Солнце цвета меда - Дмитрий Казаков

Через сотню шагов Ивар обернулся. Наползший непонятно откуда туман скрыл склон горы, и позади ничего не было видно. Когда конунг оглянулся в следующий раз, уже издалека, то на том месте, где недавно стояло гостеприимное жилье, увидел лишь пологий скат, усеянный валунами.

Ивар вздрогнул и отвернулся, больше он не оборачивался.

Тропа вихляла между гор, точно небрежно брошенная лента. Тянулась по краю пропастей, таких глубоких, что, падая в каждую из них, можно было успеть десять раз вспомнить всех родственников. Порой тропа спускалась вниз, и приходилось семенить по острым камням, по дну ущелий, из которых почти не было видно неба, а отвесные стены нависали, как готовые сойтись исполинские ладони.

Ни клочка зелени вокруг – только камни, черные, словно угли, серые, точно пыль, или белые, как снег. Из всех звуков – стук копыт да заунывные рулады ветра.

Некоторое время ехали по берегу горной речки. Вода пенилась и яростно бросалась на берег, от нее веяло холодом. Потом река свернула в сторону, а впереди открылось очередное ущелье, которое, для разнообразия, разверзлось поперек пути.

Сооружение, болтавшееся над ним, мостом назвал бы только очень жизнерадостный человек. Конструкция из веревок, обрывков кожи и досок опасно поскрипывала, покачиваясь на ветру.

– И по этому нам предстоит проехать? – спросил Нерейд, опасливо заглядывая в пропасть.

С ее дна доносился негромкий рокот водяного потока. Взблескивали на солнце искры, в одном месте над кипящими бурунами повисла крошечная, словно нарисованная, радуга.

– Придется! – отрезал Ивар, слезая с коня, – Ко всему прочему, на той стороне нас ждут.

– Кто?

– Если Бабай-Ага не ошибся, то эту дорогу караулят. Полтора десятка воинов – дозор того самого колдуна, которого мы так упорно стремимся навестить.

– О, это меняет дело! – Болтун выпятил грудь, точно кочет перед соперником, темные глаза задорно сверкнули. – Давненько я не сражался!

– А как же те скелеты? – удивился Эйрик. – По-моему, тогда неплохо позвенели мечами!

– Нашел чего вспомнить, – махнул Нерейд рукой, – С этими костяками драться никакого удовольствия! То ли дело с людьми, когда слышишь их вопли, ощущаешь вкус крови на языке…

– Как бы они сами нашей крови не отведали… – мрачно проронил Ивар. – Если полезем в открытую, то нас просто перестреляют. Ингьяльд, сможешь сделать нас невидимыми?

– Я попробую. – Эриль, вопреки обыкновению, не покраснел. – Только… только мне придется рисовать руны на каждом. Еще и на лошадях.

Укрывшись за камнями, чтобы их не увидели с той стороны пропасти, все ждали, пока Ингьяльд подберет нужную комбинацию священных знаков. Тот возился с округлым камнем. Булыжник то нагревался до красноты, го начинал дымить, словно непогашенный костер. Потом вдруг мигнул и пропал.

– Готово. – Эриль рукавом утер со лба пот. – Кто первый?

– Я. – Ивар шагнул вперед. На сердце было неспокойно, но кому, как не конунгу, первому шагать в неведомое?

Палец Ингьяльда быстро скользнул по щеке. Ивар ощутил, как по телу пробежала легкая щекотка, голову на мгновение словно окутало теплым одеялом, потом стало прохладно.

– Эй, куда Ивара дел? – напряженно спросил Нерейд, шаря взглядом по сторонам.

– Тут я, – поспешно сказал конунг. Еще кинутся искать, сгоряча зарубят эриля, остолопы…

– Зачарованные видят друг друга, – сказал Ингьяльд, рисуя руны на щеке Кари, – Остальные же нет. Но это будет действовать очень недолго, примерно до заката.

– Хорошо, времени достаточно, – Ивар взял за повод лошадь, которая недоуменно мотала головой. Чуяла, что с ней что-то не так, но что именно, понять не могла.

Солнце округлым боком коснулось горы, которая вздымалась ввысь, словно громадный наконечник копья. От нее протянулась длинная черная тень.

– Помните, что нас слышно так же, как и раньше. – Предупредил Ивар, первым вступая на мост. – Шагайте тихо!

Хрупкое сооружение тряслось под ногами сильнее, чем утлая лодчонка, угодившая в шторм. Веревки скрипели, Ивар осторожно переступал с одной, ступеньки на другую, надеясь, что они еще недостаточно прогнили, чтобы обломиться. А то придется тогда лететь, кувыркаясь и противно вопя, пока не хрястнешься о камни со всего размаха…

Внизу равнодушно шумел поток, готовый принять бухнувшиеся с высоты тела.

От падения, которое Ивар так явственно себе представил, его бросило в жар. По спине потек пот. Конунг крепче сжал повод, заставил себя глядеть только вперед. До края моста осталось с десяток шагов, когда из-за спины донесся треск ломающегося дерева, испуганно заржала лошадь.

Из-за валуна, над которым поднимался растрепанный столб дыма, высунулись головы в легких кожаных шлемах, ошеломленно уставились на пустой мост, который шатался и скрипел так, словно по нему шествовал караван верблюдов. На лицах караульных все явственнее проступало подозрение, что их обманывают…

– Давай!.. – Ивар махнул рукой. За его спиной тренькнула тетива, один из дозорных получил стрелу в лоб и с чмокающим стоном свалился за камень. Судя по выпучившимся глазам остальных, руны невидимости перестали действовать.

– Одину слава! – Почувствовав под ногами твердую землю, Ивар ощутил такое облегчение, что едва не рассмеялся. Отшвырнул повод – конь теперь никуда не денется, и выхватил меч, – Никого не выпускать!

Навстречу ему выскочили двое, завизжали истошно. Сверкнули изогнутые сабли.

Ивар взмахнул мечом, ударил быстро и страшно. Один из степняков рухнул наземь с широкой раной на груди, рука второго, отсеченная у локтя, шлепнулась рядом. Из обрубка хлестала кровь, смуглое лицо раненого медленно серело.

– Бабе Яге! – крикнул Ивар, выполняя данное в Тридесятом царстве обещание. Пусть старушка порадуется…

Мимо с оскаленной рожей пронесся Нерейд. От того места, где дозорные жгли костер, слышались полные ярости вопли, испуганное ржание лошадей. Взобравшийся на валун Харек раз за разом спускал тетиву, лицо его. было сосредоточенным, глаза сурово блестели.

Ивар ворвался в драку, словно тунец в стаю макрели. Сам себе не признался бы, но соскучился по схватке с обычными противниками, с людьми, в которой все решают воинское мастерство и боевая закалка.

Рядом махал длинным, тяжелым мечом Ингьяльд. Лезвие было окровавлено, багровые потеки украшали лицо Большой Руки, рот кривился в кровожадной усмешке. И не скажешь, что это мудрый эриль, ведающий тайны рун…

Ивар отбил направленный в голову удар, и тут же в груди его противника словно расцвел цветок с лепестками из белых перьев. Стрела пробила доспехи, вонзилась внутрь по самое оперение.

– Ну вот, уже все кончились, – тяжело дыша, сказал Нерейд. – Я только начал разогреваться