Обманный Дом - Джеймс Стоддард

– Вот видишь, кузен, мы вовсе не чудовища, какими ты нас себе представлял, – вступил в разговор Грегори. – Анархисты во все времена были воинами-интеллектуалами в борьбе за благородное дело.

– А мой брат в таком случае кто? – прищурившись, спросил Даскин, думая о том, что Картер скорее всего уже в доме. – И какую судьбу вы уготовили ему?

– Он – человек непросвещенный, – небрежно отозвался Человек в Черном. – Однако со временем мы готовы и его принять в наше братство. А теперь Грегори проводит тебя в отведенную тебе комнату, там ты и подумаешь обо всем, о чем мы здесь говорили. В комнате ты найдешь книгу под названием «Культ сопротивления», написанную основателем анархического движения Людвигом Принном. Может быть, тебе захочется полистать се.

– Может быть, – неохотно проговорил Даскин. Человек в Черном проводил Даскина и Грегори до двери, за которой стояли двое вооруженных анархистов.

– Прежде чем мы уйдем, брат, – обратился Грегори к Человеку в Черном, – мне хотелось бы узнать, каково положение дел? Почему в доме так пусто? Ведь из Шинтогвина полным ходом отправляются строительные материалы. Куда их отвозят? Когда я вернусь в Эвенмер, я должен что-то сообщить нашим товарищам, которые озабочены отсутствием сведений.

– Материалы складируются на будущее. Что же до вновь прибывших людей, то их я отправил на равнину, – ворчливо отозвался Человек в Черном.

Грегори от удивления ахнул.

– На равнину? Ты… и их подверг превращению?

– Так они послушнее и ближе к совершенству. То, что сделано с одним, впоследствии будет сделано со всеми. Я не видел нужды в том, чтобы они томились в ожидании своей очереди.

Глаза Грегори гневно сверкнули.

– Что это значит? И это – человек, которому я присягнул на верность? Неужто от здешней тьмы у тебя помрачился рассудок?

– Мои планы более глубоки, чем ты думаешь. Ты должен доверять мне, если я веду мир к совершенству.

Грегори, сжав кулаки, шагнул к своему предводителю. Казалось, в следующее мгновение он ударит Человека в Черном.

– Я требую объяснения!

Даскин ждал такого момента. Грегори оказался между ним и пистолетами анархистов. Помог опыт, накопленный во время охоты на гнолингов. Как только Грегори шагнул к Человеку в Черном, Даскин выхватил из внутреннего кармана пальто нож, обхватил другой рукой Грегори и прижал лезвие ножа к его горлу.

– Назад! – вскричал Даскин, когда к нему метнулись анархисты. – Я любил его, как брата, но убью его ради блага Эвенмера!

– Брось нож! – приказал Верховный Анархист, однако своим подручным, взмахнув рукой, велел отойти подальше. – Тебе все равно не убежать отсюда.

При обычных обстоятельствах Даскин ни за что бы не смог так легко захватить Грегори в плен. Ему помогло замешательство кузена, вызванное разговором с Человеком в Черном. Даскин, не отпуская Грегори, стал, пятясь, отходить по коридору. Человек в Черном и двое охранников застыли в дверях. Дойдя до угла, Даскин отпустил Грегори и со всех ног бросился к следующему повороту. Позади он слышал топот ног и выстрелы.

– Нет! – прокричал Грегори ему вслед.

Прямо над головой Даскина в потолок со свистом вонзилась пуля. Только он успел свернуть за угол, как еще несколько пуль ударилось о стену.

Даскин бежал, то и дело поворачивая, и вскоре заблудился в бесконечных коридорах. В конце концов, тяжело дыша, весь мокрый от пота, он остановился.

«Спасибо тебе, братец, – с горечью думал он. – Ты снова спас мне жизнь. Но когда мы с тобой снова встретимся, я тебя не пощажу».

Однако гнев его вскоре утих и сменился тоской. Подумать только! Грегори – весельчак, повеса и отважный малый еще во времена их совместной учебы в колледже то и дело препарировал анархическую философию, все сводя к диспутам и светским беседам, а на самом деле, как выяснилось теперь, уже тогда пытался переманить его на свою сторону!

Нужно было разыскать Лизбет, которая, как теперь знал Даскин, была ключом от этого жуткого дома. Он не знал, куда идти, чтобы найти ее, но Лизбет явно была где-то неподалеку. Ведь она писала ему о том, что выращивает тернии в своем саду. Если стебли этих колючек тянулись оттуда, значит, до сада можно добраться, следуя вдоль них.

Даскин торопливо пошел вдоль стены, поросшей терниями. Мысли его метались. Он думал о Грегори, о Беллгроуве, о своих дядях, о прадеде, обо всех анархистах. Именно Грегори настоял на том, чтобы Даскин посещал лекции Беллгроува. Чем еще в его жизни манипулировал Грегори? Они были так близки и до, и после совместной учебы – охотились на гнолингов, занимались спортом, и оба были, казалось, самыми обычными повесами, баловнями жизни. Да, Даскина в отличие от Грегори никогда не интересовала политика, а вот Грегори всегда держался начеку и в любой момент был готов предложить ему то, что предложил теперь.

Даскин остановился. Предательство Грегори ранило его в самое сердце. Да уж, теперь им никогда вместе не охотиться на гнолингов…

Что же до анархической доктрины… Действительно, общество должно совершенствоваться, но если Верховный Анархист решил сотворить мир, лишенный эгоистических устремлений, из мечтаний эгоистичных людей, то разве может быть сумма больше своих слагаемых? Утрата свободы воли не стоит ничьей боли, ничьей смерти, и подтверждение тому – жуткие создания на равнине. Однако несмотря на уверенные речи анархиста, и с самим домом, и с Человеком в Черном что-то было не так, иначе он никогда не додумался бы до того, чтобы подвергать трансформации собственных соратников.

Даскин ускорил шаг. Он должен был как можно скорее разыскать Лизбет и помешать этим идеалистам уничтожить мир.

ЧАСОВАЯ БАШНЯ

Картер слабел с каждым часом. Последний раз он пил два дня назад. Губы растрескались и саднили, было трудно думать о чем-либо, а кругом была лишь темнота да красноватое пламя единственного газового рожка. Отчаяние охватывало его все сильнее, он страшился того, что Бог забыл его, и боялся неудачи, полного провала своей миссии. Чаще всего он думал о Саре. Если он умрет здесь, узнает ли она об этом? Почувствует ли ее нежное сердце, что его уже нет среди живых? Картер думал не только об этом. Он боялся за Сару. Ему казалось, что ей грозит опасность. Правда, эти мысли он старался отбрасывать и приписывал их бреду на почве страшной жажды. Картер брел по подземному лабиринту к тому месту, где не так давно отыскал заколоченную дверь. Силы покинули его. Он упал на колени и стал молиться. Ему казалось, что он больше не в состоянии идти дальше. Рассудок его затуманился. Какое-то время он проспал, стоя на коленях, и ему приснилось, будто он странствует по пустыне. Ветер шуршал жухлой листвой высохших растений. Он шел и шел, один-одинешенек, в поисках неведомо чего, и наконец остановился передохнуть у высокой скалы, на которой было высечено изображение херувима и руны. Он понял, зачем пересек пустыню: как древние пророки, он странствовал в поисках мудрости и просвещения.