ты посмотри, а, командир! – Дихлофос выпустил в коридор короткую очередь. – Лезут и лезут! Как муравьи на гусеницу… На, урод, получи!

Бармаглот ничего не ответил, стараясь сделать еще что-то, что нанесет хотя бы какой-нибудь урон «пуританам».

А те действительно лезли все чаще и гуще. На них с Дихлофосом вышли уже две волны сектантов, пытающихся пробиться в подземные коммуникации.

Оба раза их забросывали гранатами, но бетонные плиты с козырьками, находящиеся спереди и сзади тех боевых постов, что были перед дверью, надежно их закрывали.

Половина ламп, освещавших коридор, была перебита. Оставшиеся постоянно моргали, не давая возможности хорошо видеть. Тени прыгали по стенам, извивались в странном танце, не давали сосредоточиться на чем-то одном.

– Гриша?

– Да, Валер?

– А ты думал про то, чем займешься, когда все-таки уйдешь из Района?

– Да нет… не думал. Да и с чего отсюда уходить-то? Привык уже… Жизни себе без него, паскуды, не представляю. А ты?

Дихлофос улыбнулся, прищелкивая последний магазин:

– То же, Гриш, самое… Брат все звал… Приезжай да приезжай. А я так подумал: чего мне там делать-то? И как будто не отпускает что-то. Ты мне вот про отпуск говорил, да-а-а… Был я в отпуске. Помнишь, год назад?

– И чего?

– Да ну, стыдно даже. Пацаны там какие-то местные во дворе петарды рвали…

Бармаглот с трудом покосился на своего сержанта:

– Ты эт к чему, Рэйд, блин, антикомариный? Про петарды-то?

– Хммм, смешно просто. Я ж у бабца был. Классный такой бабец, командир прям-таки гвардейский. Веришь, нет, сиськи – во! С голову, ага… А я тут в самый ответственный момент, как, значит, петарды-то рваться начали… спрыгнул и давай смотреть, кто да откуда в меня стреляет… Вот, а ты говоришь, думал или нет.

Бармаглот зашелся беззвучным смехом, который, правда, тут же перешел в кашель.

– Ну, ты, Дихлофос, и чудик, чесслово. Говоришь, в оборону ушел?

– Ага… – Спецназовец хохотнул. – В глухую…

– Что это?! Тихо, Валера, тихо…

Тихий, еле слышный скрежет… Как будто чем-то металлическим провели по бетону… Вот только шел звук откуда-то сверху, приближаясь к нам. Скрр-скррр… чуть ближе… скррр-скррр…

– Ты что-нибудь видишь?!

– Нет, командир. Сейчас, подожди. Ночник у тебя работает?

– Работает. Давай на раз-два… Мои – справа, твои – слева. Раз, два!

Дихлофос вскидывает «Стечкина», который до этого покоился в кобуре, Бармаглот поднимает ствол автомата.

Банг! Банг!Г Ба-а-нг!!! Оставшиеся лампы разлетаются, тренькая осколками стекла по стенам. Включенные приборы ночного видения выхватывают зеленоватый коридор.

– Черт, ничего вроде… Командир, с твоей стороны как?

– Да так же… не то что-то. Сектантов-то нет до сих пор.