Короткая победоносная война - Дэвид Вебер

— Ясно.

Улыбка адмирала Чин походила на оскал голодного волка. Эти самые супердредноуты просто обязаны быть беспилотными ракетами, обманками. Если бы они были настоящими кораблями стены, линейные крейсера вели бы себя совершенно по-другому. А само изменение курса с явным приглашением начать погоню означало только одно: у мантикорцев кончились хитрости. Они хотели, чтобы она помчалась преследовать их, и тем сохранить свою ремонтную базу вне радиуса действия ее оружия, потому что, черт возьми, у них не было сил и способов остановить ее.

Чин поняла, что они задумали. Они хотели подальше отвлечь ее от базы, а затем броситься врассыпную. Если они это сделают, то утратят преимущество перекрестной защиты, но к тому времени дистанция снова увеличится. Только у дредноутов Чин хватит сил пробить их индивидуальную защиту, а значит, под огнем окажутся лишь немногие из мантикорских кораблей.

Она даже собиралась проигнорировать их маневр, но ведь база никуда не денется, а ей могла все-таки улыбнуться удача. Монти потеряли четверть своих линейных крейсеров и один тяжелый крейсер, а другие корабли были повреждены. Если они так настаивают на том, чтобы она преследовала их, почему бы не принять их приглашение — в надежде уничтожить их прежде, чем они рассредоточатся.

— Они клюнули, мэм.

— Я вижу, Эва.

Хонор почесала кончик носа и задала себе вопрос: а довольна ли она этим? Огонь дредноутов противника стал реже: пока они разворачивались, чтобы пуститься в погоню, им пришлось сократить залпы, но их автоматическая система ведения огня уже подстроилась под радиоэлектронную защиту мантикорцев. Прицельность огня хевов была похуже, чем у кораблей Сарнова, зато боеголовки намного мощнее, и даже после всех потерь противник все еще имел преимущество в пусковых установках. Особенно теперь, сказал Хонор ее мрачный внутренний голос, когда погибли «Дерзкий» и «Ахиллес».

«Ника» начала поворот, уводя свою эскадру в очередной маневр уклонения, и Хонор прикусила губу: новый ракетный залп был сосредоточен на «Агамемноне» и «Кассандре». Поврежденный тяжелый крейсер «Цирцея» повернул слишком резко, он оказался за кормой «Кассандры», и шесть ракет, предназначенных ей, потеряли заданную цель и перенацелились на крейсер. Дистанция была слишком мала для пуска противоракет… Лазеры «Цирцеи» сбили две ракеты, остальные четыре прошли — и разнесли крейсер, как игрушку.

— Связь, командуйте перестроение в «рино», крейсерам уплотнить строй!

— Есть, мэм. Строй «рино».* [Строй «рино» — тактический прием времен второй мировой войны, плотный многослойный боевой порядок бомбардировщиков, при котором обеспечивается чрезвычайно эффективный оборонительный огонь.]

Ровный голос Жоржа Моне звучал неуместно спокойно, он подтвердил и передал приказ, и только тогда Хонор посмотрела на экран связи. Она отдала приказ, даже не вспомнив о Сарнове, думая только о том, чтобы сблизить корабли эскорта и линейные крейсера для взаимной поддержки. Но Сарнов только кивнул в знак согласия и тут же повернул голову — на голос Картрайта.

— Супердредноуты хевов меняют курс, сэр, — сказал операционист. — Они направляются к базе.

— Адмирал Роллинз готовится к атаке, мэм, — объявил коммандер Клим.

Адмирал Чин только кивнула. Ну вот, теперь и он понял, чем оказались эти супердредноуты, и включился в работу, кисло подумала она. Это не могло поправить то, что с ней уже произошло, но небольшая психологическая поддержка ей не помешала бы.

Конечно, это приведет к тому, что вскоре мантикорцы бросятся врассыпную. Как только они сообразят, что Роллинз движется к базе, за спиной ее собственных кораблей, им ничего другого не останется — если не хотят огрести по полной.

Корабль Ее Величества «Агамемнон» так и не заметил идущую на него ракету. Она вывернулась из-за кормы, проскользнув в узкую слепую щель — там, где предыдущий выстрел ослепил радар, — и взорвалась у заднего среза клина.

Несколько секунд казалось, что ничего страшного не произошло, но тут задняя часть корабля исчезла во вспышке взрыва. Носовая часть отлетела в сторону и тоже взорвалась. Корабли эскорта помчались прочь от тающих облаков газа и огня, которые были еще недавно крейсером и его командой.

Лицо Марка Сарнова было суровым и решительным. Постоянно нарастающая точность хевенитских ударов превосходила все предположения, а оперативной группе оставалось еще пятнадцать минут до намеченной точки рассредоточения.

