Осколки континента - Бенгт Шёгрен

Дронты стали редкостью еще во времена голландской колонизации. Англичанин Питер Манди, в том же году посетивший остров, не встретил на нем ни единой птицы этого вида, хотя явно интересовался ими и видел два экземпляра в Индии, в городе Сурате, куда они были привезены с Маврикия.

Последнее упоминание о дронтах относится к 1681 году и принадлежит англичанину Бенджамину Хэрри, который провел несколько месяцев на Маврикии. В своем манускрипте, который хранится в Британском музее, он упоминает «додо, у которой очень жесткое мясо». Он говорит также об обезьянах, диких свиньях и «множестве крыс» — то есть о тех животных, которые после человека и собак, были, пожалуй, самыми злостными врагами дронтов.

Хотя свидетельство Хэрри слишком лаконично, чтобы судить о том, сам ли автор видел серых дронтов и пробовал их мясо или же писал с чужих слов, тем не менее на основании этих высказываний можно предположить, что эти птицы вымерли «приблизительно к 1680 году» или чуть позже. Уже Франсуа Лега, посетивший Маврикий в 1693–1696 годах, в своем путевом очерке совсем не упоминает дронтов, хотя и рассказывает о многих других животных, включая гигантских черепах и различных пернатых.

Но на других Маскаренских островах серые дронты жили еще несколько десятилетий. Самое раннее упоминание о белом реюньонском дронте (Raphus solitarius) относится к 1613 году, когда английский капитан Каслтон посетил необитаемый остров, оставив там различных домашних животных, как это сделали португальцы уже в 1545 году.

Двенадцать лет спустя один из помощников капитана, некий Тэттон, издал свой путевой дневник. О птицах он пишет: «Там множество птиц, больших и малых, много голубей, попугаев и им подобных; есть там и большая птица величиной с индюка, очень жирная и с такими короткими крыльями, что она не может летать. Она белого цвета и почти ручная. Эти птицы непохожи на других и тем, что не боятся выстрелов, они их даже не беспокоят. Наши люди убивали их палками и камнями. Десять человек могут добыть столько птиц, что они на целый день обеспечат пищей сорок человек».

Аналогичные сведения приводит голландец Бонтекоэ ван Горн, который в 1618 году провел на Реюньоне 21 день. Он назвал жирных птиц «хохлохвостками»; в то время это было обычное голландское название для серых маврикийских дронтов. К сожалению, он ни слова не говорит об окраске птицы; о ней не пишет и французский священник, побывавший на острове в 1668 году. Его наблюдение напоминает наблюдение Тэттона: «В этом месте я увидел птицу, которую нигде раньше не встречал. Колонисты называют ее птицей-пустынником, так как она действительно любит одиночество и встречается в глухих местах. Она была бы похожа на индюка, если бы не длинные ноги. Ее красивое оперенье радует глаз. Цвет его постоянно меняется, отливая золотом. Мясо у нее изысканное… Каждый из нас захотел взять с собой но две птицы, чтобы послать их во Францию и там передать Его Величеству; но на корабле птицы умерли, вероятно, от тоски, отказавшись от еды и питья».

Эти свидетельства побудили японского эколога Масауи Хачисука выдвинуть гипотезу о существовании на Реюньоне двух различных видов дронтов: одного — белого и другого — бледно-желтого, длинноногого, похожего на птицу-пустынника, жившую на Родригесе. К сожалению, его гипотеза остается недоказанной, так как имеющиеся свидетельства либо носят описательный характер, либо состоят из сомнительных рисунков.

От реюньонских дронтов не осталось ни одного скелета. Между тем, по имеющимся данным, в Европу были завезены по крайней мере два белых дронта: один из них — в Амстердам около 1670 года и другой — во Францию, между 1735-м и 1746-м годами, губернатором Лабурдоннэ. Это говорит о том, что в середине XVIII века белый дронт еще жил на острове. К тому времени, как француз Бори де Сен-Венсен издал описание своего путешествия на Реюньон в 1801 году, птица уже пала жертвой тех же самых врагов, которые погубили ее на Маврикии.

Последние сообщения о живых дронтах поступили с Родригеса. В XVI и XVII веках этот маленький остров редко посещали корабли, колонизации он подвергся значительно позже, чем другие Маскаренские острова. Все это объясняет, почему особый вид дронта с Родригеса — птица-пустынник — прожил добрую половину XVIII века, вероятно, пережив белого дронта.

Видел пустынника и Франсуа Лега, которого часто называют стопроцентным лжецом и плагиатором, в частности, за то, что иллюстрации птиц в его книге «Путешествие и приключения Франсуа Лега и его компаньонов» чрезвычайно сомнительны, а также и потому, что автор широко черпал материал из чужих источников. Его даже обвиняли в том, что он выдумал свою книгу.

Тем не менее я склонен думать, что в его книге содержатся факты, говорящие о том, что он действительно совершил путешествие. Об этом, в частности, свидетельствует описание пустынника, которое, насколько известно, до него не сделал ни один из путешественников[35].

В то время (конец XVIII века) Родригес еще не был заселен привезенными четвероногими животными. Правда, и на этом острове не обошлось без крыс, но в основном там обитали ящерицы и черепахи, летучие мыши и птицы, среди которых, как пишет Лега, «самой диковинной была та, которую называют пустынником; ее редко видят в компании, хотя она и многочисленна».

Поскольку описание Лега — самое детальное, я счел целесообразным привести его почти полностью:

«Оперение у самцов сероватое и коричневое, лапы напоминают индюшачьи, и даже клюв, как у индюка, но только сильнее изогнут. У них почти нет хвоста, а их задняя часть, покрытая перьями, закруглена, как бедро лошади. Они рослее индюка и имеют прямую шею, более длинную, чем у индюка, когда тот ее вытягивает. Глаза у них черные и подвижные, а на голове нет ни гребешка, ни хохолка. Они никогда не летают: крылья слишком маленькие, чтобы выдержать вес. Они лишь дерутся ими и машут, созывая друг друга. Взмахи эти быстры и следуют один за другим двадцать или тридцать раз в течение четырех-пяти минут; движения крыльев создают шум, напоминающий звук, издаваемый пустельгой. Его слышно на расстоянии более двухсот метров. Костяк крыла более жесткий во внешней части и образует под перьями птицы маленький круглый нарост, напоминающий мушкетную пулю, который вместе с клювом — главные средства защиты. В лесу их очень трудно поймать, но на открытой местности это не составляет особого труда, так как человек бегает куда быстрее. К ним довольно легко подобраться. С марта н по сентябрь они жирны и отменны на вкус, в особенности молодые птицы. Встречаются самцы, которые весят до 45 фунтов.

Самки удивительно красивы. Среди них встречаются как „блондинки”, так и темные; блондинками я называю тех, цвет которых соответствует цвету светлых волос. У основания их красновато-коричневого клюва имеется кайма, напоминающая траурную повязку вдовы. Ни одно перо не высовывается из общей массы перьев, так как птицы постоянно наводят порядок в своем оперении, чистят его клювом. Хвостовые перья закруглены на концах, как раковинки, и весьма пушисты. На зобу у них — два бугорка из перьев более светлой окраски, чем все остальные. Походка у этих птиц такая грациозная, что невольно любуешься, когда они передвигаются по земле. Их красивый внешний вид часто спасал им жизнь.