Собрание сочинений в одной книге - Джек Лондон

Он рассмеялся отрывистым, неприятным смехом.

– Вы используете против меня мою же философию. Но смотрите не ошибитесь, недооценивая меня. Предупреждаю вас для вашего же блага.

– С каких это пор вы стали филантропом? – спросил я. – Согласитесь, что вы непоследовательны, предостерегая меня для моего блага.

Он пропустил мимо ушей мою насмешку и сказал:

– А если я сейчас захлопну люк? Вы не проведете меня, как тот раз в кладовой.

– Вольф Ларсен, – внушительно произнес я, впервые называя его по имени, – я не способен застрелить беспомощного, безоружного человека. Вы доказали мне это, к моему и к вашему удовольствию. Но теперь я предупреждаю вас, и не столько для вашего, как для собственного блага, что при первой враждебной попытке с вашей стороны я вас застрелю.

– Тем не менее я запрещаю вам, категорически запрещаю, хозяйничать на моем корабле.

– Что с вами? – воскликнул я. – Вы подчеркиваете, что судно это ваше, как будто это дает вам какие-то моральные права. Между тем вы сами никогда не считались с чужими моральными правами. Неужели же вы думаете, что я поступлю иначе по отношению к вам?

Я вышел из люка, чтобы лучше видеть капитана. Его лицо было лишено всякого выражения, остановившиеся, неморгающие глаза уставились в одну точку. Неприятно было смотреть на это лицо.

– Даже Горб отказывает мне в уважении! – насмешливо произнес он, но лицо его осталось неподвижным. – Здравствуйте, мисс Брюстер! – помолчав, неожиданно проговорил он.

Я вздрогнул. Она не произвела ни малейшего шума и даже не пошевелилась. Неужели у него сохранился слабый остаток зрения? Или, может быть, оно возвращается?

– Здравствуйте, капитан Ларсен, – ответила она. – Скажите, как вы узнали, что я здесь?

– Просто услыхал ваше дыхание. А Горб-то совершенствуется, как вы находите?

– Не знаю, – ответила она, с улыбкой взглянув на меня, – я никогда не знала его другим.

– Жаль, что вы не видели его раньше!

– За это время я принимал Вольфа Ларсена, и притом в больших дозах, – пробормотал я.

– Еще раз повторяю вам, Горб, лучше оставьте шхуну в покое, – с угрозой произнес он.

– Но разве вам не хочется спастись вместе с нами? – недоверчиво спросил я.

– Нет, – ответил он, – я хочу умереть здесь.

– Ну а мы нет, – решительно произнес я и снова застучал молотком.

Глава XXXV

На следующий день, расчистив гнезда для мачт и приготовив все остальное, мы начали втаскивать на борт две стеньги. Грот-стеньга была длиной свыше тридцати футов, фок-стеньга почти такой же длины, и из них-то я и собирался соорудить стрелы. Это была не легкая работа. Прикрепив один конец тяжелых талей к вороту, а другой к основанию фок-стеньги, я начал тянуть. Мод придерживала сходящий с ворота конец каната и укладывала его в бухту.

Мы были поражены той легкостью, с какой поднимался груз. Ворот был усовершенствованной системы и развивал огромную силу. Конечно, выигрывая в силе, мы теряли в расстоянии. Веревка медленно ползла через борт, и, по мере того как брус выходил из воды, вертеть рукоятку становилось все труднее. Когда же конец стеньги поравнялся с перилами, дело застопорилось.

– Я должен был предвидеть это, – нетерпеливо сказал я. – Теперь придется начинать все сначала.

– Почему бы не прикрепить веревку ближе к середине мачты? – спросила Мод.

– Вот это я и должен был сделать с самого начала, – ответил я, крайне недовольный собой.

Стравив один оборот веревки, я опустил стеньгу назад в воду и прикрепил к ней веревку на треть от толстого конца. Через час я снова поднял ее, но она опять уперлась, и я ничего не мог поделать. Конец стеньги возвышался на восемь футов над перилами, и окончательно поднять ее на борт я не мог. Присев, я стал думать над этой задачей. Вскоре я с торжеством вскочил на ноги.

– Придумал! – вскричал я. – Следует прикрепить веревку у центра тяжести. И так надо будет поступать со всеми предметами, которые нам придется поднимать на борт.

Снова пришлось спустить стеньгу в воду. Но я неверно рассчитал место центра тяжести, и когда я начал тянуть, то кверху на этот раз пошла верхушка стеньги. Мод пришла в отчаяние, но я только рассмеялся, заверив ее, что все-таки добьюсь своего.

Когда мы, после невероятных усилий, наконец втянули стеньгу на палубу, был уже полдень. Вольф Ларсен сидел неподалеку от нас и прислушивался к нашей работе. Я страшно устал, был голоден, и у меня болела спина. А результат целого утра работы – одна стеньга на палубе! Теперь только я понял масштабность взятой на себя задачи. Но я учился, приобретал сноровку и надеялся, что после обеда работа пойдет лучше. Так и вышло. К часу дня мы вернулись, отдохнув и подкрепившись сытным обедом.

Меньше чем в час я втащил на палубу грот-стеньгу и принялся сооружать стрелы. Связав верхушки обоих брусьев, я в точке пересечения прикрепил двойной блок. Присоединив к нему посредством веревок простой блок, я получил настоящий подъемный кран. Для того чтобы концы стеньги не скользили по палубе, я приколотил к ней толстые деревянные обрубки. Когда все было готово, я прикрепил к верхушке стрел веревку и провел ее на ворот. Я начинал верить в этот ворот, придававший мне такую чудовищную силу. Как всегда, Мод помогала мне, пока я вертел рукоятку. Стрелы поднялись над палубой.

Тут я вспомнил, что забыл оттяжки. Мне пришлось дважды взобраться на верхушку стрел, и в результате они были закреплены со всех сторон. Пока я возился с этим, спустились сумерки. Вольф Ларсен, весь день безмолвно просидевший на палубе, ушел в камбуз варить себе ужин. Я так устал, что не мог выпрямиться без боли в спине, но зато гордо взирал на свою работу. Как ребенок, получивший новую игрушку, я горел нетерпением поднять что-нибудь своими стрелами.

– Жаль, что так поздно, – сказал я. – Хотелось бы видеть, как они действуют.

– Не будьте таким жадным, Гэмфри, – пожурила меня Мод. – Завтра тоже будет день, а сейчас вы так устали, что еле держитесь на ногах.

– А вы? – с внезапной тревогой спросил я. – Вы, должно быть, совсем измучены? Вы честно трудились. Я горжусь вами, Мод.

– А я горжусь вами вдвойне и имею на это основание, – ответила она, и в глазах ее мелькнул какой-то трепетный огонек. Раньше я никогда не видел такого выражения в ее глазах, и оно доставило мне острое наслаждение, хотя я и не вполне понял его. Она потупилась и снова взглянула на меня, уже со смехом.

– Что, если бы наши друзья могли теперь видеть нас? – промолвила она. – Вы когда-нибудь задумывались над нашей внешностью?

– О вашей я думал часто, – ответил я, стараясь уяснить себе странный блеск в ее глазах и быструю перемену темы.