Приданое Эсмеральды - Нора Робертс

Корбетт на секунду замолчал. Это в комнату, полностью одетая, с бельевой корзиной в руках вошла Эйбра.

– Здравствуйте, мисс Уолш.

– Здравствуйте, детектив. Привет, Винни. Сегодня день уборки. Могу я предложить вам кофе? Что-нибудь другое не хотите выпить?

– Нет, благодарю вас, – ответил Корбетт. – Вы были с мистером Лэндоном, когда он обнаружил взломанную дверь?

– Да, была. Почти каждый вечер пятницы я работаю официанткой в нашем пабе. Эли пришел – когда это было? – по-моему, в полдевятого вечера. Они, то есть он и мистер Стоуни Триббет, сидели и пили пиво и оживленно беседовали.

– Стоуни Триббет – местный житель, – пояснил Хансон.

– Мы пробыли в пабе до закрытия, – продолжил Эли. – Мы с Эйброй проводили Стоуни до дома, потом пришли сюда.

– Мистер Хансон утверждает, что вы позвонили ему в 1.43 ночи.

– Верно. Мы вошли в кухню, и я увидел, что панель сигнализации чем-то испачкана. Потом проверил дверь и увидел следы взлома. И я изменил код сигнализации. Снова изменил.

– И подстраховался собакой, – сказала Эйбра и погладила Барби по голове.

– Вы видели незнакомые машины, незнакомых людей на берегу или на улице?

– Нет, не видел, но я тогда особенно и не приглядывался. До этого выходил из дома или сидел на террасе и читал. Ничего подозрительного я не заметил. И в паб я не собирался, решил туда пойти неожиданно, в самую последнюю минуту. И никому не говорил, что ухожу. Мое решение было спонтанным.

– Вы обычно куда-нибудь уходите вечером в пятницу?

– До этого я всего один раз был в пабе.

– А там вы никого не заметили? Того, кто вызвал бы у вас подозрения? Чье поведение было странным?

– Нет.

– А я вот кое-что хочу сказать, – вступила в разговор Эйбра, повернувшись к полицейскому. – Тоник с лаймом.

– Простите, не понял.

– Сейчас объясню. Может, я и ошибаюсь, но я обслуживала одного посетителя, которого раньше в глаза не видела. Он сидел один, в дальней части зала и пил тоник с лаймом. Он сделал три заказа, но третью порцию так и не выпил.

– Что же в этом странного? – спросил ее Корбетт.

– Большинство тех, кто постоянно приходит в паб повидаться с друзьями, чаще всего пьют пиво или вино. Этот самый посетитель, возможно, не хотел напиваться или пришел просто послушать музыку. У нас выступает хорошая рок-группа. Но…

– Продолжайте, – попросил Корбетт.

– Понимаете, дело в том, что этот незнакомец ушел сразу после того, как появился Эли. Я взяла у него заказ и направилась к стойке. Там я задержалась всего несколько минут, перебросилась парой фраз со Стоуни. Я стояла лицом к входу и сразу увидела Эли. Я познакомила его со Стоуни и пошла разносить заказы. Когда я принесла тоник с лаймом, того, кто его заказал, уже не было. Он ушел, оставив на столе деньги.

– Я знаю этот бар, – произнес Корбетт и задумчиво прищурился.

– Там есть еще один выход, но в него нужно идти через кухню.

– Все правильно. Он мог уйти сразу после прихода Эли, потому что я на время отвернулась и не видела главного входа.

Если он вышел не через кухню, а все-таки через вход, то сделал это в тот момент, когда вошел Эли, а я отправилась к стойке, чтобы принести ему пива. Или же он ушел минут через пять после того, как заказал третью порцию тоника.

– Вы запомнили, как он выглядел?

– Нет, лишь в общих чертах. Белый, лет тридцать пять – сорок. Каштановые или темно-русые волосы, точно не разглядела. Довольно длинные, лежали на воротнике. Цвет глаз не разглядела. Про телосложение ничего не могу сказать, потому что он сидел. У него огромные широкие ладони. Я смогу вспомнить больше, если мне удастся очистить сознание.

– Вы готовы поработать с полицейским художником?

– Да, конечно, но… Вы в самом деле думаете, что этот человек мог забраться в дом?

– Это предстоит выяснить.

– Извините, – произнесла Эйбра, переведя взгляд с Эли на Винни Хансона. – Прошлой ночью я как-то не подумала об этом.

– Вот поэтому мы и проводим повторные следственные действия, – пояснил Хансон.

– Не знаю, какая может быть от меня помощь. Сами знаете, какой свет в баре, особенно когда играет музыка. А он сидел в дальнем конце зала, где еще темнее.

– Что он вам сказал? О чем вы говорили? – уточнил Корбетт.

– Да ни о чем. Он заказал тоник с лаймом. Я спросила, ждет ли он кого-нибудь, потому что в выходные свободные места в баре на вес золота. Он просто повторил заказ. Не очень общительный тип.

– Мы договоримся с художником, чтобы он пришел в удобное для вас время. Мы свяжемся с вами, – сказал Корбетт. Поскольку Барби обнюхивала его ноги, ему пришлось наклониться и почесать ей голову. – Кстати, собака в доме – это хорошая мысль. Если она громко залает, почувствовав чужого, то любой злоумышленник поостережется лезть в дом.

Эли проводил полицейских до порога, а когда обернулся, то увидел, что Эйбра стоит, прижимая к бедру корзину с бельем.

– Мне очень жаль, Эли.

– Почему?

– Если бы я прошлым вечером вспомнила того типа, мы могли бы сделать фоторобот. Мне жаль, что я не могу дать точного описания его внешности. Я не обратила на него внимания. Было понятно, что он хочет, чтобы его оставили в покое.

– Мы не знаем, имеет ли этот незнакомец какое-то отношение к нашим делам. Если же это подозреваемый, то благодаря тебе мы получим хотя бы приблизительное его описание. Согласись, это лучше, чем ничего.

– Я попозже займусь медитацией и попытаюсь вспомнить точнее. Только не возражай.

– Я и слова не сказал.

– Но ты подумал и мысленно произнес даже несколько слов. Пойду, отнесу это в стиральную машину. – С этими словами она посмотрела на часы. – Я опять опаздываю. Завтра я приберу спальни, доделаю то, что не успела сегодня. Сейчас закончу уборку в комнате Эстер и поеду к себе домой. Надо кое-что успеть сделать перед занятием.

– Потом вернешься сюда?

– Знаешь, мне действительно нужно закончить то, что я не успела. И еще я хочу побыть одна в пустом доме, чтобы помедитировать. Я приеду к тебе завтра. Нужно взять на себя эту ношу, – сказала она и поспешно вышла в другую комнату.

– Только мы с тобой остались, Барби. Только ты да я, – вздохнул Эли. Оно даже к лучшему. Он слишком привык к присутствию Эйбры в доме. Пожалуй, для них обоих будет лучше, если у каждого есть свободное время и свободное пространство.

Увы, легче ему от этой мысли не стало.

Глава 18

Наглухо заблокировано. Следует признать, что ее сознание наглухо заблокировано. После медитации она встретилась с полицейским художником и попыталась подключить активное воображение, – в котором, кстати, была слаба, – и все же результат получился никакой. Несмотря на затраченное время и усилия, несмотря на мастерство художника, лицо на рисунке могло принадлежать любому мужчине в возрасте от тридцати до сорока лет.