Полководческое искусство - Гуго фон Фрайтаг-Лорингховен

также и неудачу австро-венгерского наступления в Венецианских Альпах весной 1916 г.[409] Теперь атакующий для подавления обороны в горах имеет в распоряжении артиллерию навесного огня, пулеметы и самолеты. Он обладает возможностью вести воздушную разведку. Тем самым он, вводя в действие войсковые массы, теперь имеет перевес совершенно иного рода, нежели это было ранее, но не против обороняющегося, располагающего такими же средствами. Здесь, в горах, как и почти повсеместно, вследствие эффективности современного вооружения установилось равновесие. В целом же при всем различии отдельных операций в горах, вплоть до новейшего времени, в них проявляются раз за разом все те же ситуации.

3. Применение кавалерии, разведка и преследование

В XVIII столетии

В XVIII столетии кавалерия использовалась лишь как боевая конница, за исключением гусар. Количество конницы по сравнению с предшествующими временами несколько уменьшилось, однако все же составляло от одной четверти до одной трети армии в целом. Разведка и охранение были уделом гусар, а у русских – прежде всего казаков. Эта легкая конница австрийцами и русскими часто использовалась для рейдов и набегов за трофеями за пределами самой армии. Так же использовал своих гусар и Фридрих Великий, например, в ходе Семилетней войны во время многочисленных рейдов во Франконию. При этом гусары действовали вместе с легкой пехотой, батальонами вольных стрелков. Эти легковооруженные всадники отделялись от армии и ради добычи фуража; однако для разведки и охранения они оставались в ближайшей ее округе. Небольшие армии той эпохи шли маршем и вставали лагерем в постоянной готовности, так чтобы в любое время можно было встать сомкнутым боевым порядком.

Клаузевиц описывает манеру действий Фридриха в этом отношении так: «Фридрих Великий, который может быть назван самым боеготовым из всех полководцев, ведь он отправлял свое войско в сражение чуть ли не простой командой, в сильных передовых постах не нуждался. Поэтому мы видим, что он всегда вставал лагерем почти на глазах у противника, а потому мог обеспечить свою безопасность без особых усилий за счет гусарского полка, стрелкового батальона, полевой стражи или пикетов, выдвинутых на периферию лагеря. В ходе маршей несколько тысяч всадников, как правило из фланговой кавалерии первого эшелона, становились авангардом, который по окончанию перехода вновь присоединялся к армии. Иногда авангардом становился целый корпус. Там, где речь идет о небольшой армии, следует действовать всеми ее силами и с чрезвычайной быстротой, чтобы сказалась ее лучшая выучка и более решительное командование, ведь, как поступал Фридрих Великий с Дауном, следует почти все делать sous la barbe l’ennemi[410]. Перенос линии развертывания назад, система постоянных аванпостов лишила бы ее всякого превосходства. Ошибка и преувеличение однажды смогли привести к сражению при Гохкирхене[411], однако они не опровергают тезис; более того, можно разглядеть мастерство короля в том, что именно поэтому во всех Силезских войнах сражение, подобное Гохкирхену, было только одно… В целом действия авангарда и выставление аванпостов в новейшую эпоху вообще стали более умелыми; однако в Силезских войнах не все действовали так, как Фридрих Великий. Мы видим австрийцев, имевших куда более сильную систему передовых постов и куда чаще отправлявших в авангард целый корпус, а к этому их зачастую вынуждала обстановка и их положение»[412].

Крупные массы легковооруженных войск, гусар и хорватов, у австрийцев были, но при этом они не использовались. Военному делу XVIII столетия дальняя разведка и преследование крупными, самостоятельными кавалерийскими соединениями были чужды. Там, где казалась необходимой разведка на больших дистанциях, ее осуществляли мелкими, зачастую специально для этого созданными отрядами размером с эскадрон. Тактика того времени, согласно которой армии действовали как единое целое, достаточно мало переходила в то оперативное искусство, которое так привычно для нас. Лишь иногда видны наметки чего-то подобного у Фридриха Великого. Тем самым отпадала и необходимость в войсковой кавалерии.

В революционных войнах уже стал проявляться кризис линейного боевого порядка. Теперь действовали зачастую многочисленными смешанными отрядами различных родов войск. Так как и во французских революционных армиях господствовало явное разделение сил, то такая манера действий продержалась сравнительно долго. Она естественно привела к распылению сил многочисленной и прекрасной кавалерии союзников, которые могли бы добиться ею большего эффекта, если бы стянули ее против первоначально весьма непрочных революционных шаек. Конница у австрийцев в тех войнах нередко достигала размеров, которые давали соотношение к другим родам войск как 1:2,5. Засилие кавалерии особенно бросается в глаза, ведь оно было и на таких театрах военных действий, как в 1799 г. в верхнем Шварцвальде и северной Швейцарии, где для этого рода войск попросту не было подходящего поля деятельности. Об этом весьма точно выразился Клаузевиц: «Если рассматривать ту роль, которую должны были сыграть австрийцы в этой войне, а также местность, где происходили боевые действия, то нельзя понять, как вообще могло дойти до такой превосходящей все привычные меры массы конницы. Наиболее вероятной причиной тому было, видимо, то, что моральный дух в этих войсках был куда лучше, нежели у пешего народа, однако этим недостатки диспропорции не устранялись. И когда эрцгерцог Карл имел столь много конницы, то он и сам не знал, что бы ею предпринять, ведь ему приходилось любой ценой использовать ее, несмотря на лесистую местность. Таким образом, вместо того, чтобы изыскать район, где ему стоило бы вести наблюдение и для этого тут же отправить туда пару тысяч всадников, он должен был постоянно обходить французские колонны парой кавалерийских полков справа и слева»[413].

К тому же в кавалерии был такой боевой дух, что при подходящем командовании она могла бы свершить многое. Так, в 1796 г. генерал Науэндорф, двигавшийся со своими 16 эскадронами и 3 егерскими батальонами между армией эрцгерцога Карла, отходившей перед генералом Моро от верхнего Рейна к Дунаю, и армией графа Вартенслебена, отступавшей перед Журданом в Богемский лес, блестяще справился с задачами, стоящими перед отдельной кавалерийской дивизией. От него эрцгерцогу постоянно поступали ценные донесения. Однако все же в этом отношении все оставалось на уровне отдельных инцидентов. Сколь мало было понимания оперативной миссии кавалерии, помимо прочего видно из того, что когда по настоянию Шарнхорста непосредственно перед войной 1806 г. в прусской армии было проведено разделение на состоящие из всех родов войск дивизии, то особенно боеспособные части кавалерии были разделены между ними, будучи тем самым полностью распылены.

Новый способ применения кавалерии, как совершенно новый подход к ведению боевых действий, приписывается Наполеону. И так же, как он покончил с распылением сил, вызванным разделом французских армий на дивизии в революционных войнах, вновь обратившись к принципам массового применения