Историки Греции - Геродот Галикарнасский

(12) На рассвете старшие и младшие начальники собрались и решили, что на дальнейший путь нужно оставить только самых необходимых и сильных из вьючных животных, а остальных бросить и отпустить бывших при войске рабов из недавних пленных. (13) И животных, и рабов было так много, что они замедляли движение, и множество надзиравших за ними не участвовали в боях, да и продовольствия для такого множества людей надо было добывать и нести вдвое больше. Порешив так, через глашатая повелели это сделать. (14) После завтрака выступили в путь, а старшие начальники, встав у дороги в узком месте, что находили у воинов не брошенное, а взятое с собою, то отнимали, и воины слушались их, кроме тех, что украдкой вели с собой красивого мальчика или женщину, которых любили. В тот день так и шли, отбиваясь, не все время, а с передышками.

(15) На другой день началось ненастье, а идти все равно надо было, так как продовольствия не хватало. Впереди шел Хейрисоф, сзади — Ксенофонт. (16) Враги наседали с большой силой и, так как путь лежал теснинами, подходили близко и забрасывали греков стрелами и камнями из пращей. Грекам приходилось самим переходить в нападенье, а потом возвращаться, и шли из-за этого медленно. Несколько раз Ксенофонт приказывал даже остановиться, — так сильно теснили враги. (17) А Хейрисоф, который обычно, когда передавали такой приказ, останавливался, в этот раз не остановился, но ускорил шаг и передал приказ идти следом за собою, так что ясно было, что это не зря. А пойти поглядеть, в чем дело, из-за чего такой спех, не было времени; так что движенье тылового отряда стало похоже на бегство. (18) Тут погибли Клеоним, доблестный лакедемонянин, которому стрела попала в бок, пробив щит и кожаный нагрудник, и аркадец Басий, которому пронзило насквозь голову.

(19) Когда пришли на стоянку, Ксенофонт сразу же, не замедляя шага, пошел к Хейрисофу и стал его упрекать за то, что он не подождал задних и заставил их бежать, отбиваясь. «Оттого погибло двое доблестных мужей, и мы не могли ни подобрать их, ни похоронить», (20) Хейрисоф ответил: «Взгляни на горы, посмотри, как все кругом непроходимо. Та крутая дорога, что ты видишь вон там, единственная; и ты можешь увидеть, какая толпа людей ее сторожит, заняв выход. (21) Вот почему я торопился, вот ради чего не подождал тебя: я думал, не удастся ли мне опередить их и занять перевал. Ведь наши проводники говорят, будто другой дороги нет». (22) А Ксенофонт сказал: «У меня тоже есть двое. Когда враг нас донял, мы устроили засаду; так мы и сами получили передышку, и несколько человек убили, а других хотели взять живыми, как раз для того, чтобы добыть нам проводников, знающих местность». (23) Тотчас же этих людей привели и порознь спросили у каждого, знают ли они дорогу кроме той, что видна. Один, как его ни пугали, сказал, что нет; и так как никакого проку с него не было, его закололи на глазах у другого. (24) И этот сказал, что первый потому говорил, будто не знает дороги, что в тех местах у него живет замужняя дочь, а он-де поведет такой дорогой, по которой и вьючный скот может пройти. (25) На вопрос, нет ли там труднопроходимых мест, он ответил, что есть вершина, под которой нельзя будет пройти, если не занять ее заранее. (26) Тогда решено было собрать младших начальников, копейщиков и кого-нибудь из латников, сказать им, как обстоят дела, и спросить, не найдется ли среди них охотника показать себя отважным мужем и добровольно пойти на вершину. (27) Вызвались из латников Аристоним из Мефидрия, Агасий из Стимфала, и паррасиец Каллимах, соперничая с ними, сказал, что согласен пойти, взяв с собою охотников изо всего войска. «Ведь я знаю, — сказал он, — что, если я их поведу, пойдут много юношей». (28) Спросили также, не хочет ли пойти кто из начальников легковооруженных отрядов. Вызвался Аристей хиосец, который в таких делах не один раз показывал себя драгоценным для войска человеком.

