Короткая победоносная война - Дэвид Вебер

Несколько осколков пробили стену. Один из них развалил пополам помощника адмирала Сарнова. Второй убил трех рядовых. Еще один пролетел со свистом через всю флагманскую рубку и обезглавил Каспера Саутмана, а затем отрикошетил в пульт управления Эрнестины Корелл. Он пролетел в нескольких сантиметрах от лица начальника штаба, и она отпрянула от разлетевшегося вдребезги дисплея, кашляя и задыхаясь от дыма, а сидящий рядом с ней человек исчез в фонтане крови.

Четвертый осколок вонзился в спинку командирского кресла адмирала Марка Сарнова.

Он пробил кресло насквозь и закрутился, как раскаленная добела циркулярная пила. За мгновение до этого ремни безопасности не выдержали удара и расстегнулись, и адмирала с силой швырнуло вперед, но осколок перехватил его в воздухе. Он отсек адмиралу правую ногу, над самым коленом, и глубоко ранил левую икру. Обломками кресла Сарнову сломало несколько ребер, он ударился об основной пульт и сполз вниз.

Сэмюэль Вебстер бросился к своему адмиралу, когда захлопнулись аварийные перборки, обрубив мощный ураган улетающего воздуха. Скафандр Сарнова уже надул кровоостанавливающие жгуты на обоих бедрах, а когда Вебстер слегка прикоснулся к нему, чтобы проверить устройства контроля признаков жизни, адмирал чуть слышно вздохнул.

Он пристально посмотрел на офицера связи, преодолевая нестерпимую боль.

— Не рассредоточиваться! — невнятно выдохнул он, собрав уходящие силы, и рукой, словно капризный ребенок, стал дергать руку Вебстера. — Скажите им: не рассредоточиваться!

Лицо Вебстера побледнело, когда он увидел ужасные раны Сарнова, и его пальцы быстро нашарили под скафандром адмирала медицинский пульт. Блаженное облегчение разлилось по телу раненого, притупляя боль. Адмирал терял сознание, но изо всех сил противился этому, несмотря на боль. Перед ним возникла Эрнестина Корелл.

— Не рассредоточиваться! — выдохнул он снова. Корелл вопросительно посмотрела на Вебстера.

— Что он сказал? — спросила она. Вебстер беспомощно пожал плечами.

— Не знаю, мэм… — Горе мешало ему говорить, и он слегка коснулся плеча Сарнова. — Я не могу разобрать.

Корелл склонилась ближе, и Сарнов отчаянно попытался повторить приказ, но мрак успел поглотить его первым.

Донесения о потерях бурным потоком текли на капитанский мостик «Ники», и Хонор слушала их подтверждение, спокойная и невозмутимая — будто посторонняя здесь, — пока ее глаза в изумлении не скользнули по пустому экрану около правого колена.

Она отвела от него взгляд и посмотрела на тактический экран. Сеть контрольно-измерительных приборов была разрушена, но система ведения огня взяла на себя трансляцию схемы. Хонор видела, что крейсера «Волшебник» и «Мерлин» выходят на новые позиции, заняв места на флангах «Ники», чтобы поддержать ее защиту своими противоракетами и лазерами: оперативная группа поняла, кто стал новой целью атакующих. Рассеянные мысли Хонор стали четкими и ясными.

Она знала, что пытался сказать Сарнов. Она слишком долго была его вторым тактическим «я», чтобы не понять этого… хотя ему не удалось произнести приказ вслух.

Командование исчезло вместе с адмиралом. Но она понимала также, что флаг-офицеров больше не осталось. Правда, капитан Рубинштейн был выше ее по званию, но у «Натиска» поврежден двигатель и разбит сектор связи, поэтому он не мог ни получать сигнал со станций-наблюдателей, ни передавать приказы… и Рубинштейн не знал, что Данислав уже здесь — и что в связи с этим намеревался сделать адмирал Сарнов.

Хонор чувствовала, что Жорж Моне смотрит на нее, и знала, что он ждет от нее приказа передать Рубинштейну, что командование переходит к нему, но не сказала ни слова.

Оперативная группа мчалась вперед под непрерывным огнем хевенитов, ее ответный огонь становился все слабее и реже, потому что вражеские лаазерные головки снесли стволы ракетных пусковых установок и основательно потрепали бортовую защиту. Расстояние, до этого упавшее почти до трех миллионов километров, медленно, но снова начало увеличиваться. Капитаны Марка Сарнова упрямо держали курс, понимая, что они сделали все, что хотели сделать, и ждали приказа от флагмана на рассредоточение.

Капитан Павел Юнг с бледным лицом беспокойно сидел в своем командирском кресле. «Колдун» оказался одним из немногих неповрежденных кораблей, и его датчики получили ту же информацию, что и «Ника». Он знал, что прибыло подкрепление, но его терзал ужас ожиданием, что это странное везение для его корабля вот-вот закончится.

