ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ - АБ МИШЕ

Божья Матерь.

Она - на троне, Иисус еще не отнят от материнских колен, и ликуют по обе стороны трона ангелы. Коричневато-красным облаком летит плащ Богоматери в лазурном подкупольном пространстве, пурпур омрачает душу женщины, но сверху вниз и слева направо внутри сферы купола спирально струятся линии, они манят взгляд к просветам голубого хитона Марии, к восторгам охры трона и подножия и одежды Христа, к желтым всплескам нимбов и ангельских крыльев. Фигура Богоматери, изогнутая поверхностью купола, склоняется над женщиной, царственная скорбь Всех Заступницы, За Всех Печальницы, повинуясь кривизне свода, нисходит в ее разум. А в синеве неба бряцает медь нимба, и внутри него светит покоем всепонимания овал северного лица, хотя и затуманенного тенью: предчувствие сыновнего страдания пробелами проступает на нежном лике Марии, стынет в миндалевидных глазах тоска, горько сложен рот...

Изображение одаривает женщину возвышающей печалью, сферическое пространство объемлет ее цветовыми потоками и втягивает в себя, в сокровенную глубину бывшего алтаря. Покоряясь, женщина ступает на шаг вперед, и загиб свода выдает свою хитрость: на лице Богородицы исчезают темные тени, уголки губ поднимаются и весь облик ее освещается улыбкой. Истаивает мрак горя, радостной ясностью полнятся глаза Святой Девы, строгий силуэт ее теперь лелеет в себе мирную тишину, и скорбь пурпура одежд переплавляется в торжество добра. Лик Матери, светлый Лик Любви восходит над женщиной, дыхание надежды овевает ее сердце.

Так вот почему из-под печально-красного плаща Богоматери светит радостью голубой хитон, - догадывается женщина. Вот зачем под глазами Марии блики пробелов - то внутреннее сияние нетленного добра! Вот где истина!..

Истина, добро, мудрость - в старину были синонимы. И тот, Мастер, кто пятьсот лет назад опередил улыбку Джоконды, не играл вогнутостью свода, не бахвалился техникой. Мудрый, он постиг смысл двусмысленности: скорбь и радость нерасторжимы. От страдания к улыбке - шаг. От печали к надежде, от горя к свету –

один только шаг...

7. ИСХОД

ЕВАНГЕЛИЕ от МАТФЕЯ (19:14):

...Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне; ибо таковых есть царствие небесное [2, с. 2036].

3. ЛУКАШЕВИЧ (Треблинский концлагерь):

Эсэсовец Зепп Гедрейтер был специалистом по убиванию младенцев, которых сам хватал за ножки и убивал, ударяя головкой о забор [3,т.1,с.8б1].

ЯНУШ КОРЧАК (из книги “Как любить ребенка”):

Ребенок, которого ты родила, весит десять фунтов. <...> Ты родила восемь фунтов воды и два фунта пепла. А каждая капля этого твоего ребенка была паром облака, кристаллом снега, туманом, росой, ключом на дне, мутью городского канала. Каждый атом угля или азота находился в миллионах различных соединений. Ты лишь собрала все то, что было.

Земля, подвешенная в бесконечности.

Близкий друг - солнце - пятьдесят миллионов миль.

Диаметр маленькой нашей земли - это лишь три тысячи миль огня в тонкой десятимильной остывшей скорлупе.

На скорлупе, наполненной огнем, среди океанов - брошена горсть суши.

На суше, среди деревьев и кустов, насекомых, птиц, зверей - копошатся люди.

Среди миллионов людей ты родила еще одно - что? былинку, пыль - ничто...

Но это “ничто” - кровь от крови, плоть от плоти морской волны, ветра, молнии, солнца. Млечного пути. Эта пылинка приходится братом хлебному колосу, траве, дубу, пальме, птенцу, львенку...

В нем есть то, что чувствует, изучает, страдает, жаждет, радуется, любит, отдается, ненавидит, верит, сомневается, обнимает и отталкивает.

Эта пылинка охватывает своей мыслью все: звезды и океаны, горы и пропасти. И что составляет содержание души, если не бесконечность вселенной?

...Ребенок и безграничность.

Ребенок и вечность.

Ребенок - пылинка в пространстве.

Ребенок - миг во времени [105, с. 26].

А. ШАРОВ:

Януш Корчак - Генрик Гольдшмит - родился в Варшаве в 1878 году в интеллигентной еврейской семье; отец его был известным адвокатом. Литературный псевдоним - Януш Корчак - он принял юношей... и под этим именем стал одним из самых любимых и самых почитаемых мыслителей педагогики и детских писателей [106, с. 207].

Я. КОРЧАК (из дневника):

...папуля называл меня в детстве растяпой и олухом, а в бурные моменты даже идиотом и ослом. Одна только бабка верила в мою звезду. <...> Они были правы. Поровну. Пятьдесят на пятьдесят. Бабуня и папа.

