Черный ястреб - Джоанна Борн

Хоукер жил интересной жизнью.

— Но судя по всему, тебя так и не повесили.

— Произошла своего рода судебная ошибка. Мне предъявили обвинение, но мой прежний наставник король лондонских воров — подкупил нескольких свидетелей. Это была моя первая встреча с Боу-стрит. Начало долгого и интересного сотрудничества. Сядь. Пол ужасно жесткий. — Хоукер на мгновение ушел куда-то.

Спина Жюстины, лишившись согревающего ее мужского тела, тотчас же замерзла. Но потом рядом очутились полушки и одеяла. Хоукер снял с Жюстины алый халат, стараясь не задеть ее раненую руку. Сам он тоже успел полностью раздеться.

— Мы могли бы пойти в постель, — произнесла Жюстина. — Большинство людей так и делает каждую ночь. — И все же ей не хотелось покидать гостеприимный круг света, отбрасываемого пламенем. Этот маленький мирок принадлежал ей одной. Остальная комната утопала в темноте.

— Мне нравится цвет твоего тела в отблесках огня, — произнес Хоукер. Давай ляжем, чтобы я мог подобраться к тебе получше. С этими словами он наклонился и поцеловал колено Жюстины.

— Как хорошо, — прошептала она. — Мне нравится.

— Мне тоже. — Хоукер еще несколько раз неторопливо поцеловал чувствительное место пол коленом Жюстины.

Маленькие электрические разряды пронзали ее лоно.

Кожа касалась кожи. Это было больше чем нагота. Они словно бы обнажили друг перед другом свои души. Желание Жюстины обладать этим мужчиной было сродни всепоглощающему пламени и сводило ее с ума.

— Я так тебя хотела, — прошептала Жюстина. — Три долгих года я жила в Лондоне и каждый лень думала о тебе.

Ладонь Хоукера собственнически легла на бедро женщины.

— Я часто проходил по Эксетер-стрит и заглядывал в окна твоего магазина. Я мог бы переступить сто порог в любой лень и спросить: «Помнишь меня? Мы когда-то были любовниками».

— Время от времени мне казалось, будто ты знаешь, что я совсем рядом.

— Иногда так и было. — Говоря правду. Хоукер был совсем беззащитен. А Жюстина… Она не могла сделать ничего другого, кроме как сказать правду в ответ. — Однажды, шесть месяцев назад, я тебя видела. Это было на Джермин-стрит.

Жюстина остановилась на дороге и смотрела на него. Очевидно. Хоукер почувствовал на себе ее взгляд. Он внезапно вскинул голову, точно нюхающий воздух пес. Но Жюстина скрылась в толпе. Еще немного, и Хоукер заметил бы ее.

— Мы потеряли так много времени, — прошептала Жюстина.

— А теперь?

Жюстина повернулась так, чтобы видеть его лицо. При этом рука Хоукера не переставала гладить ее, а потом замерла на спине. Жюстине нравилось быть с ним единым целым. Нравилось ощущать прикосновение его ноги к своему бедру.

— А теперь у нас есть… это. — Она накрыла губы Хоукера в поцелуе. Мужчины нуждаются в простых ответах. Даже Хоукер, во много раз превосходивший по уму себе подобных.

Убедительность его рук была безграничной. Они освобождали от напряжения каждый дюйм тела Жюстины. Хоукер наклонился, чтобы поцеловать ее груди и воздать хвалу их красоте. Жюстина подалась ему навстречу. Приподнялась, словно не весила ни фунта. И вот она уже сплела на коленях Хоукера, обхватив его ногами за талию, чтобы прижаться к нему как можно крепче.

Он поцеловал одну грудь Жюстины. потом вторую.

— Вы мои старые подружки. Мои красавицы. Как вы без меня поживали? — Хоукер легонько сжал пальцами один сосок. — Поглядите-ка. Вы тоже рады меня видеть.

Он вел себя ужасно глупо. Но тело Жюстины с радостью принимало его игры. Она слушала весь этот вздор, позволяя Хоукеру делать все, что ему нравится.

— Твоя очередь, — произнес мужчина, переключаясь с одной груди на другую. — А теперь твоя. Просто не знаю, на ком из вас остановить свой выбор.

Он прикусил зубами один сосок, а потом прошелся по нему языком. Сердце Жюстины запело от радости. Она утонула и растворилась в его вкусе и запахе. Впилась ногтями в его плечи и пропала в исходящем от его волос аромате.

Он вошел в нее. Быстро и жестко. Но это было так чудесно.

Я ужасно по тебе скучал, — выдохнул Хоукер.

Жюстина почувствовала, как ее уложили на одеяла. Но при этом плоть мужчины ни на дюйм не покинула ее лона. Жюстина тоже прижимала его к себе, обхватив руками и ногами.

— Пожалуйста. Прошу тебя…

Хоукер начал быстрые энергичные движения, и Жюстина подавалась ему навстречу.

Она выгибалась, постанывала, жадно ловила ртом воздух, и все ее существо наполнялось ликованием. А потом Жюстина содрогнулась всем телом и ощутила, как Хоукер присоединился к ней, глухо застонав.

Жюстина наблюдала за Хоукером из-под полуопущенных ресниц, не в силах пошевелиться. Его красота казалась ей совершенной. Он был необыкновенно искусным любовником, и Жюстина чувствовала себя восхитительно.

Хоукер осторожно коснулся повязки на ее руке, проверяя, все ли в порядке. Потом он сел, прикрыв колени одеялом, и смотрел на Жюстину с каким-то непонятным выражением лица.

Она взяла его за руку. Это бесхитростное прикосновение было невероятно чувственным и связывало их воедино.

— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно спросил Хоукер.

— Нет. — Жюстина села.

— А… Это обдуманное решение? — Можно было потратить целую неделю на изучение его лица сквозь лупу и все равно не понять, что же на нем написано. Жюстина попыталась отдернуть руку, но Хоукер не отпустил.

— Я хотела лишь переспросить тебя.

— Только прозвучало это так, как если бы ты дала мне от ворот поворот.

— Вообще-то так оно и есть. — Жюстина немного помолчала. — Наверное. — Хоукер ничего не ответил, и она продолжала: — Я об этом еще не думала.

— Так подумай.

Жюстине стоило подняться с иола и прервать это тревожащее душу единение. Или надеть на себя хоть что-нибудь. Разве можно мыслить здраво, будучи полностью обнаженной?

Хоукер держал ее за руку и чрезвычайно серьезно смотрел ей в глаза.

— Мне не нужен никто, кроме тебя. И никогда не был нужен. Война давно закончилась.

— Дело вовсе не в том, что наши страны воевали друг против друга.

— Я просто хочу сказать, что этой небольшой преграды между нами теперь не существует. Англия и Франция больше не враги. Я слышал разговоры. Никому нет дела до того, поженимся мы или нет. — Хоукер перевернул руку Жюстины и взглянул на ее ладонь. Погладил, словно стряхивая с нее невидимую пыль. — Дело в том, что я безродный бродяга, не помнящий, кто я и откуда…

— Ты знаешь, что для меня это не имеет никакого значения.

— А должно иметь. Ты заслуживаешь лучшего. — Губы мужчины дрогнули. — Но раз уж ты не нашла никого лучше, так почему бы не выбрать меня? У меня есть деньги. Я заработал их честными капиталовложениями. В основном в недвижимость. В Вест-Энде у меня дом, где я практически не жил. Там есть греческий зал и камин в стиле Роберта Адама. — Лицо Хоукера неожиданно расплылось в улыбке. — У меня даже есть дворецкий. Ты могла бы помочь мне вышколить его как следует.