Медный король - Марина Дяченко

Сделалось тихо. Ворочалось море, скрипело колесо, перекликались плотогоны.

– Я думал, ты никогда ничего не боишься, – сказал Лукс.

Послышались тяжелые шаги. Явился торговец, таща перед собой тяжелую жаровню на трех ногах – круглую чашу для огня из железа и глины.

– Спасибо, – сказал Развияр и протянул торговцу монету.

Соленые брызги падали на лицо. В полусне он видел Акку, женщину с лихорадочно блестящими глазами.

– Прощай, – сказал он ей. – Спасибо за гостеприимство.

Она стояла, перегородив дверной проем, не давая ему выйти.

– Что? – спросил он.

Она молчала. Кусала губы.

– Что ты хочешь мне сказать, Акка?

Она наконец отступила. Прижалась к стене:

– Прощай.

Он вышел в узкий земляной коридор с лестницей, ведущей наверх.

– Я буду о тебе помнить, – сказала Акка за его спиной.

Он обернулся:

– Я тоже.

…Сильно качнулся плот. Развияр приоткрыл глаза. Яска и Лукс, тихо переговариваясь, сидели у жаровни. Их лица подсвечивались снизу. Развияр понял, что уже наступили сумерки; он подумал, что надо встать, и снова закрыл глаза.

Страх, который он внушал всему хутору, переплавился в благоговейный ужас. Десятка три мужчин и женщин – маленькая плотная толпа – замолчали и обмерли, когда Развияр вышел из дома и остановился перед ними. Кожевник, стоящий ближе всех, нервно мял в руках край своей куртки:

– Мы сделали, как ты велел. Гекса скинули в яму, стражников уложили… рядами, и прикрыли ветками. Птиц и ящеров… пока просто бросили. Жалко птиц…

– Сколько их?

– Гекса мы не считали…

– Сколько птиц?

– Де… десять.

– Хорошо… Помните: на хутор напали гекса. Это главное, что вы должны помнить.

Шестеро молодых парней вызвались идти с ним в лес, несмотря на слезы и причитания матерей; трое из них оказались опытными охотниками – читали следы, ловили ветер и умело прятались среди листвы. К счастью, все их уловки оказались лишними: лес был пуст. Развияр остановил спутников, расхрабрившихся, желающих идти дальше в чащу по редким следам уцелевших гекса. Он искал другого, не находил и готов был отчаяться, когда один из охотников – плечистый сын кожевника – обнаружил тайник под корнями огромного дерева. Корни были подсечены, ствол накренился, поддаваясь усилиям семерых крепких мужчин, и под ним открылась могила: старик был погребен в седле и лежал на боку, касаясь лицом чешуистой шеи своего голенастого ящера.

Развияр несколько минут стоял над ними. Оставшиеся в живых гекса были голодны, тем не менее потратили силы и драгоценное время на то, чтобы похоронить вождя согласно традиции. Их представление о том, что «мясо», а что нет, даже в отчаянной ситуации оставалось нерушимым.

Лицо у старика было желтое и строгое, глаза приоткрыты. Сжав зубы, Развияр обшарил его седельную сумку и нашел кожаный футляр.

– Это деньги? – жадно спросил паренек с кудряшками, самый молодой среди добровольцев.

– Заткнись, – посоветовал сын кожевника…

– …Развияр!

Он сел. Под ним был плот, над ним – темное, затянутое тучами ночное небо.

– Иди есть, – сказал Лукс.

– Ага, – Развияр поднялся, чувствуя, как затекла каждая мышца. Он страшно вымотался за длинный переход от Пузатого Бора к Каменной Стрелке. Мертвый поселок, родина Яски, был пуст, и рядом с общей могилой на берегу высилась еще одна такая же, и радужная грамота гласила: «Император скорбит о каждом своем подданном».

Развияр сжег эту бумагу.

Над плотом разливался запах печеной рыбы. Жаровня была отличная, дрова горели медленно и ровно. Сегодня утром Лукс наловил рыбы в ручье голыми лапами, Яска сохранила ее, завернув в лопухи, и вот теперь испекла, посыпав крупной солью. Развияр ел, бросая кости в огонь.

Совсем стемнело.

– Придется спать по очереди, – сказал Лукс. – Не вижу, почему бы этим плотогонам не зарезать нас во сне, не ограбить и не скинуть в море?

– Они боятся, – сказала Яска.

– Чего?

– Не знаю. Просто чувствую. Может, сами думают, что мы перережем их и отнимем их плот?

– Великое сокровище, – пробормотал Лукс.

– Здесь – нет, – Развияр обгладывал рыбью голову. – А во внутренних морях нет своего дерева, совсем. Большая ценность.

– Во внутренних морях… – начал Лукс и вдруг вскинул голову: – Значит, они идут к Осьему Носу?!

– Да, – сказал Развияр.

– Пойдем с ними, – страстно попросил Лукс. – Как ты рассказывал про этот, Цветущий Рог?

Развияр улыбнулся:

– «Круглый Клык – не самый дальний, но один из самых прекрасных островов… На рассвете он поднялся на горизонте, зеленый, цветущий, окруженный спокойной водой. Мы вошли в порт, где уже стояло множество судов, где над верхними причалами покачивались летучие шары, и нарядная публика, гуляя по узким набережным, приветствовала каждый корабль, как будто встречая знакомых…»

– Что такое верхние причалы?

– Не знаю.

– Я хочу туда, – сказал Лукс. – Яска, а ты?

– Развияр решит, – с отчетливым холодком сказала девушка, и Лукс осекся.

…Всю ночь после побоища зверуина мучила жажда, Развияр каждые полчаса подносил кружку к его губам. Яска почти до рассвета пролежала тихо, не то во сне, не то в забытьи. Под утро пришла в себя и испугалась темноты. Развияр разбудил светлячков в банке, положил Яскину голову себе на колени и так сидел, пока не наступило утро.

Весь день он носил ее на руках, ни на минуту не оставляя одну. Она была сперва безучастна, потом обхватила его за шею, потом засмеялась:

– Знаешь… если я кому-нибудь расскажу, как великий воин всех времен и народов носил меня на горшок…

– Большая честь – носить на горшок могущественного мага, – ответил он без улыбки.

Тем временем зверуин оправился от ран и потрясения. Развияр в который раз удивился, как скоро возвращаются к нему силы. Утром Лукс едва ходил, вечером уже вернулся откуда-то, втянув голову в плечи, не то подавленный, не то виноватый.

– Развияр… Можно тебя на пару слов?

Впервые за весь день оставив Яску, он вышел вслед за Луксом в соседнюю комнату. На станке лежало неоконченное Аккино рукоделье.

– Я был у кузнеца сегодня… – начал Лукс, глядя в сторону. – Я спросил у него, может ли он сделать шпоры.

– Что?!

– Из-за меня… мы чуть было… – Лукс запнулся. – Ты все верно рассчитал, но… страх выше разума. У меня, во всяком случае. А лучшее лекарство от страха – это шпоры в бока. Короткий Танцор, мой брат, был прав…

Развияр коснулся его бока – там, где под шерстью еще чувствовался старый шрам.

– Я твой всадник – или Короткий Танцор?

– Ты, Развияр, – покорно ответил Лукс.

– Я не трону тебя шпорами. Буду ругать, бить кулаком по затылку, если надо, укушу за шею сзади. Но шпоры не надену. Зря ты потревожил кузнеца.