Опаленные крылья любви - Самсон Агаджанян

— Все твои мечты в необозримом будущем. Как же ты собираешься по белому свету путешествовать с грудным ребенком?

Довод был убийственный, но Наташа не растерялась:

— Ему будет два года и мы его возьмем с собой.

— К этому времени много воды утечет. Неизвестно, что будет через месяц, а ты уже загадываешь на годы вперед. Поживем — увидим.

— Я с тобой не согласна. Человек без мечты, что птица без крыльев.

Умар улыбнулся, прижал ее к себе.

— Мечтать не вредно. Я сам когда-то мечтал, но мечта осталась мечтой.

— Если не секрет, о чем ты мечтал?

— Никакого секрета нет. Хотел из большого Пулковского телескопа на звездный мир посмотреть.

Она удивилась:

— И это все?

— А разве этого мало?

— Да нет… Просто в твоей мечте ничего сверхъестественного и несбыточного не вижу. На Новый год берешь отпуск, едем в Санкт-Петербург и ты без проблем осуществишь свою мечту. Еще какая у тебя мечта?

— Есть еще одна, но о ней не могу говорить.

— Почему?

— Секрет.

Она догадалась, что у него за мечта.

— Только один маленький вопрос: от кого зависит твоя мечта?

— Секрет.

— Военную тайну родной жене не хочешь выдать?

— Выходит, так, — смеясь, произнес он.

— Умарчик, мне с тобой хорошо, но мне страшно. Я боюсь.

— Но кого и чего?

— Не знаю, но у меня такое ощущение, что надо мной летает черный ворон. Пытаюсь его отогнать, а он кружится и кружится над головой.

— Не бойся, я рядом с тобой.

Он увидел в ее глазах тоску, вздрогнул и непроизвольно прижал к себе.

— Все будет хорошо. Пока я жив, никому тебя в обиду не дам. У нас с тобой впереди длинная жизнь. Вырастим сына, выучим, поженим его и будут у нас внуки. Наша жизнь только начинается. У меня такое ощущение, что вкус жизни дошел до меня только сейчас.

Прижавшись друг к другу, они строили планы на будущее. И неведомо им было, что «черный ворон» сделает свое черное дело.

Приближался новый 1994 год. Политическая атмосфера вокруг Чечни все сильнее накалялась. Когда по центральному Российскому телевидению выступил лидер оппозиции и от имени временного Совета Чеченской Республики отстранил Дудаева от власти, Умар понял, что войны России с Чечней не избежать. В декабре танки оппозиции, укомплектованные российскими военнослужащими, двинулись на Грозный. Но молниеносный поход закончился позорным провалом. Армия Дудаева ликовала. По телевизору показали захваченных чеченцами в плен российских офицеров. Эта была прелюдия к большому кровопролитию. Грозный ощетинился в ожидании наступления регулярных российских войск. Окружение президента Ельцина было в растерянности. Такого исхода оно явно не ожидало.

Наташа видела, как переживал Умар. События, происходящие в Чечне, угнетающе действовали на него. И она решила помочь ему вновь вернуться в российскую армию. Надо было только найти удобный предлог, чтобы поехать в Москву Предлог нашелся. Умар уезжал на совместные военно-штабные учения среднеазиатских республик бывшего Советского Союза. Наташа собрала ему вещи в дорогу.

— Пора чемодан заменить. Вид у него неважный. Для генерала не подходит.

Умар нежно провел рукой по своему чемодану.

— Он у меня с военного училища, верой и правдой служит мне. Мы вместе с ним уйдем на заслуженный отдых.

— Умарчик, ты не против, если я на несколько дней съезжу в Москву? Надо проверить квартиры, внести квартплату да и кошелек наш надо пополнить.

— А тебе в самолете плохо не будет?

— Нет. Все будет хорошо.

— Мне не хочется, чтобы ты уезжала.

— Почему?

— Когда ты здесь, дома, у меня на душе спокойно.

Она подошла к нему, прижалась к его груди.

— Я вернусь быстрее, чем ты. Ты только помоги мне билет купить.

Он тут же позвонил оперативному дежурному по министерству обороны, заказал билет.

На следующий день Наташа уже была в Москве. Решив все текущие дела, занялась главным вопросом, ради чего прилетела. После недолгого колебания, она решила позвонить своему давнему поклоннику, который когда-то не давал ей прохода. И с которым, чего теперь-то скрывать, у нее был кратковременный роман. Правда, дальше поцелуев дело, слава Богу, не зашло…

Она набрала номер его служебного телефона. В трубке раздался простуженный голос:

— Слушаю.

— Юра, здравствуй!

— Вы генералу Жирову звоните? — спросил голос.

— Да.

— Можно узнать, кто его беспокоит?

