Здравствуй, племя младое, незнакомое! - Коллектив Авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самец замер. Вожак подобрался к ней сзади, рывком притянул к себе и заурчал, прижимаясь всем телом к ее спине. Молодой самец разжал пальцы, быстро, в два скачка, приблизился к потерявшему бдительность вожаку, и со страшным рыком бросился на него. Эхо разнесло по джунглям дикий, яростный крик...
Толян вскочил с кровати и замотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее остатки навязчивого кошмара.
– Опять? – всхлипнула из темноты жена. – Толик... Может, к врачу, а? Толян недовольно скривился и передразнил:
– К врачу, к врачу...
Люся вылезла из-под одеяла, подошла, хотела обнять, но большой, выпирающий живот мешал ей прижаться к мужу. Толику стало стыдно.
– Фу ты, блин... Приснится же...
– Ты снова кричал.
– Ну все-все... Проехали... – виновато забормотал он. – Иди ложись... Чего вскочила? Нельзя тебе...
– Толик, у предков знакомый есть, – просительно затараторила Люся. – этот, как его, психоаналитик... Доктор наук, между прочим. Может, тебе...
– Ага, щас, – кивнул Толян. – В психи не терпится меня записать? Ну спасибо. Жена называется, елы-палы...
Утром он чувствовал себя на редкость паршиво. Ладно бы с бодуна, а то... И чего в голову лезет всякая чушь?
– Уау! – донесся с кухни радостный вопль жены.
Толян поднялся, встретился в зеркале взглядом с мрачным, небритым типом и, почесывая на ходу заросшее рыжеватой шерстью «пивное» брюшко, поплелся завтракать.
Люся стояла у распахнутого окна с закрытыми глазами и медленно водила руками по огромному животу.
– До сих пор не могу привыкнуть, – сказала она, услышав шаги мужа. – Дай руку. Вот... Чувствуешь? Пяточка...
– Угу, – хрипло подтвердил Толян. – Тебе чего в последний раз сказали?
– Кто?
– Ну, эти. Рожать когда?
– Со дня на день, – Люся наконец открыла глаза, принюхалась и бросилась к плите.
– За такие бабки могли бы и поточней выражаться, – ухмыльнулся Толян. – Тоже мне, елы-палы...
– Поточней сегодня скажут, – ответила Люся, задумчиво разглядывая содержимое сковородки. – Кстати, ты обещал меня отвезти. А предкам я все-таки позвонила. Молчи, – выставила она вперед ладошку. – Забросишь меня к врачу, а сам поедешь к психологу. Вон адрес, на холодильнике...
Новенький «вольвешник» Толяна стоял во дворе, недалеко от подъезда. Люся вперевалочку, по-утиному, спустилась с крыльца и, держась за локоть мужа, направилась к машине.
В салоне было душно. Толян включил кондиционер и сразу же почувствовал, что его бьет колотун. Дрожь начиналась где-то под ребрами, в самом низу, и, поднимаясь выше, сжимала сердце, сводила мелкой противной судорогой губы. Опасаясь, что жена заведет свою обычную болтовню и ему придется говорить что-то в ответ, он врубил погромче радио и вцепился потными руками в руль.
До центра добрались за считанные минуты. На Садовом была пробка. Зажатый спереди, сзади и с обоих боков собратьями по несчастью, Толян начал психовать. Он слишком поздно сообразил, что надо было свернуть вправо и двинуть в объезд. Торчи тут теперь... Из стоявшей впереди машины высунулся водитель, посмотрел вперед и, безнадежно махнув рукой, уселся на место.
О-безъ-яна встала утром ра-ано, О-безъ-яна съела два бана-ана, – издевательски-бодро орал приемник.
– Хочу банан! – вдруг громко заявила Люся.
Во время беременности это случалось с ней часто. Навязчивое желание съесть что-нибудь накатывало внезапно, как приступ, и обычно – в самый неподходящий момент.
– Где ж я тебе возьму? – прокричал в ответ Толян.
Люся молча указала глазами на обочину дороги, где шла бойкая торговля всякой всячиной.
– Что, прям щас? – обреченно спросил Толян.
– Ну То-олик...
Он открыл дверцу, убедился, что пробка все еще не рассосалась, и, лавируя между машинами, побежал к тротуару. Через минуту Толян вернулся.
– Вот, держи, – протянул он жене два больших апельсина. – Нет бананов. Разобрали.
Машины медленно, рывками, стали продвигаться вперед.
– А я хочу-у... – принялась по-детски канючить Люся.
Толян завел мотор.
– Ну потерпи, вот елы-палы, заладила.
– Не могу терпеть, организм требует...
– Увижу магазин, остановлюсь, – повысил голос Толян. «За поворотом должен быть „супермаркет“, – припомнил он. Перечить жене ему было лень, да и не хотелось, может, ей и вправду невтерпеж...
Миновав с черепашьей скоростью перекресток, он стал подыскивать место для парковки.
В овощном отделе собралась толпа.
– За чем стоим? – поинтересовался Толян в «хвосте» очереди.
– Бананы завезли, – ответила старушка и строго добавила: – Сказали, не занимать.
