Миссия выполнима - Брайан Гарфилд

– Эй, хозяин! – рычал он с апломбом наглого американского туриста.

Блондинка отвечала ему недвусмысленной улыбкой, но Лайм смотрел не на нее: он гневно вертел головой в поисках Бино, хозяина бара.

– Где ты там копаешься, черт тебя дери? Налей нам стаканы, и пополнее!

Краем глаза он увидел, как в дверях появился Бениузеф Бен Крим и направился в угол бара. Высокий мужчина, толстый, но не жирный, с легкой хромотой.

Агент ЦРУ Джильямс послал на задание блондинку, которая надела джинсы «Ливайс», пеструю гавайскую рубашку и кепку яхтсмена с золотым якорем и короной. Лайм придумал остальное: прикинулся загулявшим американцем, приехавшим на уикэнд с нефтяных вышек в Сахаре.

Бен Крим поймал взгляд Бино, и Лайм увидел, как Бино едва заметно кивнул ему в ответ. Бен Крим с нетерпеливым видом ждал, пока Бино смешивал напитки.

Лайм встал, едва не опрокинув стул, похлопал по спине блондинку и, шатаясь, побрел к входной двери, делая вид, что направляется в туалет, который находился в наружной пристройке к дому.

В этот момент Бен Крим тронулся в ту же сторону, и Лайм наткнулся на него.

– Дьявол, – рассерженно пробормотал Лайм и, подняв взгляд, увидел перед собой огромную свирепую фигуру. Выражение его лица изменилось, он изобразил робкую улыбку. – Все в порядке, парень, это моя вина. В этом чертовом проходе и разойтись-то трудно, верно? Да благословит тебя Бог, старина.

Говоря все это, он делал неуклюжие попытки разгладить ворс на пиджаке Бен Крима. Араб глядел на него с явным отвращением, и Лайм, спотыкаясь, продолжил свой путь к двери; едва не скатившись по ступеням, он повернул за угол и ввалился в кабинку туалета.

Через щели в досках ему была видна часть внешней стены бара, дорога и причал с лодками и самолетом. Он увидел, как Бен Крим невозмутимо проследовал к причалу, с силой припадая на левую ногу. Спустя минуту появился Бино и последовал за Бен Кримом. Из черного «ситроена», стоявшего рядом с доком, вышел третий человек, и Бино стал проверять его летное удостоверение, – по крайней мере, так решил Лайм. Наконец из кармана Бен Крима появился пакет, и араб стал отсчитывать деньги. Бино пересчитал их еще раз, засунул в брючный карман и повел обоих мужчин на дальний конец причала, где к свае была привязана шлюпка. Бен Крим двигался в хвосте.

Когда Лайм вышел из кабинки, они уже гребли к «Каталине». Он мельком взглянул в их сторону и поплелся обратно к бару. Споткнулся о ступеньку и упал на лестнице.

Поднявшись, он немного постоял в тени, наблюдая, как Бен Крим и пилот залезли в самолет, после чего Бино начал грести назад к причалу. Лайм вернулся к столу, снял яхтсменскую кепку и протянул ее блондинке.

– Спасибо. Вы отлично справились.

– Что-то вы очень быстро протрезвели. – Она снова улыбнулась, на этот раз по-настоящему: эта улыбка ей шла гораздо больше. – Зачем все это было нужно?

– Я искал повода, чтобы с ним столкнуться.

– Хотели опустошить его карманы?

– Как раз наоборот, – ответил Лайм.

Он подошел поближе к двери и выглянул наружу. На «Каталине» заработали оба двигателя, и он увидел, как ширококрылая машина отделилась от буйка, развернулась и заскользила по воде.

Он проследовал за Бино в каюту лодки. Чэд Хилл и два агента пили кофе. Хилл обратился к Бино:

– Неплохо сыграно.

– Могу я получить свои деньги?

– Пусть возьмет, – распорядился Лайм. – Приставьте к нему двоих людей, пока все не кончится. – Он взглянул на камеру Хилла. – Есть хорошие снимки крупным планом?

– Думаю, что будут.

Если дела пойдут неважно, они хотя бы смогут идентифицировать пилота Бен Крима. Сам Лайм его плохо разглядел. Слишком маленький и белолицый, чтобы походить на Корби; но это не обязательно должен был быть Корби.

Хилл поставил свою чашку и зевнул:

– Пора возвращаться в Алжир.

Машины были спрятаны за баром. Рация что-то бормотала, и Лайм взялся за микрофон:

– Лайм слушает.

– Это Джильямс. Он еще не появлялся?

– Уже отчалил. Вы засекли его сигнал?

– Да, но он не сдвинулся ни на дюйм.

– Значит, это тот, что стоит на лодке. А они сели в самолет.

– Я знаю. Но сигналы должны были разойтись, как только самолет начал двигаться. А у меня на экране по-прежнему только один сигнал. И он стоит на месте.

Голос Джильямса шел из динамика в приборной доске, неотчетливый и смешанный с помехами. Хилл сказал:

– О, черт. Похоже, тот, что на самолете, не работает. Это моя вина – мне следовало их проверить.

Лайм, не глядя на Хилла, сказал в микрофон:

– Джильямс, переключитесь на канал тысяча семьсот. Один, семь, ноль, ноль. Поняли?

