Былина железных душ - Вячеслав Ларин

Между тем Хедор надел на голову шлем княжий, златоверхий и взял круглый как луна щит, обитый железом. Беленир же сменил свою расшатавшуюся кольчугу на более достойную и увенчал свою голову шишаком среброверхим с крепкой бармицей. Прежний шишак он снял, потому что тот был некрасив, а перед возможной смертью хотелось выглядеть былинным удальцом. Всесвятлир не сменил ничего, потому что в княжьих закромах не нашлось доспехов надёжнее, чем те, что сидели на нём. Он лишь получше наточил свой меч. Волнозор тоже не стал ничего надевать, так как был вооружён весьма добротно.

Беленир, Всесвятлир, Волнозор, Хедор и три деда Земнородных спустились в гридницу. Столы уже стояли на своих местах и за ними сидели воины и дружинники, распивая мёд да брагу. Стрезибор вскочил со стула и спросил их:

– Неужто вы уже собрались идти на змея?

– Нет, в лес по дрова! – рассмеялся Беленир. – Собирайся, иначе опоздаешь и вся слава достанется нам.

Тут Стрезибор кликнул свою дружину и был таков. И тотчас перед ним очутились молодцы добрые, до того мирно сидевшие за столами. Все они были в кольчугах по колено и были подпоясаны знатными кушаками. Было видно, что многие из них бывалые воины, но другие были ещё молоды и вряд ли даже сражались когда-либо. Осмотрев этих воинов, Хедор поглядел на своих дружинников, что спаслись с предыдущей битвы и нынче сидели за столами, и свистнул. Только лишь те гриди могучие услышали свист, тотчас встали и собрались около своего князя.

– Едем! – молвил Хедор, и все воины вышли на улицу, а вслед за ними наши удальцы и деды. В сумятице кто-то помял Всеведу бороду и отдавил правую ногу Мал-стар Дедку. Пасечник же сумел кое-как протиснуться между толпой и пройти вперёд, чтобы не плестись позади.

Перед входом в чертог воины оседлали коней добрых и стали решать, кто поедет первым – Хедор или Стрезибор. Спор мог затянуться, но тут появился Беленир на скакуне богатырском, который возвышался над всеми другими, и сказал:

– Змий – моя забота, и я первым постараюсь решить её и первым её встречу, так что расступитесь и езжайте за мной.

– Это забота всех нас, ибо она обрушилась на всех, а не на тебя одного! – вставил Хедор. – Но ты прав – езжай первым.

Все с этим согласились, даже деды. Кстати, они шли пешком и нисколечко не нуждались в конях, ибо их ноги были очень быстры. Путь вёл всех на юго-восток, но теплее от этого не становилось – морозы наступили уже осенью. Два знамени развевались по ветру, сопровождая витязей в походе – одно с ястребом в зелени, знамя Хедора, другое с белым вепрем – знамя Стрезибора. И куда бы путники ни бросали взгляд, лицезрели не дубравы красивые и не траву-мураву, а столбы дыма, исходившие из спалённых рощ и деревень, лежащих на юге – даже после захода чад этот был виден глазу. И куда бы они не воротили нос, всюду чувствовали не свежесть ночи и не благовония цветов, а запах гари мерзкой. Даже дорога расстилалась перед ними мрачно. По обеим сторонам от неё то и дело появлялись холмы али яры и вырастали унылые деревья да кустарники. Первым ехал Беленир, кивая носом в холку Космача. Почти что бок о бок с ним ехал Всесвятлир, за Всесвятлиром тихо и немногословно следовал Волнозор. За всеми тремя зорко следили деды. Ведь путники спали, и потому Земнородные не спускали с них глаз. Притом все думали, что старцы будут плестись в хвосте из-за того, что у них нет коней, но оказалось, что они на своих двоих куда быстрее, чем даже дружина княжья. И вслед за дедами быстроногими, замыкая цепь, ехали Стрезибор и Хедор вместе со своими знаменосцами.

Но вдруг целыми хлопьями посыпал снег и завесой молочною скрыл от глаз далёкие дали и даже ближние яры и холмы. В этом году холода наступили весьма скоро и впоследствии эту зиму, которая забрала добрую часть осени, называли Дикая Зима. Зато путники повеселели, ибо вокруг стало не так уныло, как прежде. И когда вся почва покрылась белизною зимнею и снег стал падать маленькими хрустальными снежинками, а не хлопьями крупными, путники, здорово притомившись, решили разбить лагерь под высокими звёздами да скоротать в нём остаток ночи. Тем более что, по словам Хедора, до лежбища змия было ещё идти и идти. В лощине широкой, слева от дороги, они устроили три шатра: один белый что лунь – в нём поселились наши витязи и деды Земнородные, второй красный, что кровь – в нём остался ночевать Хедор и его воины, а третий жёлтый как злато и весь вычурный – в нём водрузился Стрезибор и его ратники.

Вскоре развели костры жаркие, трескучие и около них собрались дозорные. Беленир очень хотел спать и потому не стал ни над чем раздумывать и кручиниться из-за своей нелёгкой доли. Он просто лёг и уснул, даже ни с кем не обмолвившись. Таким же образом поступили и Всесвятлир с Волнозором. Деды же спать не стали – они за свою долгую жизнь уже выспались, и из своего шатра они могли видеть, как в другом – красном – при свете лучины тусклой сидит благородный Хедор и пускает кольца дымные из своей трубки. Он тоже не смыкал глаз.

Но вот беда: поспать Белениру и его друзьям не удалось. Внезапно, когда сон уже смежил их утомлённые веки, раздался ужасный писк. Писк этот исходил откуда-то сверху и пронизывал до самых костей. Все тотчас вскочили и схватились за оружие, ожидая самого плохого. Беленир как угорелый вылетел из шатра в руке с Самосеком и увидел, что в небе летала невесть какая птица, чёрная-чёрная, и только её клюв сверкал отблесками золотых костров и слепил очи. Со сна витязь принял птицу за змея, а её клюв – за пламень и хотел уже биться на смерть, как вдруг его схватил за плечо Всевед и сказал:

– Не бойся ты так! Это – не Идогурн. Просто какая-то пташка.

– Нет, это не пташка! – промолвил Дед-Пасечник. – Это уродина-ворона с железным клювом, слуга Кощевита. Это очень сильная и коварная птица, и она затеяла что-то недоброе.

Тут, стоило только Деду-Пасечнику сказать эти слова, ворона чёрная, дико каркнув и сложив крылья, понеслась прямо на шатёр белый, в котором недавно спали витязи. Не успели они и глазом моргнуть, как она снесла его, а затем устремилась на остальные и тоже их