i 77717a20ea2cf885 - Admin

  Затем юное дарование, по-видимому, входит в раж и начинает изображать всё, что видит: оконный проём с кусочком двора, кухонную дверь, собственную лапку с тонкими пальчиками, печное жерло, свод очага... Линии карандаша становятся всё более твёрдыми. Вот уже и Ян пойман, скрючившийся над тетрадью: курчавая голова, линии плеч, рук. Вздрогнув от неожиданности, узнаю и себя: по-видимому, от рисунков с натуры Геля переключается на собственную память. Мне посвящён целый разворот: я у плиты, я разливаю чай, я сижу за столом, подперев подбородок рукой, смотрю мечтательно... Да, есть такая привычка. Манера рисования у неё, как у Яна, остаётся только гадать, скопирована или восстановлена собственная. Гляди-ка, и здесь моторика выплыла впереди мышления.

  Получаюсь я у Гели неплохо. Неловко и в то же время приятно; впрочем, художникам свойственно приукрашивать действительность, но её видение мне нравится.

  Те, кто изображён дальше, нам с сэром Майклом незнакомы. Повторяется одна и та же группа: женщина моих лет, две девушки постарше Гели. Тщательно выписаны лица, слегка намечены лёгкие одеяния, очертания деревьев вокруг. Лес? Сад? Та же группа - на ступеньках у входа в большое здание: опять-таки контуры, угадывается несколько колонн, обозначено большое окно, и в несколько штрихов - каменная кладка. Вот они же - на берегу водоёма; неподалёку набегают на берег волны, проступают осока и камыши.

  - Семья? - тихо спрашиваю сэра Майкла. Геля жадно рассматривает страницы. Молча показывает на женщину, потом на меня. У неё наворачиваются слёзы. Мама, понимаю я. Всё правильно. Меня она считает здешней мамой, а там, на рисунках мама её, Гелина.

  Сэр поспешно захлопывает тетрадку, возвращает. Задерживает её ладони в своих.

  - Простите, дорогая, - говорит мягко. - Простите.

  И конечно, от одного звука его голоса слёзы у неё высыхают.

  - Ей надо в семью, сэр Майкл, - говорю я с тоской. - Сами подумайте, что мы с Яном можем ей дать? Немного заботы, всего лишь. Но тут у нас - четыре стены, замкнутое пространство, а ей для восстановления памяти нужен мир, хотя бы немного похожий на тот, в котором она жила раньше. Может, тогда она быстрее придёт в норму?

  Он ласково поглаживает Гелину ладошку. Я стою у него за спиной, и мне так хочется взъерошить его золотые кудри, как я это иногда делала с Васютиными... Никогда бы до этого не поверила, что можно так любить мужчину-друга. Оказывается, можно.

  - А вы обратили внимание, - спохватываюсь, - на прогал в хронологии? Есть картины из сегодняшней жизни, есть позавчерашние, и ничего, что было между ними. Ничего, что связано с попаданием в этот Мир, ни людей, ни пейзажей. Допустим, последнего квеста она не помнит из-за шока, но до этого-то что-то с ней происходило! Она ведь не в один день сюда попала, она была одета по-походному, вооружена - кто-то её снарядил, подготовил. Где ещё целый слой воспоминаний?

  Сэр Майкл задумчиво поглаживает цепочку от медальона, того самого, действие которого я на себе уже испытала. Снимает медальон, отщёлкивает крышечку. Внутри - некий крошечный механизм вроде компаса с несколькими стрелками, и ведут себя эти стрелочки достаточно беспокойно. Паладин, не закрывая, осторожно кладёт приборчик на столешницу.

  - Иоанна, - он несколько смущён, - не смогли бы вы оставить нас на некоторое время? Не поймите меня превратно, но с того момента, когда вы впервые столкнулись с этим артефактом, ваша энергетика намного возросла, и сейчас у него в вашем присутствии начинает сбиваться настройка.

  - Получается, я для него что-то вроде магнитной аномалии? Стрелки отклоняю? - В ответ получаю виноватый взгляд. - Да какие проблемы, сэр Майкл, конечно. Пойду, прогуляюсь с Норой. Есть ли какие-то временные рамки или дистанции, которых я должна придерживаться?

  - Думаю, нам хватит и получаса. Что касается расстояния... что ж, метров пятидесяти будет достаточно.

  Это означает, учитывая деликатность сэра: марш со двора куда подалее и раньше чем через час не появляйся. Что ж, сейчас... смотрю на ходики - восемь, ещё светло, поброжу тут в окрестностях.

  - А я? - вскакивает Ян.

  - А вам, Ян, лучше остаться. Леди Ангелика к вам уже привыкла, и ваше присутствие будет действовать на неё успокаивающе. Займитесь пока чем-нибудь. Вы же рисовали, когда мы вошли, вот и продолжайте. Это хорошо развивает зрительную память, внимание и наблюдательность: умения, необходимые для воина и разведчика. И не отвлекайтесь, я скажу, если понадобится ваша помощь.

