Пути неисповедимых - Алёна Реброва

— Желаете попить, выпить или что-то еще? — поинтересовался Демонтин, подойдя к одному из столов, рядом с которым находился большой резной деревянный стул, больше походящий на трон.

— От кофе не откажусь, — киваю, чувствуя, что усталость и нервы скоро доведут меня до состояния, когда единственным желанием станет сон.

— Что, кофе? Что это такое?… Аа… садитесь здесь, — велел ученый, указав на место перед его столом.

— Эм? — удивленно смотрю на него. — На пол?

Истэка вздохнул, щелкнул пальцами и вдруг перед столом из воздуха возник стул.

— Поразительно! — восклицаю, садясь на предложенное место. Сотворенный стул вполне меня выдерживал… интересно, как маг это сделал?

— Обо мне не просто так легенды ходят, — усмехнулся Демонтин, жестом фокусника достав из воздуха фарфоровую чашечку кофе. — Сахар или молоко?

— Лимон.

Откуда-то выпала долька желтого лимона и плюхнулась в чашку, немного разбрызгав местный напиток, который я, ностальгируя, называю кофе.

— Держите, — Демонтин протянул мне напиток, а себе достал чашечку чая.

— Спасибо, — улыбаюсь, отпивая кофе. Вкус был очень даже ничего…

— Скажите, неужели я такой страшный? — неожиданно спросил ученый, проведя рукой по рыжим волосам, подстриженным в каре. — С тех пор, как было названо мое имя, вы трясетесь, не переставая! Думаете, мне стоит взять псевдоним? — спросил, серьезно глядя на меня.

— Оу… Нет, что вы! Это я от волнения, наверное. Не каждый день удается поговорить с такой… необыкновенной персоной, как вы.

— Необыкновенной персоной, — хмыкнул Демонтин, задумчиво закатив глаза и уперев подбородок о кулак. — Я заслуживаю право на то, чтобы зваться великим магом, а не «необыкновенной персоной».

— Простите, пожалуйста…

— Не извиняйся, — отмахнулся он. — Так уж получилось, что серафимов не пускают в академии ни под каким предлогом, так что я, отрастив крылья, утратил всякую возможность сделать что-то полезное и представить это миру даже под псевдонимом, не то что под своим именем, — вздохнул ученый, залпом осушая свою чашечку чая. — Ну а вот ты. Ты из академии?

— Нет, я сама по себе, — объясняю, плохо понимая, какое ему до этого дело. — Академий в глаза не видела и пока не хочу.

— И правильно. Нечего тебе там делать, Ведьма с Равнин, — усмехнулся Демонтин, отпив из чашки, вновь наполнившейся чаем. — Студентов будешь смущать, преподаватели тебя наверняка затравят…

— Вот об этом я и пришла поговорить, — осторожно приближаюсь к теме. — Дело в том, что я не совсем Ведьма с Равнин по имени Бэйр.

— Вот как, — глаза ученого загорелись и подался в мою сторону, как ищейка, поймавшая след. Я резко отстранилась, испугавшись. — А кто же ты, раз не Бэйр?

— Как я уже сказала, это действительно долгая история…

— Мы никуда не спешим.

Начала я как-то путано, с большим трудом вспоминая, кем приблизительно я была и как попала в мир. Но потом, когда дело дошло до жизни в этом мире, меня понесло… Как будто открылось второе дыхание и я, приправляя слова жестами и интонациями, описывала событие за событием, случившиеся в моей ненормальной жизни за последние месяцы. Я старалась рассказывать только самое необходимое, но в итоге получилась целая эпопея на несколько часов… и это при том, что я почти не упоминала случай с единорогом и, конечно же, всех скелетов из шкафов в поместье Сеймуров.

Под конец моего рассказа за окном уже давно стемнело. Комнату освещал мягкий оранжевый свет магического происхождения, делая ее как будто меньше и оттого уютнее. Подобная атмосфера располагала меня к болтовне, а Демонтин, слушая мой рассказ, под конец не выдержал и достал из ящика стола толстую тетрадь, в которой принялся что-то усердно записывать.

— … И вот, этим стрельцом оказались вы! Дальше сами знаете, — заканчиваю, улыбаясь. Чувства были такие, как будто я закончила целую книгу… приятное ощущение из прошлого, простучавшееся сквозь память.

— Значит, перемещение между мирами, обмен душами и потеря памяти… — подвел итог Истэка, резким движением пера подчеркнув в тетради три строчки. — Все это я могу объяснить.

— В самом деле? — удивленно смотрю на него.

— Конечно, — кивнул он и отложил тетрадь. Достав из воздуха по четвертой чашке чая нам обоим, ученый продолжил. — Я долгое время пытался пробраться на свою родину, но единственное, чего я добился, это возможность путешествия во сне. Хотя и с ней я узнал не мало…

— Хотите сказать, девчонка из самых глухих мест Скахана знала о перемещениях между мирами больше вас? — с недоверием смотрю на Демонтина, отпивая из чашки. — Она провернула это дельце с обменом душами очень ловко, а по снам гуляла, как у себя дома.

— Ведьмы Равнин… они, знаешь ли, особенные. Хотя серафимы абсолютно точно сильнее любой из них, равнинные колдуньи имеют определенную власть, — объяснил ученый, мечтательно посмотрев куда-то в сторону и проведя в воздухе полукруг чашкой.

— Ладно, и чем же они особенные?

— А ты разве не знаешь? — Демонтин внимательно посмотрел на меня, улыбнувшись. — Уж кто-кто, а ты должна была заметить, что именно не так с вашим племенем.

— Мне хочется, чтобы это сказали вы, — признаюсь. — Тогда это не будет звучать, как бред.

— Почему же бред? Вы — любимицы Судьбы. Непонятно, чем именно ей так угодили колдуньи, родившиеся на Равнинах, но все они имеют уникальный дар… Знаешь, в некоторые периоды жизни люди часто смотрят с мольбой куда-то в небо и произносят: «Я бы все отдал, только бы то-то произошло или не произошло…» У вас, ведьм с Равнин, эта возможность есть. Вы меняетесь с Судьбой, торгуетесь на свою жизнь. Она забирает, вставляет и заменяет фрагменты вашей личной судьбы. Так можно избежать множества несчастий, но и здорово влипнуть в итоге. Можно совершить невозможное, но заплатить за это своей судьбой. Ты ведь пользовалась этой возможностью, так?

— Да, было пару раз… но я не знала, что это такое!

— И после каждого раза ты все теснее сближалась с этим телом… с его судьбой. Не так ли?

— Именно так, — киваю, пораженно уставившись на ученого.

Раньше я об этом не думала, но сейчас поняла, что и после того, как я превратила человека в оборотня, и после воскрешения Дейка я стала гораздо ближе к изначальной Бэйр, к ее телу, возможностям, знаниям и даже некоторым чертам характера…

— Память ты потеряла не только из-за того, что пользовалась способностями, — сказал Истэка, будто прочитав мои мысли. — Она обязательно когда-нибудь исчезла бы, даже если бы не отвалилась сразу, как хвост у ящерицы.