Братство волка - Дэвид Фарланд

Она увидела на скамейке мешок, кинулась к нему. Утром Биннесман нес в нем травы. Иом вывернула мешок. Оттуда посыпались листья золотого лавра, корешки, кора, цветочные лепестки — жалкие остатки.

Она нагребла горсточку и прижала кулак с травками к груди. Прислушалась. В ушах отдавался стук сердца. Мальчонка тихо скулил от страха. По замку пронесся ветер, в очаге затрещал огонь.

«Опалы остались в спальне», — подумала Иом, вспомнив, как они пылали в руках Биннесмана. Камни эти были похуже тех, которые чародей выбрал для себя, но, может, они хоть немного защитили бы ее.

Наверху послышались шаги, чья-то тяжелая поступь. Сердце у нее подпрыгнуло.

Биннесман? Вдруг это Биннесман? Или… или это Победитель?

Шаги приближались.

«Не может же это быть Темный Победитель, — сказала себе Иом. — Его место в небе. Он должен сидеть на крыше, как граак, размахивая крыльями. С чего бы он спустился на землю и вошел в дверь, как… как какая-нибудь служанка?»

«Он идет за тобой», — сказал голос Габорна.

Чудовище тяжело ступало по полу. Она услышала, как когти его заскребли дверь, ведущую к подвалу. Услышала, как оно принюхивается.

Дверь треснула и упала. Обломки дерева с грохотом разлетелись по лестнице.

Темный Победитель двинулся дальше.

Где-то наверху завывал ветер.

И вдруг он затих. Все успокоилось. Однако дышать по-прежнему было трудно — как перед грозой.

За дверью раздался низкий нечеловеческий голос:

— Я чую тебя, женщина.

Иом с трудом удержалась от крика. Она снова огляделась в поисках оружия. Ничего — ни меча, ни булавы, ни лука, ни дротика. Биннесман не был воином.

Его оружием была магия.

За дверью слышалось дыхание чудовища.

— Ты понимаешь мою речь? — спросило оно

— Я тебя тоже чую, — ответила Иом. От него исходил сильный запах гнили, шерсти, грозы и ветра.

Она огляделась еще раз. Охранители Земли нередко пользовались волшебными почвами. Иом вспомнила, как Биннесман, ложась спать, укрывался вместо одеяла землей.

Она взяла горсть с его ложа и бросила в сторону двери.

— Иди ко мне, — сказал Победитель.

— Ты не можешь сюда войти! — крикнула Иом, надеясь, что так оно и есть. В этой комнате чувствовалась сила земли. Она вдруг вспомнила слова Биннесмана: Темный Победитель — создание Воздуха и Тьмы. Чародей же начертил у себя на полу руны защиты и земной силы.

А земля убивает движение воздуха. Там, наверху, Победитель поднимал ветер и играл с лошадью, как кошка с мышью. Здесь же ветер затих. Значит, он стал не так силен. И она повторила с большей уверенностью:

— Ты не можешь сюда войти!

Победитель свирепо зарычал.

— Могу. И войду, если понадобится.

Иом бросила в дверь еще горсть земли, надеясь его отпугнуть.

— Иди ко мне, — прошипел Победитель. — Выйди, и я сохраню тебе жизнь.

— Не выйду, — сказала Иом.

— Отдай мне королевского сына, — продолжал Победитель. — Я чую его.

Сердце Иом замерло. Она попятилась. Хромой мальчик взвизгнул.

— У короля нет сына, — ответила она дрожащим голосом. — Здесь чужой ребенок.

— Я чую сына, — сказал Темный Победитель. — В твоем чреве.

Миррима, тяжело дыша, сжимая в руках лук, бежала к Королевской Башне. Башни не было видно. Победитель укрыл ее пеленой мрака.

По крытым свинцом крышам торгового квартала барабанил град, отскакивал от них, ложась на мостовую.

Над башней вился огненный смерч, уходивший нижним концом во тьму. Миррима была уверена, что Иом в башне. Она видела, как королева проскакала туда.

Небо над головой, где Победитель вытянул из него свет, было черным. Но поодаль у горизонта небеса светились, словно там пылал серебряный огонь. В скудных отсветах его Миррима разглядела неровно уложенный булыжник под ногами.

На бегу она думала только о том, удастся ли ей попасть в это чудовище, Темного Победителя.

В последние два дня она упражнялась в стрельбе из лука не больше двух часов. Все стрелы ее были рассчитаны на дальность в восемьдесят ярдов. Сумеет ли она попасть в цель на большем расстоянии?

«О Силы, — подумала она, — попаду ли я вообще?»

Она еще могла промахнуться и с расстояния меньше восьмидесяти ярдов. Сердце у нее колотилось.

«Если промахнусь, я погибла, — думала она. — У меня есть только один выстрел».

Победитель стреляет молниями. Второго выстрела не будет.

Она добежала до Черного угла. Впереди показалась опускная решетка.

А под решеткой стоял чародей Биннесман.

Он описывал высоко поднятым посохом круговые движения и что-то говорил нараспев, так тихо, что слов было не разобрать. От посоха струился зеленый свет, обрисовывая фигуру чародея. Биннесман не сводил пристального взора с облака тьмы, окутавшего замок Сильварреста.

Происходило что-то странное. Ветер затих, молнии не сверкали.

Темный Победитель словно затаился.

Он внутри, вместе с Иом, поняла Миррима. Она почувствовала дурноту и споткнулась.

И тут из глубины мрака, окружавшего башню, донесся нечеловеческий вопль. Тьма раскололась, и каменные стены замка отозвались эхом.

Биннесман вскинул посох и торжествующе проговорил:

Орел подземного мира, я проклинаю тебя.Силой Земли скрепляю свой приговор.Пусть этот камень станет могилой твоей!

Темный Победитель коснулся двери, и она, заскрипев, отворилась.

За спиной чудовища клубился кромешный мрак. И мрак этот стал медленно наполнять комнату. Тлеющие в очаге угли погасли.

— Миледи! — вскрикнул хромой мальчик, прижавшись к стене.

Победитель зарычал. Послышался треск, и молния ударила в стену, чудом не задев Иом.

Она крепче стиснула в кулаке листья и корешки, еще надеясь отпугнуть чудовище.

Темный Победитель вдруг взревел, как от боли.

Королевская Башня внезапно содрогнулась, словно началось землетрясение. Стены зашатались. Послышался скрежет камней. С полки посыпались корзины. Затрещали тяжелые дубовые балки над головой.

И в кромешной тьме обрушились все шесть этажей башни.

Пока войско вновь собиралось и строилось, Габорн спал мертвым сном. Разбудить его, как ни пытались, так и не смогли. Убедившись, что сердце у короля бьется, сэр Лангли сказал:

— Привяжем его к седлу и пусть спит, если нужно. Я никому не позволю тревожить его сон.

Во сне Габорн висел над каким-то огромным зданием.

«Может быть, это Голубая Башня у Морского подворья», — подумал Габорн, ни разу не видевший ее изнутри.

Но нет, это здание было слишком ветхим и мрачным, чтобы служить кому-то жильем. Стены не украшало ни одного гобелена, на крюках не висели светильники. Каменная кладка истерлась, штукатурка обвалилась.