Толян чертыхнулся, пожал плечами, еще раз обвел глазами очередь и понуро поплелся в машину. Стал накрапывать дождь.
Жена сидела, обиженно оттопырив губки.
– Бред какой-то, – фыркнул он и зло рванул с места.
Проезжая мимо Елисеевского, Толян притормозил, но тут же, прошипев что-то себе под нос, надавил на газ. В одной из витрин красовался огромный плакат с крупной надписью: «Бананов нет».
Толян резко, так, что машину едва не занесло на мокром асфальте, свернул в переулок и чуть не сшиб пешехода, торопливо перебегавшего через дорогу. Затрапезного вида мужичонка в последнюю секунду отскочил в сторону, выронил из рук мятый бумажный сверток и замер, испуганно моргая глазами.
– Ты ч-че, елы-палы! – высунувшись из окна, заревел Толян. – Жить надоело?
Пешеход растерянно застыл посреди дороги, как памятник безвинным жертвам дорожных происшествий.
Толян выскочил из машины:
– Брателло! Ты?!
– Толя? – пропищал пешеход, приходя в себя.
– Привет, брателло! Сколько лет, сколько зим! Это ж надо...
– Здравствуй, Толя...
– Ну, очнись, елы-палы... – Толян сжал мужичонку в объятиях. – Вот так встреча! Пойдем, с женой познакомлю.
Подобрав с земли бумажный пакет и обхватив пешехода за щуплые плечи, Толян потащил его к машине.
– Люсь, эт Юрик. Друг детства, можно сказать. В одном классе учились. Ну, залазь в машину, чего как неродной?
– Очень приятно, – хмуро кивнула Люся и глянула на часы. Толян подрулил к обочине, заглушил мотор.
– Ну, рассказывай, где ты, что?
– Да так... – смущенно улыбнулся друг детства. – Ты-то как поживаешь?
– Ничего, вот новую тачку недавно купил. Бизнесменю маленько, в общем, все пучком. На хлеб с икрой хватает. Да-а... А ты изменился. Он у нас, Люсь, самый умный был в классе. Девчонку у меня увел, – нарочито суровым голосом припомнил Толян. – Не забыл еще?
– Как же... – мужичонка усмехнулся и потер переносицу с заметной горбинкой. – На всю жизнь память осталась. Оба рассмеялись.
– Ладно, не обижайся, ты тоже хорош, – примирительно сказал Толян.
Дело было в десятом классе. Толян уже тогда понял, что ни к чему ему все эти логарифмы, теоремы и прочие тычинки с пестиками. Какой в них толк? Да и не до уроков ему было. Влюбился по самое «не могу». Ленка с последней парты, глазастая, тоненькая, в юбке, едва прикрывающей ягодицы, не давала ему покоя ни днем ни, особенно, ночью. И настолько влезла она ему в душу, что даже подойти боялся. Так, смотрел, иногда записки дурацкие сочинял, портфель на переменке прятал...
И вот вызывают его однажды к доске. Урок биологии. Училка, противная такая, Галина Гавриловна, прозванная за вредность Горилловной, говорит: «Ну, Кузнецов, изложи-ка нам теорию эволюции...» А Толян, понятное дело, ни сном ни духом, впервые об этом слышит. Нет, он, конечно, был в курсе, от кого люди произошли, но как это их угораздило, когда конкретно и при каких обстоятельствах... И вдруг слышит, Юрка Тюлюкин, его дружбан, шепчет, сложив тетрадку рупором:
– Выживание более сильных особей...
Толян повторил и замолчал, старательно делая вид, что собирается с мыслями.
– Приспособленных... к условиям среды, – уже уверенней продолжил он после паузы. – и гибель слабых... неприспособленных... называется... Называется... – он замер с открытым ртом, как большая рыбина, лишенная кислорода, но тут снова послышался спасительный шепот друга, и Толян громко и уверенно закончил: – Неестественный отбор!
– Что-что? – ехидно уточнила Горилловна.
Класс разразился хохотом. Толян стоял, пригнув голову, и боялся взглянуть назад, туда, где сидела глазастая Ленка. Да это было и не нужно, от ее смеха, громкого, звенящего, казалось, вот-вот лопнут оконные стекла. Не смеялся только Юрка. Успел небось сообразить, что даром ему эта шуточка не пройдет...
– Да, вмазал ты мне тогда от души, – захихикал мужичонка, но тут же спохватился и, глянув на Люсю, снова сконфузился. – Это вам, – он протянул ей мятый бумажный пакет. – Угощайтесь... Бананы. С шести утра в очереди стоял...
В конце коридора, перед дубовой дверью, Толян резко затормозил. Ну войдет он, и что дальше? Сидит там какой-нибудь умник с бородкой, в очечках и подозрительно так интересуется: «Сумасшедших в роду не было?» Толян почувствовал себя лабораторной крысой, над которой нависла угроза научного опыта. Только крысам легче, они ничего не знают, а он в здравом уме сюда явился, да еще добровольно. И очереди никакой. Может, смыться? АЛюське сказать, что был, все хоккей, нет поводов для...