<...>

Бабушка давала мне изюм и говорила:

- Философ.

Кажется, уже тогда я поведал бабуне в интимной беседе мой смелый план переустройства мира. Ни больше, ни меньше, только выбросить все деньги. Как и куда выбросить и что потом делать, я толком не знал. Не надо осуждать слишком сурово. Мне было тогда пять лет, а проблема ошеломляюще трудная: что делать, чтобы не стало детей

грязных, оборванных и голодных, с которыми мне не разрешается игра во дворе, где под каштаном был похоронен в вате в жестяной коробке от леденцов первый покойник, близкий и дорогой мне, на сей раз только кенарь. Его смерть выдвинула таинственную проблему вероисповедания.

Я хотел поставить на его могиле крест. Дворничка сказала, что нельзя, поскольку это птица - нечто более низкое, чем человек. Даже плакать грех.

Подумаешь, дворничка. Но хуже, что сын домового сторожа заявил, что кенарь был евреем.

И я.

Я тоже еврей, а он - поляк, католик. Он в раю, я наоборот, если не буду говорить плохих слов и буду послушно приносить ему украденный дома сахар - попаду после смерти в то место, которое по-настоящему адом не является, но там - темно. А я боялся темных комнат.

Смерть. Еврей. Ад. Черный еврейский ад. Было о чем поразмышлять [103, с. 302-303].

А. ГРАБАРЧИК:

Став студентом медицины, Корчак преподавал на тайных курсах, запрещенных царской администрацией, работал в бесплатной читальне для бедных, учил в школе, помогал матери содержать семью после смерти отца. За участие в студенческих демонстрациях был арестован. Как российский подданный воевал с японцами [105, с. 24].

Я. КОРЧАК:

Я всегда там, где легко набить себе шишки. Щенком был, когда первая революция и стрельба. Были бессонные ночи и столько каталажки, сколько требуется мальчишке, чтобы накрепко угомониться. Потом война. Так себе война. Пришлось далеко ее искать, за Уральскими горами, за Байкалом, через татар, киргизов, бурят, аж до китайцев. До манчжурской деревни Таолай-джу дошел, и снова революция. Потом краткий вроде бы покой. Водку пил, да, не раз ставил жизнь на карту... Только на девочек не имел времени [103, с. 301-302].

А. ГРАБАРЧИК:

В 29 лет Корчак решает жить в одиночестве. “Сыном своим я выбрал идею служения

ребенку”... - писал он спустя 30 лет.

С 30 лет Корчак работает больничным врачом. Становится известным специалистом. Получает высокие гонорары от богатых пациентов и даром лечит детей бедняков [105, с. 24].

Я. КОРЧАК:

За дневные консультации у богатых... я требовал по три и пять рублей. Нахальство - профессорские гонорары. Я, рядовой врач, затычка, голодранец из больницы...

<...> Врачи-евреи не имели практики среди христиан – только самые выдающиеся жители главных улиц. <...>

А мне - телефонные звонки, чуть ли не ежедневно:

- Пан доктор, графиня Тарновска просит к телефону. Прокурор... Директорша...

Однажды даже было:

- Генеральша Гильченко.

Такими были визиты автора “Дитя гостиной” [популярная книга Я. Корчака], тогда как Гольдшмит ночами ходил лечить мастит на Шлиску 52...

<...> Я бесплатно лечил детей социалистов, учителей, репортеров, молодых адвокатов, даже врачей - все люди прогрессивные....

Я объявил:

- Поскольку старые врачи неохотно утруждают себя ночью, тем более ради бедняков - я, молодой врач, обязан бежать ночью на помощь.

Вы понимаете. Скорая помощь. А как иначе? Ведь что будет, если ребенок не дождется утра? ...

Однажды посреди ночи является бабища в косынке. <...>

- Меня фельдшер Брухальский прислал. Еврейчик, но честный человек. Говорит: “Моя дорогая, мне вы будете должны заплатить рубль, потому что это ночной визит. А в больнице есть доктор, он пойдет даром и еще оставит денег на лекарство” [103, с. 337-339].

А. ГРАБАРЧИК:

В 1911 г. он посвящает себя воспитательской деятельности, возглавив Дом сирот, который до конца жизни был его собственным домом [105, с. 24].

Я.КОРЧАК:

Добра в тысячу раз больше, чем зла. Добро сильно и несокрушимо. Неправда, что легче испортить, чем исправить [106, с. 230].

А.ШАРОВ:

Корчак создавал детскую республику... ...крошечное ядрышко равенства, справедливости внутри мира, построенного на угнетении. <...>...прежде всего в Доме сирот не должно быть насилия, тирании, неограниченной власти - никого, даже воспитателей. “Нет ничего хуже, когда многое зависит от одного, - пишет “Школьная газета” Дома сирот. - ...когда кто-либо знает, что он незаменим, он начинает себе слишком много позволять...”