Когда пробуждаются вулканы - Михаил Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Газовые облака. От них они и бежали, — и Данила рассказал о своих приключениях.
— А где Овчарук и Борис? — спросила Варя.
— Не знаю. Я потерял их след.
Он пошарил в кармане: пусто. Последнюю сигарету он выкурил, когда выбрался из снежного мешка.
— Варвара Семеновна… — Он поправился: — Варя, нам нельзя оставаться тут. Слишком близко Тигла. Собирайтесь…
Ночь застала их у подножия Синего вулкана. Взошла луна, преобразив окружающий мир. Над долиной, откуда они только что поднялись, стлался белый туман. Казалось, что это тихо волнуется поверхность моря. На северо-западе, над Тиглой, трепыхало багровое зарево. В лунном свете все окружающее казалось призрачным, нереальным.
— Я чувствую себя такой маленькой и беспомощной, шепотом сказала Варя.
Она сидела на камне, подобрав ноги под себя. Лицо было лишено живой окраски, казалось плоским, без выражения, словно завороженное. Жили только глаза. Большие, широко раскрытые, они искрились.
Данила сидел рядом с ней. Как бы отвечая своим мыслям, сказал:
— Человек, когда остается наедине с природой, чувствует острее, и сердце бьется у него трепетнее, и свою жизнь он видит как-то сразу, она у него вся как на ладони — и хорошее и плохое. Человек очищается… Наверное, при коммунизме людей, совершивших антиобщественный поступок, будут исправлять, посылая на лоно природы… Вы говорите, что беспомощны. Но разве вас не восхищает это ночное великолепие?
— Восхищает, — прошептала она. — Я закрываю глаза и все-все вижу — и горы, и долину в млечном тумане, и эту холодную, сверкающую луну… — Варя вздохнула. — И все-таки мне хочется скорее добраться до кратера Синего.
— Зачем нам спускаться в кратер? Пойдем в колхоз «Заря», — сказал Данила.
— Говорят, в долину Синей можно выбраться только через кратер. Южный склон вулкана неприступен. Я не слыхала, чтобы хоть один охотник отважился спуститься по отвесным кручам.
— Но я альпинист, — возразил Данила.
— У нас нет снаряжения. Зачем рисковать? Мы обязательно должны побывать в кратере. Там круглый год лето, горячие целебные воды…
— Вот как?
— Я там не была. Но охотники часто наведываются туда. Лечатся от ревматизма, радикулита.
— Боюсь, что у меня другая болезнь, — пошутил Данила.
Варя сделала вид, что не поняла его:
— Вылечитесь.
Он пристально посмотрел на нее.
— Сейчас мы отправимся дальше, — сказал он. — Но прежде чем выйдем в путь, я скажу вам: я рад, что попал в аварию. Рад, потому что я нашел вас. А когда находишь женщину, ту самую, единственную…
— Не надо, — шепотом остановила его Варя.
Ей все это казалось сном. Разве здесь место для объяснения?..
Он встал и протянул ей обе руки:
— Пойдем.
Они шли час, второй… Круглая луна стояла в зените. Было светло, как днем, но идти стало труднее. На каменных плитах скользили ноги. Хотелось скорей миновать этот трудный участок пути, и они ускорили шаг. Казалось, что до вершины остается совсем немного. «Еще каких-нибудь двести — триста метров, — думала Варя, — и конец подъему. А там, в кратере, синее озеро, тепло, зеленеют деревья».
Цепляясь за торчащие камни и в кровь обдирая пальцы, они поднялись на гребень и посмотрели друг на друга. Стало страшно. Впереди за небольшой седловиной виднелась новая гряда черно-белых скал. Можно было различить их кинжальные вершины.
Данила и Варя долго сидели на камнях; пожевали холодного мяса и с трудом поднялись.
Снег под ногами твердый, утрамбованный ветрами; идти стало легче.
Данила искоса взглянул на Варю. Чувствовалось, что она устала, но не отстает, не жалуется.
— Может быть, отдохнем, Варя?
— Нет, нет. Уснешь и не проснешься.
— Мороз небольшой, градусов пятнадцать. Ветра нет.
Я вас укутаю в кошму, и вы немного поспите.
— Я еще потерплю.
Они замолчали. По сторонам высились отвесные каменные громады. Казалось, ложбинка, которой пробирались путники, вот-вот упрется в стену и пути дальше не будет. Поворот. Скалы разомкнулись, и за ними показался ровный склон, усеянный огромными валунами, словно беспорядочно построенными домами. Ни дымка над белыми крышами, ни огней в черных глухих стенах. Мертвый город.
Данила и Варя остановились. Может быть, здесь дождаться рассвета и немного вздремнуть в затишье? Нет, лучше, пока есть силы, идти!
Взявшись за руки, они долго петляли среди валунов. Наконец последний валун остался позади. Появились кусты стланика, а за ними какая-то черная полоса — не то лес, не то скалы.
Оказалось — лес. Березы стояли, как в парке, и заблудиться в таком лесу было трудно. Недаром камчатские леса зачастую называют «парковыми». Только ольховник здесь образует непроходимые заросли. Местами в густых зарослях пробиты тропки-тоннели с низкими сводами из спутанных ветвей. Но пользоваться такими тоннелями, чтобы не обходить ольховник, без доброго ружья небезопасно, потому что это медвежьи тропы.
Березняк кончился так же внезапно, как и начался. Данила и Варя очутились перед обрывом и глянули вниз. У ног простиралась гигантская чаша вулкана, затянутая туманом.
— Кратер.
— Не верится даже, — впервые Варя не выдержала и, уткнувшись в грудь Данилы, всплакнула. — Устала. Думала, не дойду, — сказала она и улыбнулась, но улыбка получилась жалкая. — Совсем раскисла.
Данила сбросил с плеча свернутую в рулон кошму и усадил на нее Варю. Сам пристроился рядом.
Варя, как села, так и уснула, прислонившись к его плечу.
— Выбилась из сил, — прошептал он.
Рассвет был близок. Данила глубоко вздохнул. Тело расслабло. Нет сил бороться с одолевающей дремотой. Варя проснулась первая, потому что ее пробрал холод. Она растормошила Данилу.
— Давайте разжигать костер и будем завтракать, — сказала она.
— Неужели я уснул? А собирался охранять вас, — он с хрустом потянулся.
— Хорош караульщик! — рассмеялась Варя. — Могла замерзнуть, а вы бы и не заметили.
Они съели по куску баранины, запили кипятком. Мясо приходилось экономить: неизвестно, когда еще доберутся до населенного пункта.
Крепкий сон и завтрак прибавили сил. Данила поднялся. Внизу поблескивало озеро. Кругом все залито светом зари. Казалось, природа умылась и принарядилась.
Варя сняла шапку и начала причесываться. Волосы вспыхнули бронзой, на лице заиграл румянец. Данила подошел к ней; она невольно подалась к нему. Оба молчали. Варя, будто очнувшись от сна, решительным движением откинула волосы со лба и надела шапку.
— Почему, я не знаю, но мне радостно.