Военные приключения. Выпуск 6 - Валерий Мигицко

— Пошли, «герой», — говорит он Крысе. — Холостыми я в тебя палил… — Вадим поворачивается и идет в сторону участкового пункта управления.

Крыса хватается за живот и стрелой мчится за куст. Там он копошится, видно только его озабоченное лицо, но и оно в следующее мгновение исчезает.

Стрельцов подходит к участковому пункту управления. Два автомата у него на одном плече, третий — на другом. «Контингент» скатывается по крутой лестнице участкового пункта управления, высыпает навстречу Вадиму и замирает в отдалении, разглядывая его, словно в первый раз, во все глаза. Вдруг мужчина, у которого Ржа завязывал шнурок на ботинке, делает нерешительный шаг вперед и, вытянув лицо, почти шепотом спрашивает!

— Чё, Профи? Кончил их? Да?

— Сейчас придут, — невозмутимо отвечает Стрельцов.

Он подходит к бочке, что стоит возле участкового пункта управления, доверху наполненной дождевой водой, за край которой зацеплен проржавевший ковшик. Вадим берет его, черпает воду и приподнимает. Желтоватая, затхлая вода струится из множества дыр. Стрельцов начинает расстегивать куртку. Он поворачивается к только что спрашивающему, протягивает ему ковш:

— На, полей.

Тот семенит к нему, услужливо берется за ковш. Вадим с удовольствием подставляет спину под прохладную струю воды, плещется, покряхтывает, фыркает и приговаривает:

— Давай-давай, не жалей!

Все остальные наблюдают за этой сценой. Одни — о восторгом, другие — со страхом, третьи — с ненавистью.

Появляются Резаный и Крыса. Их одежда заляпана грязью, лица в потеках. У Резаного на лбу ссадина, а у Крысы одно ухо неестественно пунцовое и припухшее.

Мелькает множество серых от пыли ботинок, слышатся топот и хриплое дыхание. «Контингент» совершает марш-бросок. За плечами у каждого увесистый вещевой мешок и железная болванка с прилаженной к ней веревкой, вроде как автомат. Стрельцов легко и свободно бежит впереди строя. Вдруг он резко сворачивает в сторону, машет бегущим впереди рукой: мол, давай дальше. И останавливается. Вадим замечает, как от строя отделилась фигура и скрылась за кустом. Стрельцов устремляется туда.

Шепелявый укрылся, как ему кажется, и отсыпает из мешка песок. Вадим останавливается возле него. Шепелявый не замечает Стрельцова, пыхтит, утирает со лба пот и ополовинивает поклажу.

— Насыпай обратно, — произносит строго Вадим.

Шепелявый некоторое время оторопело смотрит на него, потом орет:

— Посел ты… Достал! Меня так в зоне не рвали! — Он вскакивает на ноги, весь трясется и продолжает орать: — Сам таси этот месок и зелезяку эту хренову! А я не хосю, не хосю! Вот те! — С этими словами он перехлестывает предплечия и показывает эту фигуру Стрельцову. Вадим коротким ударом в челюсть опрокидывает его на землю. Шепелявый ползает по траве, горстями заталкивает песок в мешок и слезливым голосом выговаривает:

— Тя сто, этому в армии усили? Бугай!

Строй тем временем удалился от этого места на несколько сотен метров. Клубы пыли стелются за бегущими людьми. Стрельцов подгоняет Шепелявого тумаками. Тот огрызается, но бежит и скоро они сливаются с серыми спинами топающих человекороботов.

Комната, канцелярские столы с разбросанными на них бумагами, стеклянные шкафы с папками на полках. Слышны томные вздохи, сладострастные мычания. На диване — молодящаяся особа и мужчина, который забавлялся картами, известные по встрече в ресторане.

Неожиданно открывается дверь. На пороге тот человек, которого называют «шеф». Увидев эту сцену, он спешно закрывает за собой дверь и шипит, как разъяренный гусь.

— Валет! Рыжая! Совсем спятили. Хоть бы нору закрыли!

Те вскакивают, прихорашиваются. Рыжая игриво говорит:

— Фу, какой ты, Крез, злой и грубый.

— Заткнись! — перебивает ее шеф. — И не Крез, а Николай Иванович Смоляников. Заруби это себе на носу и помни, когда переступаешь порог этой конторы. Зайди ко мне!

Он выходит из комнаты. Рыжая целует в щеку Валета и щебечет:

— Не печалься, дорогой, я скоро приду.

Рыжая в кабинете Николая Ивановича. Она сидит в кресле, высоко закинув ногу па ногу, курит длинную сигарету и, смакуя, время от времени запрокидывает голову, пускает в потолок струйку табачного дыма. На ее коленях — перламутровая сумочка.

— Мне нужна трехкомнатная хата в приличном районе, — говорит Крез. Он сидит за столом, откинувшись на спинку кресла, барабанит пальцами по столешнице. — И уж, конечно, не с видом из окон на помойку.

— Государственная или кооперативная? — рассматривая, как стелется дым от сигареты, спрашивает Рыжая.

— Кооперативная.

— Да, так лучше. С государственной сейчас много хлопот. — А деньги?

— Перед тобой, — показывает Крез на конверт, что лежит у него на столе.

Рыжая прячет конверт в сумочку, не любопытствуя, что в нем. Крез протягивает ей плотный лист бумаги о машинописным текстом, на котором наклеена фотография.

— Оформишь на этого парня.

Рыжая рассматривает фото.

— А он, видно, ничего мужик, этот Стрельцов.

— Но ты его, думаю, не заинтересуешь! — перегнувшись через стол, с издевкой бросает Крез.

Возле гостиницы КЭЧ — крытый брезентом грузовик. Входная дверь в это прибежище бездомных и командировочных военных открыта настежь и подперта кирпичом. Грузчики таскают ящики, коробки и закидывают их в кузов. Появляется Стрельцов с тюком в руках, за ним важно шествует Андрейка и несет небольшую коробочку. Вадим вталкивает в брезентовую утробу свою ношу, отправляет туда же «груз» сына, идет к распахнутым дверям гостиницы. Андрейка вприпрыжку бежит за ним.

Грузчики тащат шкаф и, переругиваясь, достигают вестибюля, где, наблюдая за происходящим, стоит, поджав губы и скрестив на груди руки, администраторша. Один из профессиональных тяжеловесов, рослый и рукастый парень в засаленном кепи, раздевает ее глазами. Он, заглядевшись, спотыкается о ковровую дорожку и выпускает из рук шкаф. Товарищи его лишаются опоры с одной стороны, пытаются удержать груз в прежнем положении и отчаянно костерят парня.

Комната Стрельцовых. Здесь хлопочет Валентина, укладывая вещи. Ей помогает Марля Николаевна — сменная дежурная по гостинице.

— Так все спешно, — причитает Валя. — Вечером сказал, что переезжаем, а с утра уже вон машина приехала.

— Голому собраться — только подпоясаться, — говорит Вадим, появившийся на пороге. Он слышал слова жены, и ее заботы кажутся ему несерьезными. Он веселый и, похоже, горд тем, что так скоро получил квартиру.