II. (1) Уже смеркалось. Добровольцам был дан приказ поесть и выступить. Им дали проводника, связавши его, и условились с ними, что если они займут вершину, то будут караулить там всю ночь, а на рассвете подадут сигнал трубою. Потом они сверху нападут на захвативших тот проход, что приметен отсюда, а остальные подойдут как можно скорее им на помощь. (2) Договорившись об этом, добровольцы выступили числом около двух тысяч, под проливным дождем. А Ксенофонт со своим тыловым отрядом направился к приметному проходу, чтобы этим продвижением отвлечь внимание врага и дать шагавшим в обход пройти скрытно от него. (3) Когда тыловой отряд был уже около ущелья, которое надо было перейти, чтобы попасть на дорогу по круче, варвары стали скатывать сверху каменные глыбы побольше и поменьше, но все такой величины, что без повозки их не сдвинуть. Эти глыбы с разлета ударялись о скалы и разбивались в осколки, так что к проходу нельзя было и приблизиться. (4) Некоторые из младших начальников, видя, что этим путем не пройти, стали пытать другую дорогу и делали это, покуда не стемнело; а когда они сочли, что можно отступить незаметно, то отступили, чтобы поужинать: ведь люди из тылового отряда многие и не завтракали. Враги же, судя по доносившемуся грохоту, всю ночь без перерыва скатывали камни.

(5) А те, что пошли кружным путем, имея при себе проводника, застигли стороживших дорогу сидящими у костра; одних они убили, других разогнали и сами остались там, как будто заняли вершину. (6) А на самом деле они ее не заняли; как раз над ними поднимался округлый холм, по которому и шла та узкая дорога, где засела стража. Но и от их стоянки был проход к тем врагам, что засели на приметной дороге. (7) На этом месте и провели ночь; а когда занялся день, в молчанье пошли строем на врага. Опустился туман, так что удалось незаметно подойти к нему совсем близко. А когда увидели друг друга, прозвучала труба, раздался боевой клич и греки пошли на противников. Те не приняли боя, разбежались и покинули дорогу, оставив немногих убитых, — так проворны были кардухи. (8) А люди Хейрисофа, услышав трубу, немедля пошли вверх по приметной дороге, и другие начальники тоже двинулись неторными путями, где кто был, и, карабкаясь вверх, кто как мог, тащили друг друга на копьях. (9) Они-то и соединились первыми с теми добровольцами, что заняли холм.

Ксенофонт с половиной тылового отряда двинулся той дорогой, по которой шли воины с проводником: она была самая удобная для вьючных животных; а вторую половину он поместил за вьючным обозом. (10) Так подошли они к поднимавшемуся над дорогой холму, занятому врагами: нужно было либо перебить их, либо остаться отрезанными от остальных греков. Они-то сами могли бы пройти там же, где другие, но обоз иначе как по этой дороге пробраться не мог. (11) Тогда, ободряя друг друга, воины повзводно кинулись по круче на холм, не окружая его, но оставив врагам проход на случай бегства. (12) Пока они взбирались, кто как мог, враги били стрелами и камнями; но не успели греки подойти поближе, те бежали и покинули свое место. А когда миновали этот гребень, увидели перед собою еще один холм, занятый противником; и судя по всему, надо было на него идти. (13) Ксенофонт, подумавши, как бы враги, если он оставит захваченный холм пустым, снова его не заняли и не напали на приближающийся обоз (ведь он растянулся на большую длину, проходя по узкой дороге), оставил на холме младших начальников: афинянина Кефисодора, сына Кефисофонта, афинянина Амфикрата, сына Амфидема, и аргосского изгнанника Архагора. Сам же он с остальными воинами двинулся на второй холм и таким же способом взял его. (14) Оставался еще третий холм, намного круче, как раз над тем местом, где ночью добровольцы застигли врасплох стражу у костра. (15) Когда греки приблизились, варвары оставили холм без боя, всех удивив этим; предполагали, будто они бросили его из страха, как бы их не окружили осадой. А на самом деле они, увидев с высоты, что происходит сзади, отошли, чтобы всем вместе напасть на тыловое охраненье. (16) Ксенофонт с самыми молодыми воинами поднялся на вершину, а прочим велел замедлить шаг, чтобы оставшиеся сзади взводы могли к ним присоединиться и, пройдя вперед по дороге, передохнуть на ровном месте.