На коне бледном - Пирс Энтони

Но этим «одним человеком» была Луна. Иначе Зейн вполне мог бы согласиться с Сатаной.

— Нет, Лукавый, я тебе не верю!

— Вы осмотрительны — это хорошо. — Сатана, казалось, совсем не обиделся. — У вас независимое мышление, мне это нравится. Уверен, история данной личности при вашем содействии получит соответствующее завершение.

— Сомневаюсь, чтобы тебе удалось убедить меня отправить в Вечность любимую женщину, пока ее время не пришло.

— Выбор времени — вещь весьма относительная. — Сатана пожал плечами. — Ощущаете ли вы сейчас преимущество от того, что в свое время вас грубо использовали, подтасовав в том числе время и способ вашего ухода из жизни?

Он становится невыносим!

— Я, конечно, от этого не в восторге. — Зейн понимал, что лучше говорить только правду. Даже если очень захочется, Сатану ему не провести

— здесь он мастер. А потому любая ложь, даже мельчайший самообман будет на руку Сатане. — Но, полагаю, в подобных обстоятельствах это было необходимо…

Зейн замолчал, анализируя сказанное. Благополучие единицы, принесенное в жертву человечеству… Лукавый опять в выигрыше!

— Обстоятельства всех нас превращают в марионеток, — сочувственно произнес Сатана. — Вы действуете в соответствии с вашими обязанностями — говорю это вам совершенно искренне. Десятки, может быть, сотни лет не бывало такого, чтобы Смерть ставила совесть превыше удобств. Подобная позиция уже вышла из употребления.

Лесть была очень приятна, но Зейн сопротивлялся, не доверяя тому, кто ее изрекает.

— Осмелюсь заметить, эта позиция привела к столкновению с тобой.

— Хо-хо-хо! — Сатана захохотал, как весельчак Санта-Клаус. — Ну разве это не насмешка? Правила столь незыблемы, что те немногие, кто отваживается творить добро, вынуждены расплачиваться собственными душами. Бог изошел бы зеленым пламенем, если бы узнал. Но, откровенно говоря, ему наплевать.

Зейн был ошеломлен подобным кощунством. Хотя чего еще ждать от первейшего богохульника?

— Ты говоришь, в Ад иногда попадают добрые души? — спросил он в изумлении.

— А дурные иногда уходят на Небеса, — подтвердил Сатана, хлопнув себя по колену. — Ужасно, но такова бюрократия, и ее порядки незыблемы. А некоторые бедные души проскальзывают в любую щелку.

Перед тобой Отец Лжи, напомнил себе Зейн. Все или ничего. Любое соглашение обернется обманом. Даже сам разговор с Сатаной уже опасен. Своим красноречием он кого угодно собьет с толку, так что очень скоро перестаешь видеть границы между Добром и Злом.

— Вы по-прежнему пребываете в сомнении, я вижу, — Сатана подался вперед с выражением несомненной искренности. — Что ж, вполне понятно. Ваши коллеги поставили вас в неловкое положение. У вас трудности по службе, вы стеснены правилами, безнадежно устаревшими к сегодняшнему дню. Представьте себе, у меня та же история!.. В тех вопросах, где наши сферы деятельности пересекаются, мы должны действовать заодно. Это не только существенно облегчит нам исполнение наших обязанностей, но и будет обоим выгодно.

— Не вижу никакой выгоды!

— Это лишь потому, что вы не позволяете себе ее увидеть, — мягко сказал Сатана. — Разрешите мне устроить для вас осмотр моих владений?

— Экскурсия в Ад? Я не…

— Все будет сделано так, словно вы всего лишь на время покинете свою земную оболочку. Смею вас заверить, вернетесь наилучшим образом.

— Что стоит слово Отца Лжи? — возмутился Зейн. — Теперь ты и меня хочешь заполучить! Ну так я не стану рисковать своей душой.

— Если мужчина не рискует душой во имя любимой женщины, то, возможно, он не заслуживает взаимной любви, — обронил Сатана.

Вот это удар!

— Мне ни к чему рисковать душой в дурацком споре. Не считаю нужным вникать в твои дела, тем более лезть за этим в Ад. Я добиваюсь только одного: пересмотра дела о смерти Луны. Если ты можешь его ускорить, я буду очень рад.

— Вам не случалось ускорять ход бюрократической машины? — Сатана закатил глаза.

Ага, вот оно!

— Как бы то ни было, я буду тупо сидеть здесь до самого разбирательства. — Зейн решил, что положил Сатану на лопатки, ведь во время пересмотра обман всплывет и приговор Луны будет отменен.

— Полагаю, вы не поняли до конца мои проблемы, — сказал Сатана. — Ад — огромнейший механизм. Каждый час туда попадают тысячи душ, которые приводят его в движение. Вы же одним рывком останавливаете весь поток. Мой кадровый состав останется без работы.

— Передышка пойдет им на пользу, — Зейн улыбнулся без сочувствия, — подточат свои вилы или что у них там есть.

— О, напротив. Эти черти все время должны быть заняты. А чем их, бездельников, сейчас займешь?

Зейн представил себе праздно шатающихся по Аду дьяволов, обрушивающих дыбы и растаскивающих орудия пыток. Вот проблема так проблема!

— Подумайте над этим. — Теперь на экране был репортаж о несчастном случае: в одном из северных регионов при ужасных погодных условиях разбился самолет; пятьдесят пассажиров оказались погребены под обломками.

— Все эти люди погибнут от холода. Надежды на спасение нет. Но ни один из них не может умереть — ведь Смерть объявила забастовку.

Камера общим планом показала обломки, затем заглянула внутрь самолета. Некоторые пассажиры были сильно изранены, другие придавлены. В таких катастрофах обычно не бывает выживших.

— И вы намерены заставить этих несчастных страдать неизвестно сколько времени, вместо того чтобы освободить их души, отправить их в Вечность? — Вопрос звучал отрезвляюще. — Большинство из них уже ждут на Небесах. Так что отсрочка ничего не дает им, кроме незаслуженных страданий.

Об этом Зейн не подумал. Не мог же он намеренно закрыть глаза на столь очевидные вещи. Ведь правда, страдания должны быть ужасающими. Для изуродованного человека смерть не горе, напротив — облегчение. Он первый отстаивал право каждого человека на смерть в свой срок и сам совершил убийство, защищая это право. То, что он делает сейчас своим отказом, не сравнимо ни с одним больничным кошмаром. Сатана очень точно нашел еще одну болевую точку и теперь бил туда. Множество людей мучаются сейчас по его вине. А сколько народу будет страдать вечно, если Сатана добьется своего? Если одного человека — Луну — можно принести в жертву для спасения тех пятидесяти, что умирают в самолете, то почему не пожертвовать ими ради пользы всего мира?

— Я глубоко сожалею об этих людях, — произнес Зейн. — Но не я, а ты заставляешь их страдать. Чем скорее будет рассмотрено мое прошение, чем скорее будет отменен приговор о смерти Луны — тем лучше.

— Надеюсь, слушание произойдет как можно раньше, — Сатана говорил беспечно, будто о совершенном пустяке. — Вы поможете мне уладить мое дело, а я прослежу, чтобы было улажено ваше.