Операция «Клипер» (В июле сорок пятого) - Евгений Белогорский

Будучи опытным дипломатом, он прекрасно понимал, какой должна быть реакция политического деятеля на известие подобного рода. Страх, испуг, растерянность — вот, что обычно появляется на лицах политиков, узнавших о внезапном увеличении военной мощи своего соседа и конкурента. Конечно, в зависимости от опыта и артистических способностей человека, все это отражается в той или иной степени на его лице. Это было непреложным фактом для любого государственного деятеля.

Чуть склонив голову на плечо, Гарриман нетерпеливо ждал их проявления, чтобы потом во всех красках описать его Трумэну. Начав говорить, он был недоволен тем, что переводчик не может полностью передать тональность его речи. Вместо плавных и победных фанфар, Сталин слышал неторопливую речь переводчика, тщательно подбирающего перевод слов, что в определенной мере принижало значение переданного известия.

Прошло несколько томительных для посла секунд, но он не заметил на лице советского вождя никаких изменений. Опустив глаза Сталин с невозмутимым лицом слушал американского переводчика и Гарримана охватило беспокойство. Он испугался, что Джозеф Стентон не точно переведет послание президента. Из-за соблюдения секретности, посол ни с кем из работников посольства не обсуждал депешу Трумэна.

Кляня себя за подобную неосмотрительность, Гарриман затаив дыхание ждал когда Сталин заговорит в ответ. Лавры триумфатора с чела посла бесследно исчезли. Он настроился на кропотливую работу перевода, но оказалось, что Сталин прекрасно его понял. По крайней мере так можно было судить по его ответу.

— Вот как? — спросил советский вождь с таким видом, что услышал забавную историю. — Спасибо за предоставленную информацию, господин посол. Я очень рад за господина Трумэн и весь американский народ. Передайте президенту мои самые искренние поздравления в связи со столь значимым успехом. Интересно, намерено ли правительство Соединенных штатов использовать её в войне против Японии? Ведь, если она обладает большой силой, то наверняка сможет принудить японцев к скорейшему заключению мира.

Сталин вопросительно посмотрел на Гарримана, но тот в ответ, только с рассеянным видом пожал плечами.

— Мне это совершенно неизвестно, господин Сталин. Президент Трумэн поручил передать вам только эту информацию. Ничего сверх того, что я сказал мне неизвестно — посол лихорадочно шарил по лицу советского лидера, но ничего кроме участия хозяина к гостю не находил.

— Не беспокойтесь, господин Гарриман. Это сейчас не столь важно. Главное как можно скорее прекратить германский конфликт и сесть за стол мирных переговоров. Надо поскорее дать людям мир, как в Европе, так и в Азии. Обязательно передайте это господину президенту. Я очень на вас надеюсь — Сталин вежливо подвел гостей к двери и пожал им руки на прощание.

Проводив американца, Сталин подошел к окну и закурил. Степенно и неторопливо попыхивая папиросой, он обдумывал сказанные Гарриманом слова. Докурив папиросу, он бросил её в пепельницу и сняв трубку внутреннего телефона произнес: — Пригласите ко мне Берию.

Воля вождей и правителей как правило исполняются быстро. Прошло не очень много времени, как комиссар внутренних дел предстал перед Сталиным.

— Хочу поздравить тебя, Лаврентий. Гарриман только что подтвердил твою информацию по Америке. Говорит, что испытание прошло успешно и американцы теперь самые сильные парни в мире — усмехнулся вождь.

— Что, так прямо сказал?

— Нет конечно. Это хорошо было написано у него на лице. Скажи, что эта бомба действительно может уничтожить большой город или это скрытый шантаж со стороны Трумэна?

— Думаю, что на данный момент американцы откровенно блефуют, Иосиф Виссарионович. Испытание прошло чуть больше суток. Сейчас ученые только обрабатывают полученные данные и вряд ли смогут быстро сказать что-либо конкретно, относительно силы и мощи взрыва. Утверждение о том, что одна бомба сможет полностью уничтожить большой город — это чисто теоретическое предположение. Возможно оно верно, а возможно и не совсем — уверенно доложил нарком, курирующий согласно решению Политбюро «атомный проект» Советского Союза.

— А как обстоит дело у нас? Как далеко продвинулись мы в этом деле? Что говорит Курчатов? Когда мы догоним американцев? — вождь забросал Берию вопросами.

