Невеста-чужестранка - Кэтрин Коултер

— Раньше, когда Тайсон произносил холодные, я бы сказал — бесчеловечные, проповеди, мы оба знали, что этот строгий, мрачный человек — наш брат, считающий, что священник должен быть именно таким. Он был доволен собой и своей жизнью. Нам это не нравилось, но мы в конце концов смирились и приняли его таким, каков; он есть. Да, в своей закостеневшей гордыне наш ханжа-брат и не подозревал, как к нему относятся родные.

Дуглас выругался и направился к дому, а Райдер остался в саду, гадая, что предпринять. Ему было невыразимо жаль Мэри Роуз и детей. И очень больно за брата. Бедняга! Жалкий, запутавшийся бедняга… Мэри Роуз сидела перед туалетным столиком, рассеянно теребя брошь, подаренную ей матерью на прощание. Ее столик, щетки, платья и туфли оказались здесь.

Пока она сидела в церкви, слушая речь мрачного незнакомца, все ее вещи перетащили в комнату Мелинды Беатрис. Господи, она задыхалась в этой мерзкой комнате, а Тайсон отослал ее сюда!

Мэри Роуз настолько ненавидела бывшее обиталище своей предшественницы, что не посмела поместить сюда гостей, как взрослых, так и детей.

Немного подумав, она отправилась на поиски мужа и обнаружила его на скамье у древней могилы. Он сидел, молча рассматривая надгробие. Она подошла к нему и встала рядом.

— Тебя что-то тревожит? — бросил он, не глядя на нее. — Кажется, да. Ты раньше никогда не говорил со мной так холодно, Тайсон. Будь добр, объясни, что случилось. Почему ты стал таким?

— Каким? Все идет как нельзя лучше. Пожалуйста, поухаживай за гостями, мне нужно уйти по делу.

Он поднялся, мельком посмотрел на жену и, повернувшись, прошествовал к воротам, находившимся в дальнем конце кладбища. Она провожала его встревоженным взором, пока высокая фигура не исчезла из виду, а потом вернулась в дом и велела миссис Придди немедленно перенести ее вещи обратно, в спальню Тайсона. — Не знаю, стоит ли, мэм, — нерешительно заметила экономка. — Викарий ничего подобного мне не приказывал.

— Я здесь хозяйка, миссис Придди, и могу делать все, что мне угодно. Вы еще что-то хотели сказать?

— Может, переселить сюда кого-нибудь из гостей? Мальчикам тесно в детской.

— О нет, у них начнутся кошмары. Представляете, каких ужасов насочиняет Грейсон в таком интерьере? Нет, мы снова закроем комнату. А теперь простите, миссис Придди, я должна найти мужа.

Но Тайсон вернулся домой только к ночи и вошел в спальню, загораживая ладонью единственную свечу: он боялся потревожить Мегги. Однако девочки здесь не оказалось. Вместо нее обнаружилась Мэри Роуз, спящая посреди кровати.

Он ступал совершенно бесшумно, и все же она, словно подкинутая неведомой силой, села на постели и уставилась на мужа.

— Здравствуй, Тайсон.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы муж и жена. Это и моя спальня. Я не позволю сослать себя в комнату Мелинды Беатрис, словно преступницу!

— Тем не менее я предпочел бы, чтобы ты спала в другой комнате.

— Нет, я не стану жить в этой мрачной конуре! Если не желаешь видеть меня рядом, придется тебе самому переселиться туда.

Тайсон поставил свечу на тумбочку и принялся раздеваться, но, осознав, что делает, опустил руки и застыл. Жена упрямо нахмурилась.

— Довольно! — воскликнула она, подтягивая колени к груди. — Я рада, что ты вернулся. Нет, я не стану спрашивать, где ты прятался все это время. Я молилась о твоем возвращении, и Бог меня услышал. Твои братья изо всех сил пытались делать вид, что все идет как надо, но у них ничего не получилось. Даже дети притихли и хотя не понимают, что происходит, однако чувствуют неладное.

— Выдумки, — возразил Тайсон. — Все в порядке, как и должно быть.

Мэри Роуз печально вздохнула:

— Сегодня днем, отчаявшись найти тебя, я разговаривала с Сэмюелом Притчертом. Он придерживается того же мнения. Утверждает, что ты ведешь себя как пристало служителю церкви. Твой помощник признался, что прихожане были бы на седьмом небе, уберись я отсюда. Они соскучились по прежнему Тайсону, каким ты был до поездки в Шотландию. До того, как встретил меня и женился.

Тайсон ничего не ответил, просто стоял, безвольно опустив руки. Он казался невероятно усталым.., нет, не просто усталым — каким-то помертвевшим. Мэри Роуз не знала, чья боль сильнее: его или ее.

— Хочешь, чтобы я уехала?

— Ты не можешь так поступить. Ты моя жена.

— Неужели ты действительно хочешь быть тем человеком, которого я видела в церкви? Холодным и бесчувственным, рассуждающим о грехах, всеобщей развращенности и падении нравов? Тем, кто стоял над всеми, оставаясь безучастным к чужим горестям, равнодушный, как каменная статуя?

— Но я всегда был именно таким человеком и должен снова им стать. Такова воля Божья.

— Не знаю, какого именно Бога, — с расстановкой произнесла она. — Мой Бог добр и милосерден. Он хочет, чтобы его создания смеялись, видели красоту мира, который он создал. — Мэри Роуз помолчала, а потом с жаром продолжила:

— Мне надо было сказать тебе это раньше, Тайсон. Возможно, сейчас неподходящее время, но думаю, что обязана сказать все, иначе мне не будет покоя, Он упорно молчал.

— Я люблю тебя.

Тайсон съежился, как от пощечины.

Н-нет, Мэри Роуз. Пожалуйста, не надо!

Тебе неприятно слышать мои слова?

— Да.

— Понимаю, — грустно улыбнулась она, — Что ж, тогда другое дело.

Больше говорить было не о чем. Мэри Роуз встала, схватила два верхних одеяла и без единого слова и взгляда покинула спальню. Мегги спала в маленькой комнате в самом конце коридора. Мэри Роуз устроилась рядом, но заснула только к утру.

— Все кончено, — объявил Макс на следующее утро. Он сидел, прислонясь к стене и подтянув колени к подбородку. На полу валялись книги. Вид у мальчика был самый плачевный.

— Папа совсем такой, как раньше, — подтвердил Лео. Сегодня он не крутил колесо и даже не стоял на голове. Вместо этого он растянулся на ковре, подперев подбородок руками. Казалось, малыш вот-вот разразится слезами.

— Нет! — возразила Мегги со своего возвышения, точнее, с кровати Макса. — Папа стал куда хуже. Раньше он не был таким сдержанным и отчужденным. Он любил нас, и мы это знали. Теперь он так далеко, что совсем нас не видит.

— Верно, — поддакнул Лео. — Прежде папа хоть иногда смеялся, а то и обнимал нас. Даже хмурился, когда мы его раздражали. А сейчас совсем ничего… Он словно боится сказать или сделать что-то такое, что может показаться несерьезным.

Мэри Роуз, вошедшая несколькими минутами раньше и ставшая невольной свидетельницей разговора, поняла, что больше не в силах этого слышать, — Где ваши кузены? — с вымученной веселостью спросила она.

— Отправились на кладбище, — пояснил Макс. — Грей-сон обожает кладбища. Придумывает истории о тех, кто там похоронен. Хотя сегодня и неподходящий день для гулянья — слишком холодно, никто не хочет пропустить его рассказ.