Пути неисповедимых - Алёна Реброва

— Как… как ты это сделал?… — пораженно спросил Кудеяр, с трудом выйдя из ступора. — Ты же… ты же не маг!

— Тебя интересует, как он это сделал?… — возмутилась Раф, не зная, то ли ей кричать от злости, то ли плакать от унижения. — Может, стоит вступиться за меня, а не спрашивать, как он это сделал!?…

— Ты сама виновата, — пожал плечами царевич. — Ни его от твоих нападок, ни тебя от него я защищать не стану. Сами разбирайтесь.

— Это… так странно, — пробормотал оборотень, осмотревшись вокруг, будто впервые видя эту комнату. — Я как будто…

— А ну вернись в свою ипостась, — велел ему Дейк. — Вернись немедленно и никогда так больше не делай!

— Хорошо…

Образ Лео вновь дрогнул. Сила, окружающая его, исчезла без следа.

— Что это, черт возьми!? — недоуменно воскликнула Раф, осматривая свое платье, которое как будто с помойки вытащили.

— Я не знаю, даже предположить не могу, как так получилось, — ответил ей Леопольд, с любопытством рассматривая свою работу. — Но одно я знаю наверняка: впредь тебе лучше быть со мной повежливее… вдруг эта неуправляемая сила опять вернется? — он загадочно посмотрел на Раф из-под упавшей на глаза серой челки.

— Леопольд, значит? — переспросила она спустя несколько секунд немого изумления. Девушка, не сводя глаз с оборотня, опустилась на свое прежние место, никого больше не замечая. — Я Рафнейрис.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Лео, осторожно взяв Раф за руку и учтиво поцеловав тонкие пальцы.

— Пожалуй, мне тоже приятно, — она улыбнулась в ответ, не отнимая руки и по-прежнему разглядывая «оборванца».

Эту странную сцену прервала служанка, подошедшая к нашему столу с подносом. Она принесла четыре горшка с похлебкой и ложки, но увидев пришедшую девушку, подумала, что обсчиталась. Ей было велено принести обед и Раф, чтобы сестрица царевича не сидела голодной.

Пообедав, мы решили, что долго рассиживаться нет смысла. Один из рабов Весемира уже принес в комнату Кудеяру лекарства, потому ждать нам было нечего. Собрав вещи, мы вывели лошадей из стоил и поехали к окраине города.

Когда мы приблизились к лесу, Мафусаил, которого не приняли бы ни в одну конюшню, вылетел из-за деревьев навстречу хозяину. Кудеяр усадил на дракона свою сестру и сел сам, только тогда мы смогли ехать, как говорится, на полной скорости.

Какое-то время наш путь шел по дороге вдоль леса, но потом нам пришлось резко свернуть в чащу. Там о том, чтобы ехать верхом, не могло быть и речи. Нам пришлось пробираться за Раф по неведомым лесным дорожкам, волоча за собой лошадей. Говорить было запрещено, так как речь могла сбить девушку с нужного направления: лес был заколдован и просто так по нему было не пробраться.

Черт по пути кусал ветки и заглатывал всяких мошек, осмелившихся пролететь перед его носом, но по мере того, как глубоко мы заходили, конь успокаивался. Спустя примерно двенадцать километров, на которые мы истратили все физические силы, Черт окончательно перестал обращаться внимание на ветки и мух, он встрепенулся и ринулся вперед Раф с поразительной уверенностью, как будто знал, куда идти. Девушка не стала возражать и дальше мы следовали за лошадью, какой бы глупостью это не казалось.

Через несколько минут сквозь толстые стволы деревьев стала проглядываться лесная опушка — пустая полянка. Мы все ринулись к ней, подумав, что пришли наконец, но кое-что заставило нас остановиться, застыть на месте и притихнуть: тишину леса разорвал оглушающий выстрел.

В недоумении мы осмотрелись по сторонам. Я подумала, что мне показалось… но тут же раздался еще один, который точно шел с поляны.

Медленно подняв голову, я с ужасом обнаружила раздробленную кору дерева прямо над своей головой.

Раздробленную пулей.

8. Великий и ужасный

— Что за?… Там кто-то с ружьем! — в изумлении кричу, едва сдерживаясь от того, чтобы не броситься на поляну посмотреть на обладателя огнестрельного оружия. Меня остановила лишь мысль о том, что вряд ли я могу попасть под обстрел, как только выйду на открытую местность.

Тут раздался третий выстрел. Мы все вздрогнули и обеспокоенно оглянулись. К счастью, никто из нас не пострадал… зато на полянке послышался страшный треск, грохот, а затем кто-то взвыл от боли.

— Идем, посмотрим? — неуверенно спрашиваю, обернувшись к Дейку.

— Пойдем, — кивнул рыцарь, поправляя кольчугу под туникой.

Чтобы понять, в чем дело, мы подошли ближе к поляне, но не стали выходить из-за спасительных деревьев.

К нашему удивлению, на опушке никого не оказалось… Впрочем, она была очень большой и кустистой, кричавший от боли мог упасть в высокую траву, где мы его точно не могли заметить.

Решив разделиться, мы стали обыскивать поляну поодиночке. Мне был отведен край с востока.

Я старательно исследовала каждый куст, готовя обе руки к действию на случай, если все же найду стрелявшего… Так продолжалось до тех пор, пока среди зеленой травы мне вдруг не попался край красного крыла, выглядывающего из-под большого упавшего дерева.

Я дотронулась до перьев, и крыло дрогнуло.

— Кто это!? — донеслось из-под кроны упавшего дерева, под которое и уходило крыло. — Кто меня трогает!?

— Я не желаю вам зла и хочу помочь… — объясняю неведомому существу. — Я помогу вам выбраться, а вы не стреляйте, хорошо?

— Настрелялся уже…

Кивнув, я стала раздвигать ветки дерева, которые плотным стогом накрывали несчастного.

Вскоре сквозь листву я заметила мужчину, погребенного под сучьями. Его правое плечо, грудь и ногу прижало к земле толстыми бревнами, потому он не мог встать.

Не долго думая, я мастерски обожгла ветку огненной струей, не повредив при этом пленника. Легко сломав уголь, я помогла мужчине подняться.

— Вы как, в порядке? — участливо спрашиваю, наклоняясь к незнакомцу.

— Почти полностью, — уверил меня он, с видимым трудом садясь на земле. Голос у него был высоковатый, как будто раздраженный.

Напрягшись всем телом, мужчина вытащил свое огромное крыло из-под горы веток… потом еще одно… и еще… В итоге их оказалось шесть. Шесть трехметровых красных крыльев.

Оттолкнувшись ими от земли, мужчина встал и, опираясь на сложенные крылья, как на костыли, медленно подошел ко мне.

— Вы ведь не моя галлюцинация? — спрашиваю, улыбаясь. Хотя бедолаге явно не до смеха, но его внешность все же наводит на мысли о том, что мой разум окончательно помутился.

— Боюсь, я слишком реален для того, чтобы быть вашей галлюцинации, — ответил он, забавно дернув губами, над которыми была щетка прямых жестких черных усов.