– Один, семь, ноль, ноль. Подождите минутку.

Чэд Хилл округлившимися глазами уставился на Лайма. Джильямс ответил:

– Да, есть сигнал. Но довольно слабый.

– Передатчик маленький и находится внутри, а там кругом железо. Вы сможете за ним следить?

– Думаю, да, если будем держаться к нему поближе.

– Тогда поднимайте в воздух самолеты.

– Они уже в воздухе.

– Хорошо. Мы возвращаемся в Алжир. Будем примерно через полчаса. Приготовьте нам реактивный «Лир». У вас есть машины и вертолеты в Бу-Саада?

– Да, сэр. «Ранние пташки» тоже здесь. Сидят наготове со своими пушками.

– Увидимся через полчаса.

Лайм отключил микрофон и повернулся к Чэду Хиллу:

– Возьмите остальных и погрузите в универсал.

Чэд Хилл сказал:

– Простите за маячок. Но как вам удалось поставить его на самолет?

– Он не на самолете, а на Бен Криме, – ответил Лайм. – В его кармане.

Лайм обошел вокруг машины и сел на место пассажира. Хилл влез в машину очень тихо, словно не был уверен в прочности водительского кресла.

Солнце стояло почти в зените, блестящий песок слепил глаза. Вдоль пляжа тянулись зеленые холмы. Лайм откинулся на сиденье, скрестив руки на груди.

Они оставили двоих с Бино; остальные сели в универсал. Чэд Хилл тронул с места и вырулил вокруг бара на дорогу.

На обратном пути Хилл один раз напрягся, глядя на дорогу, но когда Лайм тоже посмотрел вперед, то не увидел ничего, кроме поворота шоссе. Он не понял, что это было, однако Хилл, во всяком случае, справился с проблемой и расслабился. Он в куда лучшей форме, чем я, подумал Лайм. Сам он не заметил ничего: его усталый взгляд почти бессмысленно блуждал по сторонам.

Они сели на борт «Лира», чтобы лететь в Бу-Саада – «Город счастья» на плато Наиль. Радиолокаторы Джильямса, установленные в Алжире, Эль-Голеа и на самолете, следовавшем за «Каталиной» Бен Крима, отслеживали на экранах цель, которая все еще продолжала двигаться, когда «Лир» разбежался по взлетной полосе и круто взмыл в воздух над побережьем. Лайма расстелил на коленях карту в масштабе один к четырем миллионам. На ней была вся Северная Африка с подробной детализацией, позволявшей разглядеть любую дорогу, водный источник, вади или форт.

Богатый земледельческий район Тель лежал к югу от Атласских гор, возвышаясь над скоплением засушливых плато и спускаясь к Сахаре плавным склоном протяженностью в несколько сотен миль. Лайм изучал карту и делал умозаключения, учитывая все, что он знал о Юлиусе Стурке и о радиусе предыдущих рейсов «Каталины».

Саму Сахару можно было сразу исключить. Самолет не летал так далеко, когда они перевозили Фэрли. Кроме того, Сахара предоставляла больше ловушек, чем укрытий, – подходящих мест в ней было наперечет. Стурка выбрал бы малонаселенную местность, расположенную, однако, не слишком далеко от цивилизации. Это должно быть где-то в бледе – пустынном районе на разумном расстоянии от дорог и посадочных площадок для самолета. Речь шла скорее о владениях бедуинов, чем о пустыне туарегов. Может быть, какая-нибудь ферма на хребте Тель-Атлас.

Вади, на который указал Бино, – оазис в русле реки, где на прошлой неделе он подобрал «Каталину», – находился к востоку от Гхардая и к северу от Уаргла, на засушливой равнине, напоминавшей степные районы Аризоны и Нью-Мехико. Рудоносные глинистые земли с валунами и чахлым кустарником, редкие деревья, изрезанные берега и балки, в которых можно было спрятать целую армию. В прошлом Стурка с успехом действовал в этих районах, используя тактику апачей времен войны первых поселенцев с индейцами; для него это были очень удобные и давно знакомые места.

Лайм помнил несколько случаев, когда он пытался найти здесь Стурку. Пытался, но никогда не находил.

Но теперь у него было несколько преимуществ. Средства электронного слежения стали гораздо совершеннее. Требования к секретности на этот раз не были такими строгими. И у него был почти неисчерпаемый источник людских ресурсов. Джильямс поднял на ноги каждого агента ЦРУ в Северной Африке от Дакара до Каира. Кроме того, у Лайма была своя собственная группа и «Ранние пташки» – «Команда А», отряд уничтожения, который Саттертуэйт прислал ему из Лэнгли. Лайм настоял, чтобы этот отряд помимо обычной экипировки был вооружен заряженными транквилизаторами пулями, доставленными из кенийского заповедника. При этом использовались внешне обычные ружья со стандартными патронами, но начинка представляла собой химический препарат М-99, производное от морфина. Транквилизатор действовал почти мгновенно и усыплял жертву на пятнадцать-двадцать минут. Его применяли при отлове диких зверей; Лайм не знал, пользовались ли им когда-нибудь для военных целей, и мало этим интересовался.