— К сожалению, мы в самом начале пути, Иосиф Виссарионович, — честно признался нарком. — Благодаря помощи наших американских друзей, мы знаем устройство атомной бомбы и примерно знаем как её создать. Но у нас нет заводов, институтов, лабораторий без которых невозможно создать бомбу. Уранового сырья крайне мало не только для создания бомбы, но и для проведения самих опытов. Нет квалифицированного персонала как среди рабочих, так и среди самих инженеров. Есть кучка энтузиастов ученых во главе с Курчатовым, но нет единой команды. Каждый из них считает себя вторым после Бога и очень ревностно относятся к другим.

— Ну что же, нормальное и вполне объяснимое поведение гениев, которым ничто человеческое не чуждо. Именно об этом я и предупреждал тебя Лаврентий, когда ставил на этот проект. Главное ты нашел общий язык с Курчатовым, а с остальными вы вдвоем справитесь. Так, что он говорит о сроках?

— Курчатов говорит о пяти годах, но я думаю управимся пораньше — вынес свой вердикт Берия.

— Смотри, Лаврентий. Шапкозакидательство для нас крайне опасно в этом вопросе. Не сильно торопи, но и не давай спать. Нам крайне важно создать свою бомбу. Получив её, американцы начнут шантажировать нас, требуя покорности. Гарриман все глаза проглядел, пока говорил мне о ней. Хотел увидеть как я испугаюсь, но благодаря твоей информации, господин посол ушел не солоно хлебавши — сказал Сталин наркому, вновь переживая непростой момент в разговоре с американцем.

— Первый блин у них комом, но это только ещё цветочки. Скорее всего, американцы решат применить бомбу против японцев. Этим они убьют сразу двух зайцев. И нас напугают и принудят японцев к капитуляции. И обязательно на условиях серьезно отличающихся от тех, что были утверждены в Ялте. Так, что Сахалин с Курилами и Порт-Артур с КВЖД, могут сделать нам ручкой. Вот такие могут быть у нас дела.

Вождь замолчал, неторопливо прошелся по кабинету, а затем снова заговорил.

— Значит, Курчатов просит пять лет. Солидный срок. Долго нам придет терпеть выкрутасы господина Трумэна и ему подобных. Однако терпением Бог нас не обидел. Как говориться Христос терпел и нам велел. Потерпим. Где будет необходимо пойдем на временные уступки, но зато потом, уже никто не сможет диктовать нам свою волю.

Так закончилась эта в какой-то мере историческая встреча. Благодаря советским разведчикам, новость об испытании атомного оружия, не стала для Сталина полной неожиданностью. Тогда как поведение самого вождя, поставило американского посла в тупик.

Подробно описывая встречу с лидером СССР, Гарриман сделал следующий вывод о реакции Сталина на сообщение о бомбе. «Боюсь господин президент, что мы зря метали бисер перед свиньями. Ваши слова самым подробным образом были переданы Сталину, но он никак не отреагировал на них. Скорее всего он просто не понял, каким могучим оружием стал обладать американский народ».

Получив доклад посла, Трумэн несколько раз перечитал интересующее его место и после некоторого раздумья согласился с выводом Гарримана.

— Ну что же. Придется нам для некоторых непонятливых тугодумов устроить наглядную демонстрацию. Надеюсь, она как следует встряхнет дядю Джо и заставит его уважать нас — криво усмехнулся президент. Он отложил в сторону доклад посла и раскрыл блокнот, на странице которого ровным почерком было написано название нескольких японских городов, обреченных на жертвенное заклание. Президенту Трумэну предстояло выбрать первую жертву ядерному молоху.

Глава XIV.

На севере и юге.

— Вот посмотрите, товарищ маршал на горку которую нам предстоит взять — комдив Полынин, любезно предложил маршалу Говорову место у стереотрубы, на наблюдательном пункте дивизии. Готовясь к наступлению на Нарвик, маршал совершал осмотр места главного удара его войск. Педантичен и скрупулезен по своей натуре, Говоров всегда стремился ознакомиться с обстановкой не только по красиво разрисованной карте, но и на месте. При этом, маршал неизменно отдавал приоритет второму, а не первому.

Многие военные, привыкшие готовить наступление в штабной тиши и уюте, в окружении кучи проворных адъютантов, сговорчивых замов и понятливых секретарш, за глаза называли Леонида Александровича «математиком в погонах». Возможно определенная доля правды в этих словах и была, но во многом благодаря именно этой черте характера, за несколько лет войны, Говоров стремительно прошел путь от генерал-майора до маршала. Тогда как «нормальные» штабные деятели привыкшие управлять своими войсками по телефону, так и остались младшими генералами на почетных тыловых постах.