— Жена его друга.

— У него другой номер. Запишите.

Она записала номер телефона.

— Спасибо. Можно вопрос задать?

— Можно.

— Давно ему генерала присвоили?

— Месяц тому назад.

— А какая теперь у него должность?

— Я думаю, об этом он вам сам скажет. До свидания.

Наташа положила трубку, задумалась. Вот значит как, Юрочка Жиров, безвыездно сидя в кабинете, стал генералом… «А может, это и к лучшему?» — подумала она и позвонила ему. В трубке раздался знакомый голос.

— Генерал Жиров.

— Юра, здравствуй.

— Здравствуйте, — без эмоций поздоровался он.

— Юра, ты что, не узнал меня?

— Почему не узнал? Узнал, Наталья Дмитриевна.

Он замолчал. Молчала и она. Начало такого разговора обескуражило ее.

— По твоему голосу чувствую, что ты не очень рад моему звонку.

— Рад, еще как рад, — ответил он.

В его голосе она уловила подковырку и решила закончить разговор, но не успела попрощаться, как он спросил:

— Наташа, что ты молчишь?

— Думаю, стоит ли, продолжать разговор. Пожалуй, не стоит. До свидания.

— Наташа, погоди! Ты что, обиделась?

— От интонаций твоего голоса не только обидишься

В трубке раздался басистый смех. Наташа терпеливо ждала.

— После твоей пощечины до сих пор я не могу прийти в себя, а ты обижаешься на интонацию моего голоса.

— Ты сам виноват. Юра, у тебя что за должность?

— Это для тебя важно?

— Да.

— Должность большая.

— А можно поконкретнее?

— Первый замминистра по кадрам.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Юра, нам надо встретиться!

— Это что-то новенькое для меня… Ты откуда звонишь?

— Из дома.

— Ты одна?

— Да.

— После работы я приеду к тебе.

— Нет. Только не домой. Давай в семь вечера у памятника Пушкину.

В трубке стало тихо. Она поняла, что он обдумывает, стоит ли просто так болтаться на улице, или уговорить ее, чтобы пригласила к себе. И не ошиблась.

— На улице дождь. Может, пригласишь на чашечку чая?

— Я бы с удовольствием, но ко мне приехала мама, — с ходу соврала Наташа.

— Надолго?

— Нет. На днях уезжает.

Опять тишина. Наташа терпеливо ждала.

— Хорошо. Я буду ждать у памятника.

— Спасибо, Юра.

Теперь надо было обдумать предстоящий разговор, повести его так, чтобы Жиров согласился помочь Умару вернуться в российскую армию. «Для пользы дела поиграю с тобой, миленький, в кошки-мышки!» — решила Наташа.

Она пришла немного раньше назначенного времени. Подходя к памятнику, издали увидела высокую фигуру военного и поняла, что это Жиров. Тот тоже увидел ее и пошел навстречу. Подойдя, взял ее руку и, поднося к губам, произнес:

— Ты все хорошеешь!

— Спасибо за комплимент, но у меня уже седина на голове.

Он посмотрел ей в глаза. Она улыбнулась ему. Заметила блеск в его глазах и поняла его значение.

— Как ты поживаешь? — спросила она.

— Пока нормально.

— Тебе идет генеральская форма,

Он увидел обручальное кольцо на ее пальце и спросил:

— Ты замужем?

Она хотела сказать, что нет, чтобы не помешать задуманному, но непроизвольно ответила:

— Да, — и тут же увидела, как исчезла улыбка с его лица.

— Я рад за тебя, — холодно произнес Юрий и посмотрел на часы.

Она поняла, что интерес к ней упал.

— Ты спешишь?

— Да. Ко мне должны приехать гости.

По его глазам поняла, что он обманывает.

— Юра, мне помощь твоя нужна. У Володи был друг, Кархмазов Умар, Герой Советского Союза, он сейчас служит в Узбекистане, тоже генерал, заместитель министра обороны. Помоги ему вернуться в российскую армию…

Она не заметила, как у того при упоминании фамилии Кархмазова сузились глаза и взгляд стал колючим.

— Можешь не продолжать. Скажу сразу: из этого ничего не получится. Я хорошо знаю, за что и как он был уволен из армии.

— Юра, пожалуйста, помоги ему!

— Здесь я бессилен. Его хорошо помнит министр обороны Грачев, и он ни за что не согласится вернуть его обратно в армию. Кархмазов ему так насолил, что тот ни за ч то не простит.

— И что ты посоветуешь мне делать? Может, к Грачеву обратиться?

— Я же сказал: ничего из этого не выйдет. Если к нему на прием даже попадешь, как только узнает, о ком идет речь, не захочет и слушать. А почему ты за него хлопочешь?