Он внимательно всматривался в сигнатуру флагманского корабля на экране, чувствуя кровь на искусанных губах. Он видел, как на «Нику» обрушивались прямые удары и близкие к попаданию накрытия, их дикость казалась еще страшнее в тишине по сравнению с тишиной капитанской рубки «Колдуна». Но даже сквозь свой почти панический страх Юнг уголком сознания ликовал, потому что смерть Ван Слайка наконец принесла ему право командовать эскадрой, а командирский опыт в такой битве, как эта, если все пойдет своим чередом, мог бы и смыть пятно позора «Василиска»!

Они добрались до заданной точки рассредоточения, и он приготовился отдать приказ об изменении основного курса, как только поступит команда с флагманского корабля. Но команда не поступала. Они прошли невидимую точку в пространстве, все еще двигаясь вперед прежним курсом… все еще уклоняясь от огня противника, и он широко раскрыл глаза, не в силах поверить.

Юнг в отчаянии почти умоляюще смотрел на информационную метку «Ники». Что, черт возьми, случилось с Сарновым? В продолжении маневра больше не было необходимости! Хевы заметят дредноуты Данислава через двадцать, максимум тридцать минут! Он, конечно, знал, что они так или иначе прекратят операцию. Но почему им не дают спастись?!!

И тут неприкосновенность «Колдуна» закончилась. Ракета даже не была предназначена для него, но оказалась соблазнительно близко от левого борта, и это отвлекло ее от «Непобедимого». Она взорвалась в двадцати четырех тысячах километров, пробив его бортовую защиту и уничтожив лазер-4, а погреб-2 вскрыв — и оставив открытым. Паника поднялась в душе Павла Юнга на фоне завывания аварийных сигналов.

— Эскадра, внимание! — Его пронзительный визг заставил всех на мостике повернуть к нему головы. — Всем кораблям — начать рассредоточение! Повторяю, всем кораблям — рассредоточиться!

Хонор Харрингтон пристально смотрела на свой экран, когда Семнадцатая эскадра тяжелых крейсеров покинула строй. Было еще слишком рано. Им нужно было еще двенадцать минут — всего лишь двенадцать! — чтобы гибель преследователей стала неизбежной!

Она видела, как отвернули в сторону пять тяжелых крейсеров. Только «Мерлин» сохранял прежний курс, пристав к флангу «Ники», как магнит, огнем своих лазеров отчаянно защищая флагманский корабль.

— Сигнал на «Колдун»! — рявкнула Хонор. — Вернуть корабли на место!

Павел Юнг таращился на офицера связи.

— Какие будут приказания, сэр?

Голос старпома был резким, и дикий взгляд Юнга снова метнулся к оперативному дисплею. Хевениты, не обращая внимания на его убегающие корабли, жестоко ударили по линейным крейсерам, оставшимся беззащитными из-за его дезертирства.

— Приказания, сэр?! — Старпом почти кричал. Капитан лорд Павел Юнг молча стиснул зубы. Он не мог вернуться в этот ужас. Не мог!

— «Колдун» не отвечает, мэм.

«Ника» вздрогнула от очередного удара, и голос Моне задрожал в резонанс, но в нем явно слышалось недоумение, вызванное молчанием тяжелого крейсера.

Хонор вскинула голову, и Моне отпрянул назад при виде ее лица.

— Дайте мне прямую связь с капитаном Юнгом!

— Есть, мэм.

Моне отстучал комбинацию клавиш, и на пустом экране у правого колена Хонор появилось лицо Павла Юнга. Пот стекал по его щекам прямо на бороду, а глаза были похожи на глаза преследуемого животного.

— Вернитесь в строй, капитан!

Юнг только пристально посмотрел на нее в ответ, беззвучно двигая ртом.

— Возвращайтесь в строй, черт вас побери!

Экран погас, потому что Юнг оборвал связь. От изумления она застыла на одну секунду, не в силах поверить, и в эту самую секунду новый залп лазерных боеголовок обрушился на броню «Ники». Корабль сильно тряхнуло, яростные сигналы аварийного контроля заверещали со всех сторон, и она перевела взгляд с экрана связи на Жоржа Моне.

— Общий сигнал всем тяжелым крейсерам. Немедленно вернуться в строй. Повторяю, немедленно вернуться в строй!

Адмирал Чин в замешательстве морщила лоб, глядя на нелепые выходки мантикорцев. Должно быть, ее огонь вывел из строя их систему связи, решила она. Это было единственным объяснением для внезапной путаницы. На ее глазах тяжелые крейсера рассредоточились, выйдя из противоракетной сети, и ее снаряды обрушились на ослабевшую защиту линейных крейсеров. Один из них вздрогнул, выбросив столб воздуха и осколков, но удержался в строю и продолжал путь. Еще один опаляющий залп врезался в корабль, калеча и разрывая его на части, и Чин улыбнулась, ощутив вкус смерти, а затем фыркнула — четыре убегающих крейсера внезапно легли на прежний курс.