Его люди действовали превосходно, но восемь тысяч из них при этом погибли, а хевы все не успокаивались. Больше не было смысла губить людей, чтобы защитить базу, которую он уже никак не мог спасти.

Он взглянул на свой экран связи и увидел ту же горькую мысль в карих глазах Хонор Харрингтон. Она знала, что пришло время для приказа о рассредоточении, и уже открыла рот, чтобы произнести его вслух.

— Сэр! Адмирал Сарнов!

Он быстро обернулся, изрядно изумленный. Восклицание принадлежало лейтенант-коммандеру Сэмюэлю Вебстеру. Сарнов почти забыл о его присутствии. Молодой офицер связи показывал на свой экран, подсоединенный к сети датчиков сверхсветового оповещения.

Коммандер Фрэнсис ДеСото, оскалив зубы, приветствовал гибель третьего мантикорского линейного крейсера. Ему не нужны были приказы адмирала Чин, чтобы начать искать новую цель, и он жадно изучал экран. Еще один «Гомер»… Да, он хотел бы «Гомера»… но вдруг картинка на экране поменялась, и ДеСото застыл. Уничтожение «Агамемнона» и изменения в боевом порядке мантикорцев открыли дыру в лабиринте перекрывающих друг друга сигнатур импеллерных клиньев, и компьютеры «Нового Бостона» получили первое ясное изображение корабля Ее Величества «Ника».

Новая схема снова мигнула, и глаза ДеСото засверкали. Этот корабль был на пять процентов больше любого корабля класса «Гомер», а значит, принадлежал к новому классу кораблей — «Уверенный».

— Это адмирал Данислав, сэр!

Джозеф Картрайт с ликованием подтвердил донесение Вебстера, и Сарнов поборол вспышку восторга. Интенсивный след вспышки выхода из гиперпространства был очень далек для радиуса действия бортовых датчиков «Ники», но не было сомнения в том, кому он принадлежит. Десять дредноутов в обрамлении кораблей эскорта светились на экране четко и ясно, и Данислав уже должен был послать запрос сети наблюдения.

Адмирал заставил себя усидеть на месте, наблюдая, как загружается схема, полученная Вебстером от сверхсветовых передатчиков станций слежения. Корабли Данислава выдерживали вектор приближения неизменным в течение десяти секунд, затем двадцати, двигаясь без ускорения на скорости всего лишь восемь тысяч км/с — после перехода в нормальное пространство, и тогда схема замигала. Данислав изменил направление, корабли набрали ускорение четыреста тридцать g, и на экране отрисовался новый вектор.

Появились результаты расчетов. Двадцать шесть минут. Столько времени авангард хевенитов должен преследовать Сарнова, чтобы дойти до точки, откуда уже не будет возврата. Только двадцать шесть минут, и они, скорее всего, не смогут удрать от прибывающих дредноутов Данислава.

Сарнов снова повернулся к экрану связи, чтобы сообщить новость капитану Харрингтон.

Двадцать четыре ракеты мчались в направлении оперативной группы. Пять из них сбились с курса за миллион километров, когда помехообразующие системы ослепили их датчики. Другие три увязались за активными ловушками. Еще две потеряли контакт с первоочередной целью и переключились на запасную, уйдя по дуге на перехват тяжелому крейсеру «Воин». И еще шесть противоракетная оборона разнесла на куски.

Восемь ракет прорвали внешний ряд обороны, проникли внутрь защитной зоны и заметались, уворачиваясь и уклоняясь от ударов пока их собственные системы РЭП пытались запутать защищающихся. Их превосходили классом… но они подошли уже слишком близко и двигались на скорости пятьдесят пять тысяч километров в секунду — одна шестая световой. Лазерные батареи сожгли одну из них, затем сразу две, потом еще одну. Четыре штуки. Уцелевшая четверка ракет выполнила последнюю корректировку курса — и взорвались впереди и позади цели.

«Ника» дрожала и сотрясалась, когда рентгеновские пучки глубоко, как кинжалы, врезались в ее бронированный корпус. Лазер-7 и гразер-5 разнесло на атомы. За ними последовали радар-5, радиорубка-2, ракетные пусковые № 13 и 14, пост аварийного контроля-3, шлюпочный ангар-2 — и девяносто три члена экипажа.

В смежных помещениях радиорубки-2 и поста аварийного контроля-3 произошел вторичный взрыв: воздух смешался с вскипевшим горючим. Взрывной волной проломило переборку, добела раскаленную лучевым ударом, — и еще двадцать шесть человек, находившихся в БИЦе, мгновенно сгорели. Не ослабев, а даже усилившись, взрывная волна пролетела этот отсек и обрушилась на переборку, которая отделяла его от флагманского мостика «Ники».