  Получив высочайшую санкцию, Ян с облегчением тянется к заветной тетрадке. А Геля обеспокоенно следит за мной.

  - Я скоро вернусь, - говорю успокаивающе и поправляю на ней плащик, в который она всё старается завернуться. - Гораздо раньше вернусь, чем в прошлый раз. Ты же не одна остаёшься! Будешь умницей?

  - Буду, - отвечает. - Ждать.

  - Молодец.

  Кидаю быстрый взгляд на медальон: стрелки носятся как оглашенные. Ухожу, ухожу. Нахватываю куртку; кстати, надо вытащить эти кошельки, а то существенно карманы оттягивают. Приберегаю несколько монет, остальное, заглянув в зал, сбрасываю в наш с Яном общак под стойкой.

  Судьба, видно, у меня такая: провести нынешний вечер на ногах.

  Торопиться некуда: подозреваю, что работа с памятью - занятие не из лёгких, поэтому лучше задержусь. Мало ли - активирует сэр какие-то воспоминания, а посторонний стук или шум собьёт пресловутую настройку прибора, и весь результат насмарку. К тому же, я целую вечность не бродила просто так, одна, не считая сегодняшнего похода, когда вмешался Мага и всё испортил, и не собираюсь никому позволить лишить меня прогулки. А Нора мне поможет.

  Давненько мы с ней не разговаривали по душам...

  Помнишь, подруга, как мы сюда попали? Тоже в результате такой вот пробежки.

  Мне мучительно хочется навестить два здешних места. Первое - то, из которого я угодила в Мир, и второе - Галин дом, вернее, то, что он него осталось. У нас всегда посещают могилу на другой день после похорон, и не придти, если есть возможность - как-то не по-людски.

  Когда Гала вела меня сюда впервые, дорога показалась мне долгой. Сегодняшняя занимает гораздо меньше времени, наверное, потому, что уже знакома. На подходе к ближнему Кольцу я настораживаюсь: не нравятся мне повышенные голоса явно подогретой спиртным публики, хохоты и визги девиц... надо же... ну, да видать, есть спрос. Командую Норе: "Служить!", и она подбирается, перехватывает зубами поводок и идёт, строго зыркая по сторонам.

  Здесь царство забегаловок, трактирчиков, харчевен, питейных заведений. Казалось бы - самое злачное место, особенно к вечеру, простор для преступных элементов. Однако за порядком здесь следят: среди кажущегося хаоса толпы высятся несколько внушительных фигур в облегчённых панцирях и шлемах, с короткими мечами: стражники. Доспех скроен по европейскому образцу, на шлеме у каждого - нечто вроде розетки, кокарды: видимо, отличительный знак городской службы порядка. Поэтому-то здесь относительно спокойно и лотошникам, и разносчикам пирожков...

  Нет, Нора, мы с тобой это брать не будем, мы и дома избегали уличной еды, а по каким причинам - лучше тебе об этом не знать. А вот и цветочницы, но не молоденькие девушки, как в центре - видимо, тут им небезопасно вечерами - а пожилые тётеньки, если не сказать - бабушки.

  Монолитная на первый взгляд толпа при приближении распадается на отдельных представителей. Есть и выпивохи, по ним заметно, что от заведения к заведению кочуют, а есть и те, кто пришёл отдохнуть, выпить кружечку-другую со своим братом-мастеровым, поговорить за жизнь... Между прочим, даже свиданки устраивают. У меня на глазах здоровенный детина с ручищами, как у молотобойца, сгребает у одной из цветочниц в охапку все ирисы и волочёт свой ненаглядной, что уже торопится навстречу и рдеет от удовольствия.

  А мне всю жизнь приходится самой себе цветы дарить, кроме, разве что, восьмого марта и дня рождения.

  Я прикупаю букет невысоких лилий, белых в рыжую крапинку, словно в конопушках, и совсем без удушающего запаха. У нас их называют "азиатками". Они на коротких ножках, в руке лежат удобно, и с учётом того, что в другой у меня - поводок, это существенно. В воду их, конечно, на пепелище не поставишь, но сколько пролежат - столько пролежат.

  Второе Кольцо, караванное, я проскакиваю тихой мышкой, памятуя, что здесь достаточно всякого рода приезжих, в том числе и сынов Востока, больших любителей женского пола такой, как я, комплекции... Да, любителей достаточно. Но дама с собачкой, да ещё с букетом в руках, вызывает у похожих противоречивые чувства. Никто не рискует пригласить меня на свидание, и я миную этот участок пути беспрепятственно.

  Рабочие слободки пусты, торговые ряды свернулись, лавочки и ларьки закрыты. Вечерняя пора... Кто не остался сидеть по домам, тот подался в сторону развлечений и культурного досуга.