Обнаружение цели - В. В. Миргородов

— План... Сейчас я иду на встречу, а ты — ткнул он мне пальцем в грудь — идешь домой и поступаешь в полное распоряжение тех... Бодрых бабок. Как их там?

— Нина и Анна... Сергеевна и Петрова — поправился я, видя, как батька нахмурился, в ответ на моё неуважение к старшим — Корабельникова и Победова.

-Эх. В общем — делаешь все, что они тебе говорят. Занимаешься, тренируешься, и т.д.

— Но... зачем? — не понял я, и попытался состроить глазки понаивнее — полезное искусство! Надо тренировать!

— Зачем, зачем... позже объясню! Надо так! — отмахнулся он, и пошел дальше «по своим делам», а я вдруг вспомнил — Ванька!

Я же в семье один трезвым, и не страдающим от похмелья с перегаром, остался! И мне теперь... До окошка обратно ползти!

Та еще задача! — задрал я голову вверх, стоя у стены без особых выступов или впадин, ровная, как лысина комвзвода... Неудобная, как чистое поле. Проще как бы через дверь! Ведь не съедят же меня там, в самом то деле?!

Нет, не съедят. Но отправят в зал разминаться сразу же, как опознают. А Ванька? Без тебя накормим, помоем! А то сейчас твоя мамка как выйдет...

Как оказалось, договоренность с родительницей была почти патовая! Я-то спал, не слышал! А она, мама моя, нагородила там условий... У!.. Никаких опасностей! Высоты, или странных приспособлений! Только маты! И ленточки. Что, в принципе, всех устроило, кроме меня! Если бы не финальный аккорд: «и я должна присутствовать на всех занятиях! А-то как иначе я пойму, что вы меня не обманываете?». Что как бы... Нехило связывает руки уже «раскатавших губу» — бабусям.

— У, плохо!

— У... погано!

Я прекратил делать уже вторую по счету разминку и, распрямившись, сурово посмотрел на ворчливых «перечниц».

— Что плохо-то? Что — погано? Объясните по существу, пожалуйста!

Бабки переглянулись, и выдали «на-гора»:

— А ты на шпагат попробуй сесть! На твой любимый, как тогда, когда ты к нам только пришла!

— Да или уж на обычный, хотя-бы! — усмехнулась бабка, когда я попробовал почесать себе ухо, своей-же пяткой, и что-то, как-то не вышло.

И это попробовал, и — ни хрена! Аж сам немного офигел! Не то, что бы все совсем плохо, но вот просто взять и опустится на пол там же, где и сидел — не получилось. А раньше-то это было просто «вупер-легко»! А уж если попытаться «просто встать» из позиции «почти шпагат»... Н-да, реально ведь всё плохо! И что вообще тогда бабки во мне такого, выдающегося, увидели, с такими-то данными?

— Прыгни!

Ну я и прыгнул.

— Выше!

Прыгнул. С места вверх, взвыв свечкой почти на два метра — лишнего веса-то на теле нет! Собственная масса — невелика, а силы — о-го-го! Вагон и брелочек от БелАЗа!

— Еще! Сделай сальто!

И это не вопрос! Прыгнул, кувыркнулся через голову...

— «Хрусть!»

— Ау... — упал бревнышком на маты, после того, как их, маты, чисто случайно, задела моя шея.

— Саша!

— Саш, ты как?! — подлетели ко мне побледневшие, и окончательно поседевшие бабки, а я взглянул на все так же спокойно катающею взад-вперед коляску мать, продолжающею почти спокойно сидеть на лавочке у стеночки.

Хорошо, что для неё, моей падение, почти-что равносильно падению с движущегося велика! «Ну да, коленочку раздерет, зато уму разуму научится! И не будет больше пререкаться с матерью!» — примерно это вот и читается на её, далеком от довольного — лице.

Мой шейный позвонок, выскочивший наружу, с ней не согласится! Все же приземлился я супер неудачно — прямо на башку! Пусть и на маты — но с двух метров, блин! И с инерцией вращения! Что и привела к такими, хм, печальному последствию.

— «Хрусть!»

— Аррх! Хорошо! Продолжим? — поинтересовался я, у всё также мертвецки бледных бабок, как ни в чем небывало, вставив вылетевшее обратно — пальцами.

И вновь украдкой взглянул на мать. Иногда незнание — благость!

— Пожалуй, на сегодня хватит. — произнесла Анна Петровна, переглянувшись с товаркой.

— И... Завтра наверное тоже, отдохни.

Так... Кажется, они уже жалеют, о своем решение меня к себе привлечь! И о коньяке! Потраченном на это дело.

— Нет! Нет! Нет! — замахал руками я — Давайте продолжим! Без нагрузок, общие упражнения! Будем возвращать форму! Это не опасно, — опять взглянул я, на вдруг чем-то обеспокоившеюся маму, на которую тут же взглянули и тренеры — и вообще полезно!

А! Вот чем мать обеспокоена! Турник углядела! Это уже на фобию тянет, честно слово! А мои тренерши теперь серьёзно пугаются, когда я хоть чуть-чуть отрываю ноги от земли... Ну невиноват я, маты... Непривычные! И на них прыжки... несколько иначе выходят, чем тоже, но на земле! И вообще! Хотя голова все же реально немного кружится...

— И это... — взглянул я на свои руки, в браслетиках с песком — Этих штук мне явно маловато.

Привык все-же... Батька, ты монстр! Приучил меня, к двойному весу! Сын ты сутулой собаки... И я — твой отпрыск. Да здравствуют трудовые будни! Правда