Солнце цвета меда - Дмитрий Казаков

– Кидай!..

Берсерк понял команду правильно. Ивар головой прошиб остатки догорающего люка, подскочил над полом и обрушился на холодные плиты, разбрасывая во все стороны головешки. Первого из метнувшихся на него стражей разрубил пополам, от удара второго уклонился и пинком сбросил его в оставшееся от люка квадратное отверстие. Там захрустело, потом все стихло.

– Ну что, жив? – спросили снизу.

– А то, – ответил Ивар, пытаясь отдышаться, – сейчас лестницу спущу…

Лестница нашлась тут же, хлипкая, как раз для легковесных скелетов и их тощего повелителя, Под могучими телами викингов ступеньки трещали и скрипели, грозя развалиться в любой момент.

Волка вытащили на руках.

– Ну что, теперь куда? – спросил Нерейд, кровожадно улыбаясь и размахивая мечом, настолько иззубренным, что им можно было пилить дрова.

– А что, есть варианты? – спросил Ивар, указывая на единственную дверь.

За ней оказался длинный коридор. Тускло чадили масляные светильники на стенах, через каждые несколько шагов встречались двери из толстых брусьев, окованных металлическими полосами. Петли были измазаны потеками масла, железными кулаками выглядели массивные замки.

– Интересно, что там такое? – не выдержал у пятой двери Нерейд. – Давай посмотрим!

– Жаль время терять, – проворчал Ивар. – Только если сам дверь откроешь, да еще быстро…

– Это я мигом! – Болтун наклонился к замку, поковырялся в нем. Лезвие ржавого меча, которое сунул между дужками, протестующе скрипнуло. Лязгнуло, щелкнуло – и замок свалился на пол.

Дверь распахнулась бесшумно. Подняв факел повыше, Нерейд шагнул в темный проем. С пола серым облаком метнулась пыль, окутала фигуру рыжего викинга. Разделся громогласный чих.

– Да, давненько тут не убирали, – сказал Ивар, заглядывая внутрь.

Факел освещал просторную темную комнату, его свет играл на металлических крышках расставленных вдоль лен массивных сундуков. В углах громоздились груды какого-то хлама, и все покрывал толстый, словно ковер с востока, слой пыли.

Нерейд бродил по ней как по снегу, взбивал в воздух целые облачка и непрерывно чихал.

– Это же хранилище! – донесся его гнусавый голос. – Тут же сокровища!

Крышка ближайшего сундука сопротивлялась недолго – и наконец откинулась с протестующим скрипом. Внутри мягко золотились горки монет, из них торчала украшенная рубинами рукоять кинжала, а сверху, на серебряном блюде, лежал старый, стоптанный сапог.

– Кощей, похоже, как сорока, все в гнездо тащит, – сказал Эйрик.

– Если живет тысячи лет, – в хранилище мимо Ивара просунулась любопытная волчья морда, повела носом, – сколько проезжих людей переморил, не считая тех, кто на самом деле приезжал его убивать. От каждого что-нибудь да осталось!

– Ага, значит, тут где-то сложены и наши вещи, – Догадался Харек.

– В эту комнату не заглядывали много столетий, – пояснил Ингьяльд, – наши в том амбаре, который еще только заполняется, где-то ближе к выходу…

Нерейд, бормоча себе под нос смачные ругательства, перебирал золотые монеты в распотрошенном сундуке, затем с грохотом разворотил груду вещей в углу. В его руке заблистал длинный меч с золоченым лезвием. По клинку вился тонкий, едва заметный узор.

– Эх, какое оружие!.. – мечтательно воскликнул Болтун, и глаза его загорелись алчностью, – Какое оружие! А чем он своих слуг вооружает?

– Тем, чего не жалко, – ответил Ивар. – Пошли быстрее. Тут можно столетиями копаться, зачахнешь над златом…

– Так богатство же! – возопил Нерейд с истинной мукой в голосе.

– Все не унесешь, – резонно парировал Эйрик. Сгорбленный и жалкий, Болтун юркнул в коридор.

За собой тащил драгоценный меч и, судя по звяканью, успел-таки набить карманы золотыми монетами.

– Ничего, истинное богатство в душе, – мудро утешил его Ингьяльд.

От ответного взгляда Нерейда можно было поджигать факелы.

Дальше по коридору понеслись, словно стадо обезумевших единорогов. Попавшийся навстречу патруль скелетов разметали, точно ворох опавших сухих листьев. Только сверкнуло лезвие украденного Нерейдом меча, ржавый клинок Ивара сломался у рукояти, да на кулаке Кари появился свежий порез – задело осколком черепа, который после удара берсерка разлетелся на куски, будто яйцо.

Двери, выходящие в коридор, теперь казались уже более новыми, потом попалась одна вовсе без замка, которая смотрелась так, точно ее сколотили только вчера.

– Ну-ка заглянем сюда, – велел Ивар.

Нерейд стремительно скользнул внутрь, оттуда донесся его восхищенный вопль:

– Наши вещи!

Здесь пыли не было и в помине, сундуки стояли только у одной стены, все распахнутые, наполовину пустые. Похоже, что отобранное у викингов еще не успели разобрать, просто свалили все куда попало. Тут было разное – оружие, кольчуги, щиты, даже лошадиная сбруя.

– Мой лук! – выкрикнул юноша в красных сапогах, так и не сказавший товарищам по несчастью своего имени.

Ивар поспешно натянул кольчугу, подпоясался, вложил меч в ножны, чувствуя, как от одного прикосновения к знакомой шершавой рукояти мощь вливается в тело, а в сердце просыпается звериное желание рубить, колоть и уничтожать…

Вокруг расцветали счастливые лица. Кари взвесил в руке чудовищную палицу, на одном из шипов которой висел обломок кости, взмахнул ею. Воздух протестующе загудел.

– Теперь мы покажем этой бессмертной поганке! – сказал Ивар, надевая шлем. – Будет знать, как обижать мирных путников!

– Если вы мирные, то я зайчик, – хмыкнул Волк.

– Шкура по крайней мере того же цвета, – ответил Ивар. – За мной, во славу Одина!

Коридор тянулся дальше, длинный, как кишка великана Но двери в стенах исчезли. Остались только проемы, пустые и темные – – входы в еще не заполненные награбленным кладовые.

Дверь, которой закончился коридор, Кари вынес плечом, даже не останавливаясь. Та с грохотом улетела в сторону, а викинги ввалились в небольшой зал. Закатное солнце косыми оранжевыми лучами врывалось через узкие окна, освещая высокий трон из черного камня.

– Кто?.. – с выпученными глазами сорвался с него Кощей. – Как посмели?!

– Что, не ждал, жаба? – выкрикнул Ивар, ловко срубив скелет, бросившийся на защиту хозяина. Второй рассыпался в пыль под мечом Ингьяльда.

Тонко тренькнула тетива на луке волчьего наездника. Золоченая стрела впилась в костлявое плечо, тут же нанялась багровым пламенем, а следующая вонзилась в горло.

Бессмертный захрипел, схватился за древко, на голом черепе выступил пот. Попытался что-то сказать, но не смог. Отступил, судорожно шатаясь. Глаза Кощея горели как две дырки в Муспелльхейм.